Выставка Гелия Коржева (1925-2012) в Третьяковской галерее стала одним из самых ожидаемых проектов года, звучащих остро и полемически в ситуации сегодняшнего дня. Творчество этого мастера невольно стоит особняком, не до конца понятое современниками и не вполне оцененное потомками. Между тем оно способно дать ключ к осмыслению истории отечественного послевоенного искусства, в том числе в контексте мирового искусства второй половины ХХ века. Ретроспектива такого масштаба впервые экспонируется на родине живописца, давая возможность открыть его искусство во всем многообразии, сложности и глубине, а каждому заинтересованному зрителю - увидеть «своего» Коржева. На выставке собраны главные части творческого наследия мастера из музейных и частных коллекций, хранящиеся ныне в России и Америке. Впечатляет широкий временной охват экспозиции, представляющей весь путь Коржева-живописца: от работ 1940-х годов, написанных в эвакуации учеником художественной школы, до картин, созданных зрелым мастером в уединении мастерской в последние годы жизни. Между тем, в анфиладе выставочных залов творческая биография Коржева показана не в хронологически последовательном развитии, но в динамичном, эмоционально захватывающем зрителя движении от раздела к разделу, в ходе которого раскрываются главные темы и образы, определяющие характер его искусства.

Как отмечал Коржев, ключевую роль в формировании мировоззрения его поколения оказала война. «Я поступил в художественную школу в августе 1939 года, а 1 сентября в Европе началась война. <...> Мы - поколение, пронизанное войной. Часть из нас воевали, часть нет. Но мы все воспитывались в этой атмосфере», - говорил он в одном интервью. Эта тема стала одной из ключевых в творчестве художника, определив драматический, а порой и конфликтный характер его произведений.

Выставку открывает картина «Следы войны» (1963-1964, ГРМ) - одно из самых пронзительных произведений цикла «Опаленные огнем войны». В свое время художнику довелось выслушать немало нареканий в связи с этой столь дорогой для него работой. Не являясь портретом в прямом смысле слова, это полотно представляет, по мысли Коржева, собирательный образ, «лицо войны». Изображение солдата с изувеченным лицом взято строго анфас на нейтральном светлом фоне и воспроизводит - в монументальном ключе - композицию фотографии на документ. Взгляд живописца соотносится здесь с объективом фотокамеры, точно и бесстрастно фиксирующей видимую реальность. Но сколь далек здесь художник от позиции стороннего наблюдателя, лишь констатирующего факт! В самом выборе героя, его масштабном укрупнении, строгой и серьезной ситуации, в которой он явлен зрителю, дано авторское видение темы. Показанное художником увечье солдата, более всего задевшее критиков в монументальном образе героя, трактовано пластически ясно и убедительно, но без лишних физиологических подробностей. О границах допустимого в искусстве Коржев так размышлял впоследствии: «Мне кажется, что не стоит ошеломлять людей безысходностью, страхом, ужасом и уродством. Подобные темы не годятся для искусства. Трагическое и ужасное можно изображать при одном условии, что вы как автор преодолеете это и приблизитесь опять к человеческому».

Нечто подобное мы найдем и в картине «Мать» (1964-1967, ГТГ), где невыносимую боль утраты разделяет художник - сочувствующий и сопереживающий. Таков вообще взгляд Коржева, раскрывающийся в его лучших произведениях, будь то композиции военного цикла или картины на современный сюжет, натюрморты, ню или библейские сцены.

В этой гуманистической направленности творчества заключена одна из принципиальных особенностей искусства Коржева, выделяющая его среди других крупнейших мастеров фигуративной живописи второй половины ХХ века: Фрэнсиса Бэкона или Люсьена Фрейда. Сомасштабность творческой личности Коржева широко признанным реалистам Запада становится сегодня особенно очевидной в ходе знакомства с ретроспективой, впервые столь полно показывающей его художественное наследие.

Вслед за картинами серии «Опаленные огнем войны» зрителю открываются произведения, ставшие знаковыми для своего времени и ключевыми в творческой биографии живописца: композиция «Влюбленные» (1959, ГРМ) и триптих «Коммунисты» (1957-1960, ГРМ). Здесь впервые - ясно и определенно - прозвучал новаторский язык искусства Гелия Коржева.

Эти работы обозначили его лидерство в поколении художников, открывавших новые пути в конце 1950-х - 1960-е годы, в эпоху «оттепели», на волне общественного подъема в стране, победившей угрожавший миру фашизм. Тяготы и лишения, пережитые в Великую Отечественную войну, привели к осознанию непреходящей ценности жизни, разворачивающейся здесь и сейчас, мирного неба над головой, простых человеческих радостей и переживаний. В литературе, кино, изобразительном искусстве происходит своеобразная «реабилитация реальности». Стремление к правде становится знаменем целого поколения мастеров.

«Влюбленные» и «Коммунисты» принадлежат к числу произведений, с которых ведет свой отсчет «суровый стиль», ставший одним из важнейших художественных явлений эпохи. В противовес жанровой или сугубо лирической разработке сюжета, которая отличает ряд предшествующих произведений Коржева 1950-х годов, здесь найдено то соответствие темы и ее воплощения, которое отвечает духу и проблематике большой картины. Но путь к ней был непростым. Позднее Коржев вспоминал: «В картине "Влюбленные" есть отзвук войны. Она создавалась очень мучительно. Мне представилась сцена: берег моря, две фигуры, мотоцикл. Это как-то увиделось сразу. Но кто эти люди, какая их биография - я не знал. И композиция не завязывалась. Случайно я разговорился с одним уже немолодым человеком, который был скромным лаборантом в одном институте. Он рассказал о себе, о своей жизни. Совсем молодым человеком, почти мальчиком, он ушел на гражданскую войну, потом организовывал колхозы. Когда началась Вторая мировая война, ушел добровольцем в ополчение, был ранен. И вот жизнь этого человека, так тесно переплетенная с жизнью России, показалась мне интересной и значительной. Я понял, что такой человек мне близок и дорог, и он стал моим героем в картине. Мой замысел наполнился смыслом, появилось содержание, и картина ожила». Неожиданное, отнюдь не историко-бытовое решение находит Коржев для полотен триптиха «Коммунисты». Их сюжеты отсылают к событиям времен гражданской войны: действующими лицами масштабных композиций выступают рабочие и красноармейцы. Однако степень обобщения и осмысления художником исторического материала не только сопрягает сюжет с определенным периодом в жизни страны, но и позволяет увидеть его в широкой исторической перспективе. Героика гражданской войны находит параллели в недавнем прошлом - в событиях Великой Отечественной войны, современником которой довелось быть художнику. А сама тема подвига, решительного и волевого поступка переводит повествование на иной уровень, раскрывая вневременной ракурс изображенного.

Сам художник наиболее удачными считал центральную и левую части триптиха «Коммунисты». «Поднимающий знамя» (1960) - одно из главных произведений Гелия Коржева, в котором воплощено его программное кредо. Здесь мастерски достигнуто столь значимое в решении большой картины единство формы и содержания. Момент волевого усилия, грозной решимости для поступка, меняющего ход событий, передан Коржевым в пластическом строе композиции. Масштаб полотна и фигуры героя, выбор крупного плана, компоновка сцены по принципу кинокадра, фактурная осязательность изображенного, пронизывающая всю материю, позволяют живописцу найти ту форму, которая переносит художественное действие из сферы повествования в область экзистенции. Это и есть то редкое качество, которое отличает лучшие произведения выдающихся мастеров исторической живописи. Не случайно Валерий Турчин, один из ушедшей ныне плеяды искусствоведов-универсалов, указал на определенные параллели в творчестве художника с наследием Василия Сурикова и высказал предположение о том, что Гелий Коржев едва ли не единственный из своего поколения, кто столь полно воспринял значение и суть национальной живописной традиции.

Искусство Коржева в картинах разных десятилетий дает пример философского взгляда на историю. Как никто другой среди художников послевоенной эпохи, он отразил переломные моменты российской действительности ХХ века, представил войну во всей сложности и трагизме, показал ее следы и неизжитое наследие в судьбах людей и страны.

«Облака 1945 года» (1980-1985, ГТГ) - одна из таких картин-размышлений. Ее герои - инвалид войны и пожилая женщина, одетая в темный траурный наряд, - погружены в себя, захвачены воспоминаниями о прошлом. Открывающийся за фигурами первого плана панорамный пейзаж - с широким лугом и раскинувшимся над ним мирным небом - переносит повествование в день сегодняшний. «Война кончилась. Он без ноги, но счастлив - облака, травой пахнет: жизнь победила», - так комментировал картину Коржев. Отраженное здесь время - исторически-конкретное, его поступательное движение неумолимо. Но минувшее, обращенное вспять, вновь оживает в памяти поколений. Найденное в этой композиции художественное воплощение метафоры времени - прошлого, настоящего и будущего в их сложном взимодействии - позволяет говорить о глубоком постижении Коржевым духа истории. Не сводимо к простому пересказу сюжета и содержание картины «Беседа» (1975-1985, ГРМ). История появления замысла композиции связана с несостоявшимся официальным заказом. Для оформления зала вручения наград Дома Правительства Российской Федерации в Москве предполагалось создать ансамбль из пяти масштабных работ. Однако представленные Коржевым первоначальные варианты настолько смутили неожиданностью сюжета и трактовки, что заказ передали А.А. Мыльникову, под руководством которого был исполнен цикл гобеленов. В дальнейшем Коржев продолжил работу над композицией картины «Беседа», не будучи скованным рамками государственного заказа. Созданное им произведение не укладывается в нормы общепринятых представлений о том, как подобает изображать народ и власть. И в этом являет собой пример исключительный, созданный к тому же на излете советской эпохи.

Восьмидесятые годы стали важным рубежом в жизни страны: запущенное под знаменем перестройки движение за обновление советской власти привело, напротив, к ее краху. Новые времена кому-то открыли дорогу, кого-то поставили в тупик. Тяжело и мучительно переживал художник этот период. Убеждения и идеалы зрелого мастера и противоречащая им действительность - одна из драматических коллизий в судьбе Гелия Коржева в постсоветский период. Завершив руководство Союзом художников РСФСР в 1976 году, а в 1986-м - преподавательскую деятельность, он постепенно свел до минимума общественное присутствие, ограничив личное общение семьей и кругом ближайших друзей. Творчеству - главному делу жизни - были отныне посвящены его труды и дни.

Коржев оказался в молчаливой оппозиции к новому режиму. В подтверждение своей принципиальной позиции художник отказался принять государственную награду, присужденную ему Правительством Российской Федерации в конце 1990-х годов. В объяснительной записке он мотивировал свое решение: «Я родился в Советском Союзе и честно принимал идеи и идеалы того времени. Сегодня это признано исторической ошибкой. Ныне в России существует общественное устройство, прямо противоположное тому, в котором я сформировался как художник. И принятие государственной награды будет означать для меня признание в лицемерии всего моего творческого пути. Прошу с пониманием отнестись к отказу».

Зрелый мастер не стремился выступать открыто с критикой политического и общественного устройства современной России (это и не является делом художника), но его личный взгляд и оценка действительности нашли отражение в произведениях последних десятилетий. Свои раздумья Коржев доверял не только холстам, но и бумаге: дневникам, которые вел на протяжении почти всей жизни, и рукописям, содержащим размышления о проблемах искусства, современной культуры и общества. Эти тексты, не предназначавшиеся для публикации, равно как и дневниковые записи, остаются почти неизвестными, составляя обширный архив художника, хранимый наследниками.

Уход от общественной деятельности и уединенная работа в мастерской в последние десятилетия жизни позволили Коржеву реализовать едва ли не все свои творческие замыслы с исчерпывающей полнотой высказывания. А это ли не счастье для художника?

На судьбе творческого наследия Гелия Коржева очевидным образом сказалось то, что биография мастера волею обстоятельств была разделена на две части. Большинство его масштабных полотен советского периода вошли в свое время в собрания Русского музея, Третьяковской галереи, ряда региональных художественных музеев, став знаковыми произведениями в постоянных экспозициях.

Другая часть наследия, столь же принципиальная для понимания искусства Коржева, находится в частных институциях и личных коллекциях по всему миру. Масштабные произведения последних трех десятилетий жизни мастера, а также ранние вещи, эскизы, этюды и варианты композиций остаются почти неизвестными широкой зрительской аудитории. Многие значимые работы Коржева были вывезены из России, не будучи ни разу выставленными на родине художника.

Настоящий проект дает счастливую возможность увидеть вместе разрозненные части художественного наследия, раскрывая искусство мастера во всей его сложности и полноте.

Характеризуя свой стиль и метод в искусстве, Коржев называл его социальным реализмом, подчеркивая важность и первого, и второго слова в этом определении. Оглядываясь в прошлое, он размышлял: «Соцреализм неправильно назван. Нужно было назвать социальным реализмом. Социализм направлен на политику, а должен быть направлен на социальные вопросы общества. Тогда он будет силен». Именно к такому реализму стремился Гелий Коржев. Не случайно в момент трагического внутреннего неприятия окружающей российской действительности художник не переставал думать о человеке, его нынешнем порой плачевном состоянии и потенциальных возможностях. В интервью 2001 года Коржев так охарактеризовал свою социальную позицию в искусстве: «Люди, определяющие ход дел в стране, по выражению Экзюпери, мне глубоко несимпатичны. Те процветающие круги, которые вышли сейчас на арену, мне неинтересны, и я как художник не вижу ни малейшего смысла исследовать эту часть общества. Но мне интересны люди, которые, наоборот, выпадают из этой обоймы. "Лишние люди" - сегодня это довольно-таки широкий круг. Люди отверженные, словно выброшенные из жизни и невостребованные нынешней эпохой... Их судьба, их внутренняя борьба мне интересна. Они для меня представляют подлинный предмет искусства». Так в творчестве живописца появляются картины с новыми героями, воплотившими социальную проблематику сегодняшнего общества: «Встань, Иван!» (1995, Институт русского реалистического искусства), «Адам Андреевич и Ева Петровна» (1996-1998, частное собрание, Москва), «Лишенная родительских прав» (2006, Институт русского реалистического искусства).

Современная жизнь, окружавшая мастера в последние десятилетия творчества, не давала поводов для создания произведений подлинно героических, воплощающих дерзания человеческого духа. Люди как будто измельчали, занятые суетными интересами, удовлетворением личных амбиций и потребностей. Так, логично и одновременно случайно из образа фантастического существа, придуманного Коржевым по просьбе внука, родилась обширная серия «Тюрлики» (по словам самого художника, «название условное и труднообъяснимое»). Главными действующими лицами этого цикла выступают мутанты всех мастей: полузвери, полуптицы, наделенные людскими пороками и слабостями. Острота и неожиданное звучание серии были столь ошеломительными, что в какой-то момент способствовали сближению творчества Коржева с поисками художников из чуждого ему лагеря актуального искусства. Избранные вещи серии и ряд картин о Дон Кихоте были показаны в 1993 году в галерее «Риджина». Однако дальше одной выставки, развернутой на территории, традиционно принадлежащей искусству иной творческой направленности, дело не пошло. Несомненно, Коржев слишком значителен, чтобы быть апроприированным приверженцами актуального искусства.

Тем интереснее опыты саморефлексии в зрелом творчестве художника, например, в его серии обнаженных, где Коржев ставит перед собой необычную задачу - изобразить женское тело в определенных исторических и социальных реалиях советской эпохи. Шедевром в ряду подобных композиций стала картина «Маруся» (1983-1989, частное собрание, США). Не менее впечатляет и другая работа мастера - «Натюрморт с серпом и молотом» (2004, частное собрание, США), - возвращающая в поле реальности отвлеченные символы советской эпохи.

Вообще натюрморт занимает в творчестве Коржева особое место. Он важен как жанр, в котором художник работал много и охотно, решая здесь композиционные и смысловые задачи картинной формы. Для себя живописец обозначал их так: «Нужно подумать о психологическом натюрморте. Необходимо найти и новый подход к трактовке. Например, сильная светотень и обязательно искусственный свет, хорошо бы огонь живой (свеча, фонарь керосиновый).

Предметы человеческие, книга, чайник, корзина, тряпочки и пр., пр. Но главное определить состояние человека, чьи вещи будут изображены, его дела, мысли, характер жизни, и даже то, что могло случиться за некоторое время до того, как увидел зритель».

Впечатляющие своей материальной убедительностью предметы натюрмортов Коржева: топор и коловорот, ношеные ботинки, ушанка и ватник, глиняные кувшины, простая эмалированная посуда, граненый стакан с молоком на тряпице - отсылают не только к бытовым реалиям советской эпохи, но шире - к традиционному укладу жизни поколений русских людей.

«По своему художественному восприятию я скорее натюрмортист», - говорил о себе Коржев. И действительно, композиционный принцип натюрморта с крупными объемами, вынесенными на первый план, и неглубоким, условно обозначенным за ними пространством он использовал в решении большинства своих масштабных сюжетных полотен, будь то его знаковые произведения 1960-х годов или работы из циклов последних десятилетий.

В период уединенной работы в мастерской по-новому зазвучали в искусстве Коржева сюжеты и образы, связанные с классической литературой. Она всегда занимала одно из важнейших мест в круге интересов живописца. Его нередко характеризуют как художника-мыслителя, драматурга, стремящегося представить не только внешнюю канву действия, но и внутреннюю логику события. В родстве искусства Коржева с литературной традицией видится еще одна черта, позволяющая говорить о своеобразном преломлении и глубоком восприятии художником опыта национальной живописной школы.

Из полутора десятков работ за два десятилетия сложилась коржевская серия, посвященная Дон Кихоту и другим героям бессмертного романа Сервантеса. «Образ этого бесстрашного борца за справедливость меня увлекал со студенческой скамьи, - говорит мастер. - И „виной” тому не только Сервантес, но и наша семья. Отец своей позицией в жизни, своими замыслами и неудачами мне напоминал этого неутомимого правдоискателя. А мама - ну точь-в-точь - Санчо Панса. Да и внешне - высокий стройный отец и вся округлая, невысокая мама - вполне соответствовали литературным персонажам. Но это одна сторона. Конечно же, у меня не было в мыслях создать этаким образом семейный портрет. Тут все сложнее. Мне важно было понять, а затем и передать на холсте благородство, великодушие и готовность к подвигу во имя гуманных целей, которые присущи людям».

По словам Коржева, образ Дон Кихота в русской культуре традиционно воспринимался «всерьез и даже символично». Развивая мысль, высказанную И.С. Тургеневым в статье «Гамлет и Дон-Кихот», художник так трактует идею романа Сервантеса: «Что же будет, если человек, похожий на Христа по своим убеждениям и нравственному уровню, появится в реальной среде».

Не случайно серия о Дон Кихоте предваряет в экспозиции настоящей выставки библейский цикл. Обращение к этой теме, произошедшее после смерти родителей, стало значимым событием в биографии мастера. В трактовке сюжетов Ветхого и Нового Заветов главным для Коржева - художника-мыслителя, умудренного богатым жизненным опытом, - стало выстраивание внутренней логики повествования, исходя из этических и нравственных представлений, определяющих поступки человека. Большинство композиций библейского цикла проникнуто ощущением драматизма свершившегося, происходящего или грядущего события: «Иуда» (1987-1993, частное собрание, США), «Несение креста» (1999; собрание семьи художника, Москва).

Но даже в горе и страданиях, по мысли художника, есть место любви. Глубоко личным чувством наполнена картина «Лишенные рая» (1998, частное собрание, США): Адам несет на руках Еву как величайшую ценность. Столь же далеки от канонов и близки собственным переживаниям живописца другие полотна библейского цикла, например, «Осень прародителей (Адам и Ева)» (1997-2000, частное собрание, США). Не случайно Адам наделен портретными чертами художника Алексея Грицая - близкого друга Коржева. Мудрое смирение героев библейской истории обретается ими не по божественной милости, оно предстает результатом честно прожитой жизни.

Персональная выставка всегда намечает путь к осмыслению творчества художника. В культурном контексте советского и постсоветского времени творческий феномен Гелия Коржева выступает одной из важных доминант эпохи - то явной, то скрытой за бурными политическими событиями российской истории. Создатель особого пластического языка, он сумел дать новую жизнь реалистической традиции и убедительно показал далеко не исчерпанные искусством прошлого выразительные возможности картинной формы. Посвятив много лет преподавательской деятельности и воспитав ряд талантливых художников, Корже в тем не менее не создал своей школы. Ни один из учеников не смог пока превзойти учителя, шагнуть дальше, чем он, в осмыслении традиции большой картины и современных возможностей реалистической живописи. Знакомство с творческим наследием Коржева позволяет задуматься и о проблемах современной культуры: об общественной роли и миссии художника, о нынешнем состоянии и перспективах реалистической школы, о судьбе картины.

Первая масштабная ретроспектива Гелия Коржева в России, собравшая корпус основных произведений мастера, становится пространством для размышлений и оценок, полемических суждений и дискуссий, свидетельствующих об актуальности созданного им искусства.

1. Из интервью Г.М. Коржева // Частично опубликовано в издании: Raising the Banner: the Art of Geli Korzhev. September 10, 2007 - January 5, 2008: . Minneapolis, 2007. P 74 (Далее: Raising the Banner).
2. Из интервью Г.М. Коржева // Опубликовано в издании: Raising the Banner. P. 71.
3. Эта композиция дала название персональной выставке Г.М. Коржева, показанной в Музее русского искусства в Миннеаполисе в 2007-2008 годах.
4. См.: Turchin V. The Art of Geli Korzhev // Raising the Banner. P. 42-52.
5. Из интервью Г.М. Коржева // Опубликовано в издании: Raising the Banner. P. 79.
6. По сообщению И.Г Коржевой, награды, предназначавшиеся для вручения ее отцу, - орден Дружбы и «За заслуги перед Отечеством» - остались в Российской академии художеств.
7. Raising the Banner. P. 90.
8. Избранные фрагменты из рукописного наследия Г.М. Коржева впервые опубликованы в каталоге настоящей выставки и в издании: Гелий Коржев: Иконотека / Фонд культурного и исторического наследия Гелия Коржева. - М., 2016.
9. Из интервью Г.М. Коржева // Опубликовано в издании: Raising the Banner. P. 29.
10. Стойкость отверженных: [интервью c Г.М. Коржевым] // Завтра. 2001. 31 июля. №31 (400). С. 8.
11. Цит. по: Зайцев Е.А. http://www.hrono.info/ slovo/2003_04/zai04_03.html
12. Из архивного наследия Г.М. Коржева. Впервые опубликовано в издании к настоящей выставке: Гелий Коржев. М., 2016. С. 165.
13. Из интервью Г.М. Коржева // Опубликовано в издании: Raising the Banner. P. 108.
14. Цит. по: Зайцев Жизнь продолжается [Электронный ресурс] // Слово. 2003. №4. URL: http://www.hrono.info/slovo/2003_04/zai04_03.html (дата обращения: 15.03.2016).
15. Из интервью Г.М. Коржева // Опубликовано в издании: Raising the Banner. P. 28.
16. Там же. С. 29.

Гелий Коржев. Народный художник СССР
Живопись «сурового стиля»

Народный художник СССР, действительный член Российской академии художеств Гелий Михайлович Коржев скончался 27 августа на 88-м году жизни. Коржев принадлежит(-ал) к представителям так называемого "сурового стиля" , возникшего на рубеже 1950-60 годов, с тяготением к драматическим, порою трагедийным образам, к мощной выразительной живописи. Обычно его герои - сильные и мужественные люди, с чувством собственного достоинства. В своих острых по композиции и сдержанных по колориту картинах с выделенными крупным планом, тщательно моделированными фигурами Коржев, как правило, обращается(-ался) к большим гражданственным темам.

Хохлома и лапти, 1999

2. Беспокойство, 1965

3. Влюбленные, 1959

4. Художник, 1960-1961

5. Адам Алексеевич и Ева Петровна, 1997-1998

6. Свалка, 2007

7. Искушение, 1985-1990

8. Иуда, 1987-1993

9. Дон Кихот и Санчо, 1980-1985

10. Указ короля, 1993-1997

11. Заложники. Живой заслон (Заложники войны), 2001-2004

12. Гомер (Рабочая студия. Триптих "Коммунисты"), 1958-1960
Поднимающий знамя (Фрагмент, триптих "Коммунисты"), 1957-1960 г.
Интернационал ("Коммунисты", фрагмент), 1957-1958

13. Егорка-летун, 1976-1980

14. Беседа, 1980-85

15. Следы войны, 1963-1965

16. Лишенные рая, 1998

17. В тени Креста, 1995-1996

18. Осень прародителей, 1998-1999

19. Серп и молот, 1980

Почему-то у нас не принято особо хвастаться своими выдающимися достижениями в области изобразительного искусства, тем, что «суровый стиль» - это мировая новация стиля в рамках авангарда 20 века, достижение советской художественной школы соцреализма, имевшее влияние на мировую культуру не меньшее, чем поп- и соц-арт, раскрученные сейчас по всему миру. Достаточно сказать что Голливуд взял на вооружение и вовсю эксплуатирует стилистику «сурового героя» на пользу себе. Внешняя форма этих многочисленных «терминаторов», содержание образа этого героя - чистая калька героев борьбы и труда в соцреализме. Тогда, в то время они плелись вслед за нами
Умер Гелий Коржев - ВЕЛИКИЙ советский художник. И тишина..... незаметно особой реакции в СМИ, на ТВ, новостных лентах. А представляю, если бы он был футболистом такого масштаба - вся страна была бы в трауре указом президента. Наше время как пародия в сравнении с величиной прошедшей эпохи. И Россия видимо теперь всегда останется такой - лапотно-имперской. Увы. Горько это осознавать и это чувствовал Художник.

Geli Korzhev Installation at The Museum of Russian Art (TMORA)

61 paintings including 16 works from the State Russian Museum and the Tretyakov Galleryin the Main, Mezzanine, and Lower Galleries

Самое необычное в картине — ракурс. Поднимающий знамя изображен в 45-градусной аксонометрии. Как будто бы мы смотрим на него в телескоп через пространство и время с вершины какой-то пирамиды (наверное, это пирамида коммунизма), в основание которой, рядом с товарищами, вот-вот ляжет его тело. А он в ответ смотрит наверх, на еще не родившихся нас.

Картина Гелия Коржева "Поднимающий знамя" — знаковая работа, отмечающая точку перехода однообразного и формального сталинского соцреализма к более искренней и разнообразной стилистике. Сейчас эта живопись не в моде, и нам трудно поверить, что полотно, являющееся частью триптиха "Коммунисты" — то есть, по умолчанию, элемент социалистического официоза — может представлять художественную ценность. Но, однако же, перед нами большая живопись — картина выразительна, она излучает энергию, агрессию, силу. Динамичная композиция с обрезанными фигурами, резкое сочетание простого открытого цвета знамени и мерцающего сумрачного колорита остальной части полотна — всё это делает картину запоминающейся.

Самое необычное в картине — ракурс. Поднимающий знамя изображен в 45-градусной аксонометрии. Как будто бы мы смотрим на него в телескоп через пространство и время с вершины какой-то пирамиды (наверное, это пирамида коммунизма), в основание которой, рядом с товарищами, вот-вот ляжет его тело. А он в ответ смотрит наверх, на еще не родившихся нас.

Сюжет картины очень обобщенный — очевидно, что автор намеренно изобразил рабочего архетипичным, убрав все конкретные признаки времени и места. Вернее, не совсем все — трамвайные рельсы и крышка канализационного люка показывают нам, что дело происходит в большом городе. Рабочий изображен как человек, полностью слившийся с городской и заводской культурой — он брит, носит рубашку и брюки городского покроя, ботинки со шнурками; рабочие, сохранявшие культурную связь с деревней, выглядели более консервативно. Но вот когда происходят описанные события, мы догадаться не можем. То ли революция 1905-1907 годов, то ли какой-то позднейший эпизод борьбы, то ли Февральская революция или же большевистские выступления при Временном правительстве. Более того, самые известные из городских уличных кровопролитий — Кровавое воскресенье и Декабрьское восстание в Москве — происходили зимой, так что картина явно не про них.

До какой степени изображенное на картине исторично? Для разных периодов по-разному. До Кровавого воскресенья (9 января 1905 года) стрельба по толпе казалась простому человеку невозможным делом — этим и был определен тот невообразимый шок, который испытало общество от расстрела. Дальше дело покатилось под откос, уровень насилия начал нарастать. Особенно плохо дела пошли после объявления Октябрьского манифеста. Пиком насилия стало Декабрьское вооруженное восстание в Москве, после подавления которого правительство в целом начало брать верх, и беспорядки стали медленно затухать. Кое-какая стрельба постоянно раздавалась на улицах крупных городов до конца весны 1906 года. Потом страна успокоилась, и стрельба по собраниям протестующим снова постепенно превратилась в экстраординарное происшествие. Расстрел рабочих на Ленских приисках в апреле 1912 года опять стал шоком — к этому моменту страна уже совсем отвыкла от стрельбы.

Что ждет поднявшего знамя? По картине очевидно, что его пристрелят прямо сейчас. В большинстве реальных жизненных ситуаций той эпохи обстановка была несколько безопасней. На глаз, вероятности получить пулю в лоб / попасть на каторгу / отправиться в ссылку / отсидеть две недели под арестом / вернуться домой целым или с синяками относились друг к другу как 1: 20: 30: 100: 1000. Но, скажем честно, и для того, чтобы не испугаться неприятностей такой вероятности, надо иметь много смелости — приблизительно столько же, сколько требовалось от участников киевского Майдана в его последние дни. Сегодня мы не видим в России людей, демонстрирующих тот же уровень отваги, что и поднимающий знамя.

Что означает красное знамя? Для дореволюционного периода это не знамя коммунизма и не знамя РСДРП как отдельной партии. Напротив, это знамя социалистического и профсоюзного движения в самом широком его понимании. Красное знамя на рабочей демонстрации значит одно — рабочие имеют не только трудовые требования, но еще и выражают политические взгляды, включающие в себя требования широкой реформы взаимоотношений рабочих и предпринимателей.

Красное знамя много значило для властей. Пока рабочие выступали с лозунгами чисто профсоюзного толка, их действия не составляли уголовного правонарушения. Появление красного флага, даже при отсутствии антиправительственных лозунгов, автоматически обозначало, что данное сборище людей преследует политические цели и превращало всех участников идущей под этим флагом процессии в преступников. В реальной практике власти никогда не преследовали всех участников таких шествий поголовно, они выделяли нескольких либо истинных, либо мнимых организаторов, и им уже доставалось на полную катушку. Но именно то, что иногда под раздачу попадали случайные люди, и делало участие в демонстрации под красным флагом опасным для каждого.

Теперь мы перейдем к самому сложному моменту — а почему, собственно говоря, рабочий оказался под красным, то есть политическим, знаменем, а не под чисто профсоюзным лозунгом? В этом и заключалась трагедия страны — царизм совершил большую глупость, подавив чисто трудовое протестное движение, в результате чего получил не успокоение, а поголовную революционизацию рабочих. Тактика РСДРП заключалась в мягкой политизации рабочего протеста. Типовые требования бастующих, составленные при участии партийных активистов, выглядели так: вначале шли невинные требования улучшения условий труда (типа обеспечения питьевой водой в цехах), потом стандартное требование повышения зарплаты или увеличения расценок (нормальное и здоровое для забастовки), потом требование восьмичасового рабочего дня (затруднительное для отдельного предпринимателя) — с этим требованием уже обычно появлялся красный флаг, а под конец уже шло "долой самодержавие", вслед за которым появлялись казаки, нагайки, солдаты и начинали свистеть пули.

Поскольку чисто профсоюзных активистов (а они всегда склонны действовать легально) гнобили, активисты революционных партий (умевшие действовать подпольно) взяли верх. В сознании рабочих разумные требования, выдвигаемые в ходе трудовых конфликтов, и призывы к уничтожению царского строя постепенно слились воедино. Когда в 1912 году правительство дало задний ход и разрешило рабочим создать самоуправляемые больничные и страховые кассы, было уже поздно — офисы этих касс автоматически превратились в штаб-квартиры РСДРП на предприятиях. То, что социал-демократы влились в рабочую борьбу, сделало ее менее результативной для рабочих (чем более завышены требования, тем менее вероятна их реализация) и более деструктивной по отношению к общеполитической ситуации.

Какой мир хочет создать поднимающий знамя? Трудно поверить, но это отнюдь не знакомый нам социализм в советской версии, и уж тем более не военный коммунизм. Программа РСДРП, принятая на II съезде в 1903 году — это вполне умеренная и респектабельная программа, обычная для всякой европейской социал-демократической партии. Демократия со всеобщим избирательным правом, стандартный набор политических прав, всеобщее равенство, социальное страхование с пособиями по болезни, безработице и старости, всеобщее бесплатное образование, прогрессивный подоходный налог, восьмичасовой рабочий день, справедливые процедуры разрешения конфликтов рабочих с предпринимателями — вот и всё, чего требует рабочий на картине.

Никаких ужасов, впоследствии совершенных большевиками — партийной диктатуры и подавления всех гражданских свобод, конфискации частных бизнесов и перехода на плановую экокномику, репрессий "буржуазии" — в этой программе нет. Изображенный на картине рабочий не предвидит будущего и борется за тот комплекс идей, который в настоящий момент и является основой строя развитых европейских стран. Это благородные и разумные идеи, не потерявшие актуальности и сегодня. Тот мир, который он мечтает создать, более похож на Францию 1937 года, чем на Советский Союз 1937 года.

Что дала нам эта борьба? Как легко заметить, далеко не всё из программы РСДРП реализовано в России на сегодняшний момент. Но, однако же, одна замечательная вещь досталась нам непосредственно как результат героизма и упорства рабочих — восьмичасовой рабочий день. Этот лозунг, в связи с его явной невыполнимостью и привлекательностью для рабочих, считался наиглавнейшим боевым требованием социал-демократии. Как результат, уже после Февральской революции восьмичасовой рабочий день был немедленно самими же рабочими введен во всей промышленности. А большевики, наплевавшие на большую часть своих предреволюционных обещаний, уже не нашли решимости отказаться от 8 часов, хотя им, наверное, очень того хотелось. Об этом завоевании говорили так долго и так много, за него столько бились, что оно стало неотъемлемым.

Сейчас мир вокруг нас быстро изменяется, и с каждым днем наши прадеды, имевшие смелость встать, поднять знамя и идти под пули за то, чтобы мир вокруг них стал справедливей и лучше — а этой смелости так не хватает нам сегодня — вызывают всё большее уважение. Малосимпатичные, простоватые, грубые, злые — как рабочий на этой картине — они сумели выдвинуть из своей среды героев. Их история и их борьба были присвоены послереволюционной коммунистической партией, влились в официозный миф сгинувшего социалистического строя и вместе с ним были преданы забвению. Теперь настает время снова вспомнить их смелость и их благородные намерения. Этот пост написан мною для того, чтобы всякий, кто собирается и уходит с работы по окончании восьмичасового рабочего дня — а ведь начальник, наверное, хотел бы, чтобы вы поработали еще пару часов, — осознал бы, что это право досталось народу дорогой ценой. Площади наших городов политы кровью предков для того, чтобы мы жили так, а не хуже.

Картину можно кликнуть и рассмотреть подробнее.

Публикации раздела Музеи

Гелий Коржев. Жизнь глазами соцреалиста

К артины Гелия Коржева о войне, ветеранах и повседневной жизни заслужили ему славу в советское время. Но о них не забыли и сейчас, пусть даже порой мы и не вспомним фамилию автора. В 2005 году, когда под патронажем Владимира Путина в Нью-Йорке открылась программная выставка «Россия!», долго выбирали, что напечатать на обложке каталога. В итоге на первой обложке оказалась классическая венециановская «Жатва» с отдыхающей крестьянкой. А на другой - коржевское «Прощание» советского солдата.

Семья

Гелий Коржев, несмотря на пролетарскую суровость своей живописи, происходил из интеллигентной семьи. Впрочем, дворянские корни не афишировались. Дед художника, Петр Васильевич, приятельствовал со Львом Толстым , сочинял музыку, писал картины. А по профессии был архитектором-землеустроителем и занимался железными дорогами.

Архитектором стал и отец художника, Михаил Петрович. Ученик Алексея Щусева и один из основоположников советской ландшафтной архитектуры, он приложил руку к созданию огромного количества зеленых ансамблей в столице и других городах. Например, парка Горького, Измайловского и Лефортовского парков, реконструкции Александровского сада... В Королеве созданный им парк «Коржевские» культуры» до сих пор, кажется, цел. Еще он любил старые дворянские имения. Парк графов Бобринских в усадьбе Бобрики под Тулой, устроенный легендарным Андреем Тимофеевичем Болотовым в XVIII веке, был воскрешен именно силами Михаила Коржева. О его нраве многое говорит то, что в своем цикле, посвященном «Дон Кихоту», Гелий Коржев придал главному герою черты и характер своего отца.

Мать же художника, Серафима Михайловна, была учительницей русского языка и литературы в средней школе и оказала колоссальное влияние на образование сына. Вдобавок квартира, где вырос Гелий, находилась рядом с Пушкинским музеем - он не только ходил туда с детства в художественную студию, но и выучил все картины в залах практически наизусть.

Взрослая жизнь

Когда началась Великая Отечественная, Коржеву было шестнадцать. Юноша на нее не попал. Он учился в знаменитой Московской средней художественной школе, которую эвакуировали в Башкирию. Впрочем, сначала он уезжать не хотел: перед эвакуацией мальчик успел закончить курсы снайперов и всерьез собирался на фронт. Только уговоры любимой учительницы заставили его все-таки уехать в эвакуацию вместе со школой.

Вернувшись из Башкирии, Коржев поступил в Суриковское училище. Кроме стандартных занятий в натурных классах были и другие уроки: вместе с однокурсниками он работал в Пушкинском музее. Разбирал трофейные сокровища, привезенные из Дрезденского музея. И бесконечно любовался шедеврами, впитывая подход старых мастеров к реализму и их способ поэтизировать реальность.

Гелий Коржев. Рыцари чаепития. 2010. Институт русского реалистического искусства

Гелий Коржев. Лишенная родительских прав. 2006. Институт русского реалистического искусства

Гелий Коржев. Свалка. 2007. Институт русского реалистического искусства

Молодой художник, выпустившийся в 1950 году, в следующее десятилетие постепенно обретал свои темы и изобразительный язык. А также славу. В 1957–1960 годах он создал свою первую громкую работу - триптих «Коммунисты»: «Интернационал», «Поднимающий знамя» и «Гомер (Рабочая студия)». Затем последовала серия «Опаленные огнем войны». Самый пик его активности - 1960–80-е годы. Посыпались награды: звание народного художника СССР, Государственная премия, орден Ленина... Его полотна закупали Третьяковская галерея , Русский музей . Они стали классикой соцреализма. Их печатали в учебниках, на открытках, плакатах.

Уединение

В 1986 году Коржев, уже заслуженный мэтр, потерял обоих родителей, что сильно повлияло на его душевный настрой. Да и сам он был уже не молод. Художник ушел со всех официальных постов в Совете депутатов РСФСР, Союзе художников и Академии. Закрывшись в мастерской, он начал цикл, который, конечно же, не попал на страницы советских учебников. Крах СССР, как и для большинства стариков, стал для него переворотом мировоззрения.

В уединении создает он новый программный триптих - на сей раз «Адам и Ева». Пишет «Иуду», «Сусанну и старцев», «Искушение», «Лишенных рая»... Это все тот же узнаваемый суровый стиль Коржева: с лаконичной композицией и строгим колоритом. Его герои сохранили выверенную жестикуляцию, постаревшую от загара кожу, морщины и рубцы. Под ногами у них все та же выгоревшая земля. Но вместо солдат-инвалидов и старух-колхозниц перед нами ветхозаветные герои. Впрочем, это тоже люди, уставшие от труда, пережившие очень много.

Так называется центральная картина в триптихе «Коммунисты» выдающегося русского, советского художника Гелия Михайловича Коржева, который скончался на 88-м году жизни 27 августа в Москве. Это событие вновь привлекло внимание общественности к удивительному мастеру, создавшему в свое время вместе с единомышленниками в рамках социалистического реализма школу «сурового стиля». Никакой лакировки, закрытых глаз на несоответствие слова делу. Только честность, только искренность, правда и еще раз правда. Социальная заостренность взгляда на историю и на окружающий мир была принципиальной позицией Коржева. И исходит она, скорее всего, из шекспировской мысли Гамлета «Из жалости я должен быть суровым».

Картины Гелия Михайловича, широко представленные по случаю его кончины на нескольких российских и иностранных сайтах, меня потрясли. Не то чтобы я никогда раньше не была знакома с его творчеством. Но «хрестоматийные» работы Коржева - «Проводы», «Дон Кихот и Санчо», «Старые раны», «Тревожность» и другие, - ошпарив еще в юности своей непривычной, пугающе обнаженной правдивостью, с годами забылись, а в более поздние времена толстые журналы, которые так любили провинциалы (и я в том числе), практически не помещали на своих страницах репродукции его последующих картин.

А написал он огромное множество полотен, и вопреки шаблонному утверждению, что все они принадлежат социалистическому реализму как ведущему направлению советского изобразительного искусства, мне представляется: Гелий Михайлович попробовал себя и в других жанрах - аллегорическом, модернистском, библейско-нравственном. Главное, что объединяет его творчество на всех этапах жизни - это верность однажды выбранному стилю: подчеркнутой, кричащей правдивости.

Гелий Коржев и после смерти, по-видимому, неудобен для некоторых либеральных изданий, придерживающихся заданного буржуазными властями формата. Как же! До конца своих дней он оставался коммунистом, хотя с возрастом его мировоззрение, по естественным причинам, претерпевало корректировки. Однако он не отрекся ни от одной из своих сугубо «коммунистических» картин, написанных в молодые годы. Как и другие, каждая из них наполнена его душой и кровью, его глубокой мыслью. И может быть, не смотря на «утопическую», как сейчас сказали бы, тематику, его полотна остаются по-прежнему «конкурентноспособными», то есть востребованными.

Да, имя его невозможно замалчивать, настолько грандиозно это напряженное, насквозь сотканное из страстей творчество, не оставляющее ни одного зрителя равнодушным. Даже компьютерные «бандерлоги», шарящие по сайтам в поисках потехи, случайно напоровшись на выставку его картин, получили, судя по их отзывам, апоплексию от увиденного.

Собраниями картин Гелия Коржева по праву гордятся лучшие картинные галереи мира, в числе которых Третьяковка, Русский музей, Музей русского искусства в США. Его творчество, можно без преувеличения сказать, заслужило планетарное признание. Но случилось это уже на седьмом десятке лет Мастера. Долгое время, по одному ему известным причинам, Гелий Михайлович соблюдал обет непубличности. Неизменно отклонялись многократные предложения музейных работников из разных стран организовать демонстрацию его полотнищ. С пустыми руками уезжали от него после многочасовой учтивой беседы раздосадованные именитые коллекционеры: художник не расставался со своими детищами. И лишь ощущение приближающегося конца побудило Коржева подумать о передаче своего наследия в добрые руки. С грандиозным успехом прошли его выставки «Москва - Берлин» и «Москва - Варшава». А в 2007 году в Соединенных Штатах Америки в Музее Русского искусства состоялся превосходно оформленный ретроспективный показ его творчества.

Ему были чужды такие действия, как популяризация или афиширование. Коржев никому не навязывал своей жизненной позиции, очень четкой и определенной, хотя мог бы - с учетом тех ведущих постов, которые он занимал в художественной иерархии. В частности, с 1968 по 1975 год он был председателем правления Союза художников РСФСР. Даже на тех картинах, где он изображает себя, он словно говорит: «Не я здесь главный. Смотрите шире, проникайте глубже в суть вещей. Я лишь проводник ваш». Говорит опосредованно, создаваемыми художественными образами.

Гелий Коржев уверенно владел той самой «тяжелой артиллерией» сурового стиля, которая била без боязни и по ключевым целям. Посмотрите его поздние работы - «Триумфаторы», «Дон Кихот и мельница», «Лишенные рая», «Адам Алексеевич и Ева Петровна», «Свалка», «Встань, Иван!». Так много они говорят о нас самих, об обществе, в котором живем, об абсурдности того, что сталось с потомками Поднимающего знамя, о тотальном обнищании духа. Эти картины - развернутая в сюжетах метафора народной беды... Как хватило у художника сил уже на склоне дней своих писать такую беспросветность? И как же надо было страдать за Русь, за судьбы всех, кого она взяла под свое крыло, чтобы в отчаянных мазках кисти выплескивать на холсты эти страдания!

Скромный интеллигент, он не был эдаким былинным богатырем, стоявшим на страже рубежей человечества. Вернее всего, он ощущал себя тем Садовником, которого так ожидали люди во времена застоя и перестройки. Помните? Вот придет садовник и твердой рукой обрежет ненужное, подлечит сломанное, расчистит засоренное... Таков его старый солдат с картины «Тревожность». Положив руку на плечо юной девушки, олицетворяющей весну и расцвет новой жизни, он чутко бережет ее покой, окидывая настороженным взглядом округу.

Над любой из его картин можно долго задерживаться, размышляя. Поэтому нет смысла пересказывать то, что понравилось или вызвало бурю эмоций. Хочу остановиться лишь на нескольких, наиболее ярко отражающих генеральную линию, прочерченную Гелием Коржевым через все творчество. А значит, и через всю его личную жизнь, потому что он не раз повторял, что «пишет так, как хочет, и так, как живет».

Написанная в конце 50-х годов минувшего века картина «Поднимающий знамя» занимает не только центральное место в триптихе «Коммунисты», но и во всем его творчестве, став своеобразной визитной карточкой живописца. Минимум атрибутики: булыжная мостовая, пересечение трамвайных рельсов. Место разогнанной демонстрации. Тела погибших рабочих и единственный уцелевший их товарищ, которому бежать бы, спрятаться, спасая собственную жизнь, ведь уже ясно - схватка проиграна. Но нет! Слишком много ненависти накопилось к угнетателям, неимоверно велико желание покончить с несправедливостью! Он не дрогнет - и сильные руки подхватывают оброненное знамя борьбы, противостояние продолжается. И такую энергетику излучает картина Гелия Михайловича, что безоговорочно веришь: подобных борцов не сломить, не истребить.

Прошло полвека, герои картин художника заметно изменились. Все меньше восхищения, все больше горечи они вызывают. Все яростнее становится язык его красок.

Вот одна из последних работ - картина «Триумфаторы», смысл которой, возможно, не сразу раскрывается современному зрителю. Она не только подчеркнуто аллегорична, но и выдвигает на первый план фантастическую фигуру - то ли не первой свежести птицу с недоразвитым торсом человека, то ли вырождающегося гомо сапиенса с головой стервятника и жирной гузкой индюка. Тем же, кто знаком с циклом работ Гелия Михайловича «Мутанты» и кто следит за новейшей историей, содержание полотна понятно. Особенно, если обратить внимание на год начала работы над картиной - 1993-й, присно памятный расстрелом защитников Дома Советов Российской Федерации, последнего оплота народной демократии. Напившаяся их крови тварь попирает Красное знамя и победоносно водружает свой черный флаг. За ее плечами «помощники»: по правую руку - военная сила в образе вояки в униформе с невыразительным лицом, который теперь тоже с готовностью сжимает черный стяг, по левую - идеологическая подстилка, или, если выражаться официальным языком, служба. Кстати, не верьте, что средства массовой информации не преследуют сейчас идеологических целей. Под видом свободы слова они развращают, оболванивают и усмиряют те самые «народные массы», которые привыкли не размышляя заглатывать «хавку», а тем, кто еще способен к отпору, умело расшатывают психическое здоровье. Не случайно художник изобразил верного приспешника стервятника тоже с птичьей головой. Только куриные мозги могут так беззастенчиво продаваться за дурно пахнущее «бабло» и при этом делать вид, что не замечают своего окровавленного клюва.

Ну а что же общество? С одной стороны это две скорчившиеся в предсмертном страхе фигурки современных «мыслителей» и «поводырей» с хилыми мускулами и раскормленными брюхами. С другой - бездумная, «пофигистски» настроенная молодежь, по внешнему виду далеко не «золотая», но еще и не рабочая. Живя на все еще не проеденные социальные блага, созданные руками прародителей, она пока не ощущает всей убогости своего существования, а потому равнодушно шагает прочь от места казни.

Обделил художник лицом и побежденного. По трогательным, чистеньким кедам на ногах поверженного, едва различимого на заднем плане, мы понимаем, кто противостоял этим триумфаторам: то ли не оперившийся еще мальчишка-мечтатель с более ранней картины Гелия Михайловича "Егорка-летун", то ли тот молодой парень, что лежит под крутым колесом - с картины «Наезд». Оглушенные лицемерием и ложью, сбитые с толку навязанным им несправедливым порядком вещей маленькие новые дон-кихоты...

Гелий Михайлович неустанно поднимает тему памяти, тему преемственности поколений, ответственности ныне живущих перед прародителями. На протяжении всего своего продолжительного и плодотворного творчества он постоянно обращается к периоду войны, когда с предельным обострением обнажаются главные качества человека, поставленного перед страшным выбором: остаться на передовой и погибнуть или смалодушничать, убежать и жить потом с клеймом Иуды.

На заре третьего тысячелетия, когда по всей планете на разные голоса трещали о каком-то «миллениуме», якобы предвещающем новую эру измученному проблемами человечеству, Гелий Коржев пишет картину-реквием «Живой заслон». Сюжет, как всегда, лаконичен: оккупанты выставили перед наступающими войсками заслон из оставшихся еще в живых жителей деревни -- дети да старики, бабы с младенцами на руках да их покалеченные войной мужья. Обреченные, они стоят между двух огней и уже как бы с небес глядят в глаза всем, кто пришел посмотреть на картину. Никто не бьется в истерике, с достоинством принимая выпавшую им долю - стать заслоном родной земле. Они молчат, но на иконописных их лицах застыл вопрос: как живете на окропленной нашей кровью земле вы, проросшие сквозь наш прах? Неужели напрасны были все жертвы?

В этой картине, пожалуй, наиболее ярко проявилась характерная особенность живописи Коржева, избранного им однажды и навсегда «сурового стиля». Его не привлекают сиюминутные радости и печали, симпатичные мордашки и слащавые пейзажи. Его герои - натруженные, исстрадавшиеся люди. Он исследует глубинные составляющие жизни, ее вековечные истины. Все проходит - молодость, красота, любовь, карьера... все так быстротечно! Почему же всю свою короткую жизнь мы вынуждены страдать от злобы и коварства, от подлости и жестокости, от тупости и непосильной работы? Почему мы терпим это, люди?

Мне кажется, что свое духовное завещание художник вложил в написанную с беспощадной реальностью картину "Встань, Иван!". Не случайно Гелий Михайлович неоднократно возвращался к ней, переделывал, усиливая сюжетную экспрессию от гражданского возмущения до социального гнева и трагизма. Изображенный первоначально выпивоха, не дошедший после работы до дому и символизирующий заблудший в период политического вранья рабочий класс, в окончательном варианте превращается в изношенного и выброшенного за ненадобностью общественного "винтика"... Задворки, ржавая бочка, минимум закуски, максимум выпивки. Фигура лежащего на снегу жилистого работяги, опрокинутого навзничь «оковитой». Раскинутые в стороны руки все еще сильны и, мнится, совсем недавно сжимали кайло или древко… Как же постарались задурить тебе голову, выключить из движущих сил истории те, кто боится твоих пальцев-клещей, твоих бескомпромиссно сжатых губ.

Встань, Иван! - призывает Художник. - Смахни опутавшую тебя паутину, выйди на утерянную дорогу. Дорогу разума, добра и справедливости!

Наиболее полное собрание картин можно посмотреть здесь: