На правах рукописи
Васина Светлана Николаевна
Поэтика прозы В.М. Гаршина: психологизм и
повествование
Специальность: 10. 01. 01 – русская литература
диссертации на соискание ученой степени
кандидата филологических наук
Москва – 2011
Диссертация выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования города Москвы «Московском городском педагогическом университете» в Институте гуманитарных наук на кафедре русской литературы и фольклора
Научный руководитель : Александр Петрович Ауэр, доктор филологических наук, профессор
Официальные оппоненты : Гачева Анастасия Георгиевна, доктор филологических наук, старший научный сотрудник Института мировой литературы им. А.М. Горького РАН Капырина Татьяна Александровна, кандидат филологических наук, редактор РИО ГОУ ВПО «Московского государственного областного социально-гуманитарного института»
ГОУ ВПО «Государственный институт
Ведущая организация :
русского языка им. А.С. Пушкина»
Защита состоится «28» февраля 2011 г. в 15 часов на заседании диссертационного совета Д850.007.07 (специальности: 10.01.01 – русская литература, 10.02.01 – русский язык [филологические науки]) при ГОУ ВПО «Московском городском педагогическом университете» по адресу: 129226, Москва, 2-й Сельскохозяйственный проезд, д. 4, корпус 4, ауд. 3406.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Московского городского педагогического университета» по адресу: 129226, Москва, 2-й Сельскохозяйственный проезд, д. 4, корпус 4.
Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук, профессор В.А. Коханова
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Неослабевающий интерес к поэтике В.М. Гаршина свидетельствует о том, что данная область исследования остается весьма актуальной для современной науки. Творчество писателя давно стало объектом изучения с позиций разных направлений и литературоведческих школ. Однако в этом исследовательском разнообразии выделяются три методологических подхода, каждый из которых объединяет целую группу ученых.
К первой группе следует отнести ученых (Г.А. Бялого, Н.З. Беляева, А.Н.
Латынину), которые рассматривают творчество Гаршина в контексте его биографии. Характеризуя в целом писательскую манеру прозаика, они анализируют его произведения в хронологическом порядке, соотнося определенные «сдвиги» в поэтике с этапами творческого пути.
В исследованиях второго направления проза Гаршина освещается преимущественно в сравнительно-типологическом аспекте. В первую очередь здесь следует назвать статью Н.В. Кожуховской «Толстовская традиция в военных рассказах В.М. Гаршина» (1992), где особо отмечено, что в сознании персонажей Гаршина (как и в сознании героев Л.Н. Толстого) отсутствует «защитная психологическая реакция», которая позволила бы им не мучиться чувством вины и личной ответственности. Труды в гаршиноведении второй половины XX века посвящены сопоставлению творчества Гаршина и Ф.М.
Достоевского (статья Ф.И. Евнина «Ф.М. Достоевский и В.М. Гаршин» (1962), кандидатская диссертация Г.А. Склейнис «Типология характеров в романе Ф.М. Достоевского “Братья Карамазовы” и в рассказах В.М. Гаршина 80-х гг.»
Третью группу составляют работы тех исследователей, которые сосредоточили свое внимание на изучении отдельных элементов поэтики гаршинской прозы, включая поэтику его психологизма. Особый интерес представляет диссертационное исследование В.И. Шубина «Мастерство психологического анализа в творчестве В.М. Гаршина» (1980). В наших наблюдениях мы опирались на его выводы о том, что отличительная особенность рассказов писателя – это «… внутренняя энергия, требующая короткого и живого выражения, психологическая насыщенность образа и всего повествования. … Нравственно-социальная проблематика, пронизывающая все творчество Гаршина, нашла свое яркое и глубокое выражение в методе психологического анализа, основанном на постижении ценности человеческой личности, нравственного начала в жизни человека и его общественном поведении». Кроме того, нами учтены исследовательские результаты третьей главы работы «Формы и средства психологического анализа в рассказах В.М. Гаршина», в которой В.И. Шубин выделяет пять форм психологического анализа: внутренний монолог, диалог, сновидения, портрет и пейзаж. Поддерживая выводы исследователя, все же отметим, что мы рассматриваем портрет и пейзаж в более широком, с точки зрения поэтики психологизма, функциональном диапазоне.
Различные стороны поэтики гаршинской прозы были проанализированы авторами коллективного исследования «Поэтика В.М. Гаршина» (1990) Ю.Г.
Милюковым, П. Генри и другими. В книге затрагиваются, в частности, проблемы темы и формы (в том числе типы повествования и виды лиризма), образы героя и «контргероя», рассматривается импрессионистская стилистика писателя и «художественная мифология» отдельных произведений, ставится вопрос о принципах изучения незаконченных рассказов Гаршина (проблема реконструкции).
В трехтомном сборнике «Vsevolod Garshin at the turn of the century»
(«Всеволод Гаршин на рубеже веков») представлены исследования ученых из разных стран. Авторы сборника обращают свое внимание не только на различные аспекты поэтики (С.Н. Кайдаш-Лакшина «Образ “падшей женщины” в творчестве Гаршина», Э.М. Свенцицкая «Концепция личности и совести в творчестве Вс. Гаршина», Ю.Б. Орлицкий «Стихотворения в прозе в творчестве В.М. Гаршина» и др.), но и разрешают сложные проблемы перевода прозы писателя на английский язык (M. Dewhirst «Three Translations of Garshin"s Story “Three Red Flowers”» и др.).
Проблемы поэтики занимают важное место почти во всех работах, посвященных творчеству Гаршина. Однако большая часть структурных исследований все же носит частный или эпизодический характер. Это относится прежде всего к изучению повествования и поэтики психологизма. В тех же работах, которые подходят близко к этим проблемам, речь идет в большей степени о постановке вопроса, чем о его решении, что само по себе является стимулом для дальнейших исследовательских поисков. Поэтому актуальным можно считать выявление форм психологического анализа и главных компонентов поэтики повествования, что позволяет вплотную подойти к проблеме структурного сочетания психологизма и повествования в прозе Гаршина.
Научная новизна работы определяется тем, что впервые предлагается последовательное рассмотрение поэтики психологизма и повествования в прозе Гаршина, которая является наиболее характерной особенностью прозы писателя. Представлен системный подход к исследованию творчества Гаршина.
Выявлены опорные категории в поэтике психологизма писателя (исповедь, «крупный повествовательные формы в прозе Гаршина, как описание, повествование, рассуждение, чужая речь (прямая, косвенная, несобственно-прямая), точки зрения, категории повествователя и рассказчика.
Предметом исследования являются восемнадцать рассказов Гаршина.
Цель диссертационного исследования – выявление и аналитическое описание основных художественных форм психологического анализа в прозе Исследовательской сверхзадачей является демонстрация того, как осуществляется связь между формами психологического анализа и повествованием в прозаических произведениях писателя.
В соответствии с поставленной целью определяются конкретные задачи исследования:
рассмотреть исповедь в поэтике психологизма автора;
определить функции «крупного плана», портрета, пейзажа, обстановки в поэтике психологизма писателя;
изучить поэтику повествования в произведениях писателя, выявить художественную функцию всех повествовательных форм;
повествовании Гаршина;
описать функции рассказчика и повествователя в прозе писателя.
Методологической и теоретической основой диссертации являются литературоведческие труды А.П. Ауэра, М.М. Бахтина, Ю.Б. Борева, Л.Я.
Гинзбург, А.Б. Есина, А.Б. Криницына, Ю.М. Лотмана, Ю.В. Манна, А.П.
Скафтымова, Н.Д. Тамарченко, Б.В. Томашевского, М.С. Уварова, Б.А.
Успенского, В.Е. Хализева, В. Шмида, Е.Г. Эткинда, а также лингвистические исследования В.В. Виноградова, Н.А. Кожевниковой, О.А. Нечаевой, Г.Я.
Солганика. С опорой на труды этих ученых и достижения современной нарратологии была выработана методология имманентного анализа, позволяющего раскрыть художественную сущность литературного явления в полном соответствии с авторской творческой устремленностью. Главным методологическим ориентиром для нас стала «модель» имманентного анализа, представленная в работе А.П. Скафтымова «Тематическая композиция романа “Идиот”».
Теоретическое значение работы состоит в том, что на основе полученных результатов создается возможность углубить научное представление о поэтике психологизма и структуре повествования в прозе Гаршина. Сделанные в работе выводы могут послужить основой для дальнейшего теоретического изучения творчества Гаршина в современном литературоведении.
Практическая значимость работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы при разработке курса истории русской литературы XIX века, спецкурсов и спецсеминаров, посвященных творчеству Гаршина.
Материалы диссертации могут быть включены в элективный курс для классов гуманитарного профиля в средней общеобразовательной школе.
Основные положения , выносимые на защиту:
1. Исповедь в прозе Гаршина способствует глубокому проникновению во внутренний мир героя. В рассказе «Ночь» исповедь героя становится главной формой психологического анализа. В других рассказах («Четыре дня», «Происшествие», «Трус») ей не отведено центральное место, но она все же становится важной частью поэтики и взаимодействует с другими формами психологического анализа.
2. «Крупный план» в прозе Гаршина представлен: а) в виде развернутых описаний с комментариями оценочного и аналитического характера («Из воспоминаний рядового Иванова»); б) при описании умирающих людей, при этом обращается внимание читателя на внутренний мир, психологическое состояние героя, находящегося рядом («Смерть», «Трус»); в) в виде перечисления действий героев, совершающих их в тот момент, когда сознание отключено («Сигнал», «Надежда Николаевна»).
3. Портретные и пейзажные зарисовки, описания обстановки в рассказах Гаршина усиливают авторское эмоциональное воздействие на читателя, зрительное восприятие и во многом способствуют выявлению внутренних движений души героев.
4. В повествовательной структуре произведений Гаршина доминируют три сценическое и информационное) и рассуждение (именные оценочные рассуждения, рассуждения с целью обоснования действий, рассуждения с целью предписания или описания действий, рассуждения со значением утверждения или отрицания).
5. Прямая речь в текстах писателя может принадлежать как герою, так и предметам (растениям). В произведениях Гаршина внутренний монолог строится как обращение персонажа к самому себе. Изучение косвенной и несобственно-прямой речи показывает, что данные формы чужой речи в прозе Гаршина встречаются гораздо реже прямой. Для писателя важнее воспроизвести истинные мысли и чувства героев (которые гораздо удобнее передать с помощью прямой речи, тем самым сохраняя внутренние переживания, эмоции персонажей). В рассказах Гаршина присутствуют следующие точки зрения: в плане идеологии, пространственно-временной характеристики и психологии.
6. Рассказчик в прозе Гаршина проявляет себя в формах изложения событий от первого лица, а повествователь – от третьего, что является системной закономерностью в поэтике повествования писателя.
7. Психологизм и повествование в поэтике Гаршина находятся в постоянном взаимодействии. В такой сочетаемости они образуют подвижную систему, в пределах которой происходят структурные взаимодействия.
исследования были представлены в научных докладах на конференциях: на Х Виноградовских чтениях (ГОУ ВПО МГПУ. 2007, Москва); ХI Виноградовских чтениях (ГОУ ВПО МГПУ, 2009, Москва); X конференции молодых филологов «Поэтика и компаративистика» (ГОУ ВПО МО «КГПИ», 2007, Коломна). По теме исследования вышло 5 статей, в том числе две в изданиях, входящих в перечень ВАК Минобрнауки России.
Структура работы определяется целями и задачами исследования.
Диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения и списка литературы.
В первой главе последовательно рассматриваются формы психологического анализа в прозе Гаршина. Во второй главе анализируются повествовательные модели, по которым организуется повествование в рассказах писателя.
Работа заканчивается списком литературы, включающим 235 единиц.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
Во «Введении» дается история изучения вопроса и краткий обзор критических работ, посвященных анализу литературной деятельности Гаршина;формулируются цель, задачи, актуальность работы; уточняются понятия «повествование», «психологизм»; характеризуется теоретико-методологическая основа исследования, описывается структура работы.
В первой главе Гаршина» последовательно рассматриваются формы психологического анализа в произведениях писателя. В первом параграфе «Художественная природа исповеди»
произведения, речевая организация текста, часть психологического анализа.
Именно о такой форме исповеди можно говорить в контексте творчества Гаршина. Эта речевая форма в тексте выполняет психологическую функцию.
Анализ показал, что элементы исповеди способствуют глубокому проникновению во внутренний мир героя. Было выявлено, что в рассказе «Ночь» исповедь героя становится главной формой психологического анализа.
В других рассказах («Четыре дня», «Происшествие», «Трус») ей не отведено центральное место, она становится лишь частью поэтики психологизма, но частью очень важной, взаимодействующей с другими формами психологического анализа. В этих произведениях, как и в рассказе «Ночь», исповедь героев становится художественным способом раскрытия процесса самосознания. И в этом главная художественная функция исповеди в поэтике гаршинского психологизма. При всем сюжетно-композиционном различии приведенных рассказов исповеди в поэтике психологизма Гаршина обретают общие черты: наличие фигуры исповедующегося, размышления героя вслух, откровенность, искренность высказываний, элемент прозрения во взглядах на жизнь и людей.
Во втором параграфе «Психологическая функция "крупного плана"» с опорой на теоретические определения «крупного плана» (Ю.М. Лотман, В.Е.
Хализев, Е.Г. Эткинд) рассматриваем его психологическую функцию в прозе Гаршина. В рассказе «Четыре дня» «крупный план» объемен, максимально увеличен за счет приема самоанализа, сужения временной (четыре дня) и пространственной протяженности. В рассказе Гаршина «Из воспоминаний рядового Иванова» «крупный план» представлен иначе. Он не только детально передает внутреннее состояние героя, но и чувства, переживания окружающих его людей, что приводит к расширению пространства изображаемых событий.
Мировосприятие рядового Иванова осмысленно, присутствует некоторая оценка цепочки событий. В этом рассказе есть эпизоды, где сознание героя отключено (пусть даже частично) – именно в них можно найти «крупный план». Фокус «крупного плана» может быть направлен и на портрет персонажа. Это бывает редко, и далеко не каждое такое описание будет являться «крупным планом», но тем не менее подобный пример можно встретить в рассказе «Из воспоминаний рядового Иванова».
Обращено внимание на эпизоды, где «крупный план» переходит в пространные комментарии. Разделять их нельзя по той причине, что одно плавно вытекает из другого, они связаны логической цепочкой воспоминания (в рассказе «Из воспоминаний рядового Иванова»). «Крупный план» можно отметить и в этюде Гаршина «Смерть», в портретной характеристике умирающего Е.Ф. После подробного внешнего описания больного следует изображение внутреннего восприятия ситуации повествователем, подробный анализ его чувств. «Крупный план» встречается при описании умирающих людей, это не только детальное изображение внешности и раны персонажей, но и внутренний мир находящихся рядом в этот момент главных героев. Именно их мысли и восприятие окружающей действительности доказывают наличие «крупного плана» в текстовом фрагменте («Смерть», «Трус»). Важно учесть, что «крупный план»
может представлять собой перечень действий героев, совершающих их в момент «отключения сознания» («Сигнал», «Надежда Николаевна»).
«Крупный план» в прозе Гаршина представлен: а) в виде развернутых описаний с комментариями оценочного и аналитического характера («Из воспоминаний рядового Иванова»); б) при описании умирающих людей, при этом обращается внимание читателя на внутренний мир, психологическое состояние героя, находящегося рядом («Смерть», «Трус»); в) в виде перечисления действий героев, совершающих их в тот момент, когда сознание отключено («Сигнал», «Надежда Николаевна»).
В третьем параграфе «Психологическая функция портрета, пейзажа, обстановки» приходим к выводу о том, что психологическая функция портрета, пейзажа, обстановки во многом способствует выявлению внутренних движений души героев. Изображая и живых, и мертвых людей, писатель сжато указывает на выдающиеся, характерные черты. Важно отметить, что Гаршин часто показывает глаза людей, именно в них можно увидеть страдания, страх и мучения героев. В портретных характеристиках Гаршин как бы делает наброски внешних черт, через которые передает внутренний мир, переживания героев. Такие описания выполняют в первую очередь психологическую функцию портрета: внутреннее состояние героев находит свое отражение в их лицах.
Гаршинский пейзаж сжат, выразителен, природа минимально отражает внутреннее состояние героя. Исключением может быть описание сада в рассказе «Красный цветок». Природа служит своеобразной призмой, через которую резче и отчетливее просматривается душевная драма героя. С одной стороны, пейзаж выявляет психологическое состояние больного, с другой, он сохраняет объективность изображения внешнего мира. Пейзаж в большей степени связан с хронотопом, но и в поэтике психологизма он занимает достаточно прочную позицию за счет того, что в некоторых случаях становится «зеркалом души» героя.
Обостренный интерес Гаршина к внутреннему миру человека во многом определил в его произведениях и образ окружающего мира. Как правило, небольшие пейзажные фрагменты, вплетенные в переживания героев и описание событий, начинают функционировать в полном соответствии с принципом психологического параллелизма.
Обстановка в художественном тексте часто выполняет психологическую функцию. Выявлено, что обстановка выполняет психологическую функцию в рассказах «Ночь», «Надежда Николаевна», «Трус». Писателю свойственно при изображении интерьера концентрировать свое внимание на отдельных предметах, вещах («Надежда Николаевна», «Трус»). В этом случае мы можем говорить о попутном, сжатом описании обстановки помещения.
Во второй главе «Поэтика повествования в прозе В.М. Гаршина»
повествование в прозе Гаршина. В первом параграфе «Типы повествования»
рассматриваются повествование, описание и рассуждение. С появлением работ «функционально-смысловой тип речи» («определенные логико-смысловые и структурные типы монологического высказывания, которые используются как модели в процессе речевого общения»1). О.А. Нечаева выделяет четыре структурно-смысловых «описательных жанра»: пейзаж, портрет человека, интерьер (обстановка), характеристика.
В прозе Гаршина описаниям природы отводится мало места, но тем не менее они не лишены повествовательных функций. Пейзажные зарисовки проявляются в рассказе «Медведи», который начинается с пространного описания местности. Пейзажная зарисовка предваряет повествование.
Описание природы представляет собой перечисление признаков общего вида составляющие топографическое описание. В основной же части изображение природы в прозе Гаршина носит эпизодический характер. Как правило, это небольшие отрывки, состоящие из одного-трех предложений.
В рассказах Гаршина описание внешних черт героя, несомненно, помогает показать их внутреннее, душевное состояние. В рассказе «Денщик и офицер» представлено одно из самых подробных портретных описаний.
Необходимо отметить, что для большинства рассказов Гаршина характерно совершенно иное описание внешности героев. Писатель акцентирует внимание рассуждение) / О.А. Нечаева. – Улан-Удэ, 1974. – С. 24.
читателя, скорее, на деталях. Поэтому логично говорить о сжатом, попутном портрете в прозе Гаршина. Портретные характеристики включены в поэтику повествования. Они отражают как постоянные, так и временные, сиюминутные внешние черты героев.
Отдельно следует сказать об описании костюма героя как детали его портрета. Костюм у Гаршина – это и социальная, и психологическая характеристика человека. Автор описывает одежду персонажа, если хочет подчеркнуть тот факт, что его герои следуют моде того времени, а это, в свою очередь, говорит об их материальном положении, финансовых возможностях и некоторых чертах характера. Гаршин также намеренно акцентирует внимание читателя на одежде героя, если речь идет о не совсем обычной жизненной ситуации или костюме для торжества, особого случая. Такие повествовательные жесты способствуют тому, что одежда героя становится частью поэтики психологизма писателя.
Для описания обстановки в прозаических произведениях Гаршина характерна статичность предметов. В рассказе «Встреча» описания обстановки играют ключевую роль. Гаршин акцентирует внимание читателя на материале, из которого сделаны вещи. Это существенно: Кудряшов окружает себя дорогими вещами, о чем несколько раз упоминается в тексте произведения, соответственно важно, из чего они были сделаны. Все вещи в доме, как и вся обстановка, являются отображением философской концепции «хищничества»
Кудряшова.
Описания-характеристики встречаются в трех рассказах Гаршина «Денщик и офицер», «Надежда Николаевна», «Сигнал». Характеристика Стебелькова («Денщик и офицер»), одного из главных героев, включает как биографические сведения, так и факты, раскрывающие суть его характера (пассивность, примитивность, лень). Эта монологическая характеристика представляет собой описание с элементами рассуждения. Совершенно иные характеристики даны главным героям рассказов «Сигнал» и «Надежда Николаевна» (форма дневника). Гаршин знакомит читателя с биографиями персонажей.
Для описания (пейзажа, портрета, обстановки) характерно использование единого временного плана: в противном случае, можно говорить о динамике, развитии действия, которое свойственно скорее повествованию; употребление реального (изъявительного) наклонения – наличие или отсутствие каких-либо признаков описываемых предметов – не подразумевает ирреальности;
используются опорные слова, которые несут функцию перечисления. В портрете при описании внешних черт героев для выразительности активно используются именные части речи (имена существительные и прилагательные).
В описании-характеристике возможно употребление ирреального наклонения, в частности сослагательного (рассказ «Денщик и офицер»), также встречаются разновременные глагольные формы.
Повествование в прозе Гаршина может быть конкретно-сценическим, обобщенно-сценическим и информационным. В конкретно-сценическом повествовании сообщается о расчлененных конкретных действиях субъектов (представлен своеобразный сценарий). Динамика повествования передается через спрягаемые формы и семантику глаголов, деепричастий, обстоятельственных формантов. В обобщенно-сценическом повествовании сообщается о типичных для данной обстановки, повторяющихся действиях.
Развитие действия происходит при помощи вспомогательных глаголов, обстоятельственных словосочетаний. Обобщенно-сценическое повествование не предназначено для инсценировки. В информационном повествовании можно выделить две разновидности: форма пересказа и форма косвенной речи (в отрывках звучат темы сообщения, отсутствует конкретика, определенность действий).
В прозе Гаршина представлены следующие разновидности рассуждения:
именные оценочные рассуждения, рассуждения с целью обоснования действий, рассуждения с целью предписания или описания действий, рассуждения со значением утверждения или отрицания. Первые три разновидности рассуждения соотносимы со схемой выводного предложения. Для именных оценочных рассуждений характерно в выводе давать оценку субъекту речи;
существительным, реализует различные смысловые и оценочные характеристики (превосходства, ироничности и др.). Именно с помощью рассуждений дается характеристика действия с целью его обоснования.
Рассуждения с целью предписания или описания обосновывают предписание действий (при наличии слов с предписывающей модальностью – со значением необходимости, обязательности). Рассуждения со значением утверждения или отрицания представляют собой рассуждения в форме риторического вопроса или восклицания.
Во втором параграфе «"Чужая речь" и ее повествовательные функции» рассматривается прямая, косвенная, несобственно-прямая речь в рассказах Гаршина. В первую очередь анализируется внутренний монолог, который является обращением персонажа к самому себе. В рассказах «Надежда Николаевна» и «Ночь» повествование ведется от первого лица: рассказчик воспроизводит свои мысли. В остальных же произведениях («Встреча», «Красный цветок», «Денщик и офицер») события излагаются от третьего лица.
действительности. При всем желании писателя отойти от дневниковых записей он продолжает показывать внутренний мир героев, их мысли.
Для прямой речи характерна передача внутреннего мира персонажа.
Герой может обращаться к себе вслух или мысленно. В рассказах часто встречаются трагические размышления героев. Для прозы Гаршина характерна прямая речь, состоящая всего из одного предложения. Так, в рассказе «Сказание о гордом Аггее» мысли героя переданы короткими односоставными и двусоставными предложениями.
Анализ примеров употребления косвенной и несобственно-прямой речи показывает, что они встречаются гораздо реже прямой в прозе Гаршина.
Можно предположить, что для писателя принципиально передать истинные мысли и чувства героев (их гораздо удобнее «пересказать» с помощью прямой речи, тем самым сохраняя внутренние переживания, эмоции персонажей).
В третьем параграфе «Функции повествователя и рассказчика в прозе писателя» анализируются субъекты речи. В прозе Гаршина встречаются примеры изложения событий как рассказчиком, так и повествователем.
повествователь. В произведениях Гаршина четко представлена взаимосвязь:
рассказчик – «Четыре дня», «Из воспоминаний рядового Иванова», «Очень коротенький роман» – повествование в форме первого лица, два рассказчика – «Художники», «Надежда Николаевна», повествователь – «Сигнал», «Лягушкапутешественница», «Встреча», «Красный цветок», «Сказание о гордом Аггее», «Сказка о жабе и розе» – повествование в форме третьего лица. В прозе Гаршина рассказчик является участником происходящих событий. В рассказе «Очень коротенький роман» представлена беседа главного героя-субъекта речи с читателем. Рассказы «Художники» и «Надежда Николаевна» представляют собой дневники двух героев-рассказчиков. Повествователи в приведенных выше произведениях не являются участниками событий и не изображаются никем из персонажей. Характерная особенность субъектов речи – воспроизведение мыслей героев, описание их действий, поступков. Таким образом, можно говорить о взаимосвязи форм изображения событий и субъектов речи. Выявленная закономерность творческой манеры Гаршина сводится к следующему: рассказчик проявляет себя в формах изложения событий от первого лица, а повествователь – от третьего.
Методологической основой при изучении проблемы «точки зрения» в прозе Гаршина (четвертый параграф «"Точка зрения" в повествовательной структуре и поэтика психологизма») стала работа Б.А. Успенского «Поэтика композиции». Анализ рассказов позволяет выявить следующие точки зрения в произведениях писателя: идеологический план, план пространственновременной характеристики и психологии. Идеологический план четко представлен в рассказе «Происшествие», в котором встречаются три оценочные точки зрения: «взгляд» героини, героя, автора-наблюдателя. Точка зрения в плане пространственно-временной характеристики выявлена в рассказах «Встреча» и «Сигнал»: присутствует пространственное прикрепление автора к герою; повествователь находится в непосредственной близости от персонажа.
Точка зрения в плане психологии представлена в рассказе «Ночь». Глаголы внутреннего состояния помогают формально выявить данный тип описания.
«Точки зрения» максимально приближены к поэтике повествования. На самой повествовательные формы. В некоторые моменты повествовательные формы даже становятся структурным элементом в поэтике психологизма Гаршина.
В «Заключении» подводятся общие итоги работы. Важным научным итогом диссертационного исследования является вывод о том, что повествование и психологизм в поэтике Гаршина находятся в постоянной взаимосвязи. Они образуют такую гибкую художественную систему, которая позволяет переходить повествовательным формам в поэтику психологизма, а формы психологического анализа могут стать и достоянием повествовательной структуры гаршинской прозы. Все это относится к важнейшей структурной закономерности в поэтике писателя.
Таким образом, результаты диссертационного исследования показывают, что опорными категориями в поэтике психологизма Гаршина являются исповедь, крупный план, портрет, пейзаж, обстановка. По нашим выводам, в поэтике повествования писателя доминируют такие формы, как описание, повествование, рассуждение, чужая речь (прямая, косвенная, несобственнопрямая), точки зрения, категории повествователя и рассказчика.
Основные положения диссертации отражены в публикациях, в том числе в изданиях, входящих в перечень ВАК Минобрнауки России:
1. Васина С.Н. Исповедь в поэтике психологизма В.М. Гаршина / С.Н.
Васина // Вестник Бурятского государственного университета. Выпуск 10.
Филология. – Улан-Удэ: Изд-во Бурятского университета, 2008. – С. 160– 165 (0,25 п.л.).
2. Васина С.Н. Из истории изучения прозы В.М. Гаршина / С.Н. Васина // Вестник Московского городского педагогического университета.
Научный журнал. Серия «Филологическое образование» №2 (5). – М.: ГОУ ВПО МГПУ, 2010. – С. 91-96 (0,25 п.л.).
Васина С.Н. Психологизм в поэтике В.М. Гаршина (на примере рассказа «Художники») / С.Н. Васина // Филологическая наука в ХХI в.: взгляд молодых.
– М.-Ярославль: РЕМДЕР, 2006. – С. 112–116 (0,2 п.л.).
Васина С.Н. Психологическая функция «крупного плана» в поэтике В.М.
Гаршина / С.Н. Васина // Рациональное и эмоциональное в литературе и фольклоре. Материалы IV Международной конференции памяти А.М.
Буланова. Волгоград, 29 октября – 3 ноября 2007г. Часть 1. – Волгоград: Издво ВГИПК РО, 2008. – С. 105–113 (0,4 п.л.).
Васина С.Н. Описание в повествовательной структуре прозы В.М.
Гаршина (портрет и пейзаж) / С.Н. Васина // Начало. – Коломна: МГОСГИ, 2010. – С. 192–196 (0,2 п.л.).
Похожие работы:
«СТРИЖКОВА ОЛЬГА ВАЛЕРЬЕВНА СПЕЦИФИКА РЕАЛИЗАЦИИ КОММУНИКАТИВНЫХ СТРАТЕГИЙ В РЕКЛАМНОМ ДИСКУРСЕ (на материале англо- и русскоязычной рекламы продуктов питания) Специальность 10.02.20 – Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук Челябинск 2012 1 Работа выполнена на кафедре романских языков и межкультурной коммуникации ФГБОУ ВПО Челябинский государственный университет...»
«Турлачева Екатерина Юрьевна ЛЕКСИКО-ГРАММАТИЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ЗАГОЛОВКА АНГЛОЯЗЫЧНОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА (на материале коротких рассказов XVIII-XXI вв.) Специальность 10.02.04 - германские языки АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук Иваново – 2010 Работа выполнена в ГОУ ВПО Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарева Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор Трофимова Юлия Михайловна Официальные...»
«Юшкова Наталия Анатольевна КОНЦЕПТ РЕВНОСТЬ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЕ Ф.М.ДОСТОЕВСКОГО: ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ Специальность 10.02.01 - русский язык автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук Екатеринбург 2003 Работа выполнена на кафедре риторики и стилистики русского языка филологического факультета Уральского государственного университета им. А.М.Горького Научный руководитель доктор филологических наук, профессорН.А.Купина...»
«КОЛОБОВА ЕКАТЕРИНА АНДРЕЕВНА ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКАЯ КОНТАМИНАЦИЯ Специальность 10.02.01 – русский язык АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук Иваново – 2011 Работа выполнена в ГОУ ВПО Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова Научный руководитель: кандидат филологических наук, доцент Третьякова Ирина Юрьевна Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Хуснутдинов Арсен Александрович ГОУ ВПО Ивановский...»
«Мостовая Вера Геннадиевна ФУНКЦИЯ СЕНТЕНЦИЙ В ГОМЕРОВСКОМ ЭПОСЕ Специальность 10.02.14 – классическая филология, византийская и новогреческая филология Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук Москва 2008 Работа выполнена на кафедре классической филологии филологического факультета Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова доктор филологических наук Научный руководитель: Аза Алибековна Тахо-Годи доктор...»
«Стародубцева Анастасия Николаевна Скорописные тексты делопроизводства Тобольского губернского правления конца XVIII в. как лингвистический
Какие произведения писал Гаршин? и получил лучший ответ
Ответ от ИРИШКА БУЛАХОВА[активный]
Гаршин дебютировал в 1877 году с рассказом «Четыре дня» , сразу создавшим ему известность. В этом произведении ярко выражен протест против войны, против истребления человека человеком. Этому же мотиву посвящён целый ряд рассказов: «Денщик и офицер» , «Аяслярское дело» , «Из воспоминаний рядового Иванова» и «Трус» ; герой последнего мучается в тяжёлой рефлексии и колебаниях между стремлением «принести себя в жертву за народ» и страхом перед ненужной и бессмысленной смертью. Гаршин написал также ряд очерков, где социальное зло и несправедливость рисуются уже на фоне мирной жизни.
«Происшествие» и «Надежда Николаевна» затрагивают тему «падшей» женщины. В 1883 году появился один из замечательнейших его рассказов - «Красный цветок». Герой его, психически больной, борется с мировым злом, которое, как ему кажется, воплотилось в красном цветке в саду: достаточно сорвать его - и будет уничтожено всё зло мира. В «Художниках» Гаршин ставит вопрос о роли искусства в обществе и о возможности приносить пользу творчеством; противопоставляя искусство с «реальными сюжетами» «искусству для искусства» , ищет пути борьбы с социальной несправедливостью. Сущность современного автору общества с доминирующим при нём личным эгоизмом ярко изображена в рассказе «Встреча». В сказке-аллегории «Attalea princeps» о пальме, рвущейся к солнцу сквозь крышу оранжереи и погибающей под холодным небом, Гаршин символизировал красоту борьбы за свободу, хотя и борьбы обреченной. Гаршин написал ещё ряд сказок и рассказов для детей: «То, чего не было» , «Лягушка-путешественница» , где та же гаршинская тема о зле и несправедливости исполненa грустного юмора; «Сказание о гордом Аггее» (пересказ легенды об Аггее) , «Сигнал» и другие.
Гаршин узаконил в литературе особую художественную форму - новеллу, которая получила полное развитие впоследствии у Антона Чехова. Сюжеты новелл Гаршина несложны, они построены всегда на одном основном, развёрнутом по строго логическому плану. Композиция его рассказов, удивительно законченная, достигает почти геометрической определённости. Отсутствие действия, сложных коллизий - характерно для Гаршина. Большинство его произведений написано в форме дневников, писем, исповедей (например, «Происшествие» , «Художники» , «Трус» , «Надежда Николаевна» и др.). Количество действующих лиц очень ограничено.
Ответ от Liudmila Sharukhia
[гуру]
Гаршин дебютировал в 1877 году с рассказом «Четыре дня» , сразу создавшим ему известность. В этом произведении ярко выражен протест против войны, против истребления человека человеком. Этому же мотиву посвящён целый ряд рассказов: «Денщик и офицер» , «Аяслярское дело» , «Из воспоминаний рядового Иванова» и «Трус». В 1883 году появился один из замечательнейших его рассказов - «Красный цветок» . Гаршин написал ещё ряд сказок и рассказов для детей: «То, чего не было» , «Лягушка-путешественница» , где та же гаршинская тема о зле и несправедливости исполненa грустного юмора; «Сказание о гордом Аггее» (пересказ легенды об Аггее) , «Сигнал» и другие.
Ответ от Надежда Адианова
[гуру]
Рассказы: Ночь, Трус, Сигнал, Встреча, Медведи, Художники, Происшествие. --------
Денщик и офицер, Красный цветок, Четыре дня.
В.М. Гаршин был чутким свидетелем скорбной эпохи, особенности которой оставили след на мировоззрении писателя, придав его произведениям оттенок трагичности. Тема войны является одной из основных в творчестве В.М. Гаршина. «Мамочка, — пишет он в апреле 1877 года, — я не могу прятаться за стенами заведения, когда мои сверстники лбы и груди подставляют под пули. Благословите меня» . Поэтому после официального объявления войны Турции Россией В.М. Гаршин, не раздумывая, идет воевать. Страдание на страницах его произведений рассматривается как формула душевно-духовного развития личности на пути столкновения со злом.
Военные рассказы Гаршина — «Четыре дня» (1877), «Очень коротенький роман» (1878), «Трус» (1879), «Из воспоминаний рядового Иванова» (1882) — образуют группу рассказов, объединенных состоянием гуманистического страдания.
Человек, с точки зрения антропоцентрического направления в литературоведении начала 90-х годов, является центром мироздания и имеет абсолютное право на безграничную свободу мыслей и поступков для достижения земного счастья. При таком рассмотрении страдание ограничивает сферу собственного Я личности и препятствует проявлению природного индивидуалистического начала. Для нас более приемлемым при исследовании русской классики является понимание гуманизма, отражающее христианские принципы. Так, С. Перевезенцев характеризует гуманизм как «религию человекобожия (веры в человека, обожествления человека), призванную разрушить традиционную христианскую веру в Бога» , а Ю. Селезнев, рассматривая особенности Возрождения в русской литературе XIX века, отличающиеся от европейского, отмечает, что гуманистическое мироотношение есть форма «принципиально монологического, по сути своей — эгоистического сознания» , которое возносит человека на абсолютную высоту и противопоставляет его всей Вселенной, поэтому гуманизм и человечность, как зачастую принято понимать, могут и не быть синонимами.
Ранний этап творчества Гаршина, до 1880 года, окрашен гуманистическими идеями писателя. Страдание на страницах его рассказов предстает как «переживание, противоположность деятельности; состояние боли, болезни, горя, печали, страха, тоски, тревоги» , приводящее героев на путь духовной гибели.
В рассказах «Четыре дня» и «Очень коротенький роман» страдания героев — это реакция эгоцентрической личности на трагические обстоятельства реальной действительности. Причем война выступает как форма зла и антиценности (в понимании гуманизма) по отношению к личностному началу героев. В.М. Гаршин на данном творческом этапе высшую ценность бытия видел в уникальности человеческой жизни.
Чувство долга позвало героя рассказа «Четыре дня» отправиться на войну. Эта позиция, как отмечалось выше, близка самому Гаршину. Период накануне и во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов породил «шквал симпатий к „братьям славянам“» . Ф.М. Достоевский так определил отношение к этой проблеме: «Наш народ не знает ни сербов, ни болгар; он помогает, и грошами своими и добровольцами, не славянам и не для славизма, а прослышал лишь о том, что страдают православные христиане, братья наши, за веру Христову от турок, от „безбожных агарян“…» . Однако стремления рядового Иванова далеки от православного сопереживания. Его порывы следует назвать романтическими, причем в отрицательном смысле: лишь красота поступков прельщает Иванова в сражениях, которые принесут ему славу. Им руководит желание «подставлять свою грудь под пули». Герой рассказа «Четыре дня» постепенно понимает, что ранен, однако, кроме ощущения физической неловкости («странное положение», «ужасно неловко»), Иванов не испытывает ничего. Беспокойный тон повествования усиливается, как только герой понимает: «Я в кустах: меня не нашли!» . Именно с этого момента начинаются понимание бесчеловечности войны и индивидуалистическая рефлексия Иванова. Мысль о том, что его не нашли на поле боя и что теперь он обречен на одинокую гибель, приводит героя к отчаянию. Теперь его беспокоит лишь собственная участь. Рядовой Иванов проходит несколько этапов в утверждении своей позиции: пред-страдание (предчувствие страдания), отчаяние, попытки восстановления душевно-духовного равновесия, вспышки «общечеловеческого» переживания, собственно индивидуалистические тревоги. «Я иду вместе с тысячами, из которых разве несколько наберется, подобно мне, идущих охотно», — выделяет герой себя из общей массы. Патриотизм героя проходит своего рода проверку, в ходе которой высокие гражданские чувства человека, охваченного индивидуализмом, оказываются неискренними: он говорит о том, что большая часть военных отказалась бы от участия во всеобщем убийстве, однако «они идут так же, как и мы, „сознательные“». Герой рассказа, становится очевидным в финале рассказа, сомневается в правильности своих взглядов и поступков. Торжество собственного «Я» не оставляет его даже в тот момент, когда он видит перед собой свою жертву — мертвого феллаха. Осознание себя как убийцы способствует уяснению внутренней сущности переживаний героя. Иванов открывает для себя, что война принуждает убивать. Однако убийство, в контексте размышлений рядового, расценивается только как лишение людей права на жизнь и самосозидание. «За что я его убил?» — на этот вопрос Иванов не находит ответа, поэтому и испытывает нравственные мучения. И все же герой снимает с себя всякую нравственную ответственность за совершенное: «И чем я виноват, хотя я его и убил?» Собственные физические страдания, страх перед смертью овладевают героем и обнаруживают его духовную слабость. Отчаяние усиливается; повторяя «всё равно», что должно выражать нежелание бороться за жизнь, Иванов как бы играет в смиренность. Желание жить, конечно, является в человеке естественным чувством, однако в герое оно приобретает оттенки помешательства, потому что он не может принять смерть, потому что он — Человек. В итоге гаршинский герой проклинает мир, который «выдумал на страдание людям войну» , и, самое страшное, приходит к мысли о самоубийстве. Жалость к себе настолько сильна, что он не желает больше испытывать себя болью, жаждой и одиночеством. Схематически духовное развитие героя можно представить следующим образом: боль — тоска — отчаяние — мысль о самоубийстве. Последнее звено можно (и следует) заменить другим — «духовная смерть», которая наступает, несмотря на физическое спасение. Примечателен в этом плане его вопрос лазаретному офицеру: «Скоро ли я умру?», который можно рассматривать как итог нравственных исканий Иванова.
В очерке «Очень коротенький роман» война выступает фоном для демонстрации индивидуалистической трагедии главного героя. Автор представляет читателю человека, которым отчаяние уже овладело. «Маша приказала мне быть героем» — так мотивирует свои поступки герой очерка. Именно «для Маши» он стал героем и даже «честно исполнил свой долг и относительно родины» , что, конечно, достаточно спорно. На поле боя им руководило, как оказывается, лишь тщеславие, желание вернуться и предстать перед Машей героем. В рассказе нет картин боя, герой «живописует» только картины собственных страданий. Предательство любимого человека оказало на него такое влияние, какое не оказала потеря ноги на войне. Война ставится виновницей его личностной драмы. Страдания физические и душевные послужили проверкой его духовной сущности. Герой оказывается неспособным перенести все жизненные испытания — он теряет самообладание и обреченно осмысливает свое дальнейшее существование. Свои страдания гаршинский герой раскрывает с такой силой, что создается впечатление, что он наслаждается ими. Страдания его носят сугубо индивидуалистический характер: героя беспокоит лишь собственная печаль, которая становится еще более мрачной на фоне чужого счастья. Он мечется и ищет именно себе облегчения, поэтому то с особой жалостью говорит о своем положении «человека на деревянной ноге», то горделиво причисляет себя к стану рыцарей, которые на полуслове возлюбленной бросаются на подвиги; то сравнивает себя с «нештопанным чулком» и бабочкой с опаленными крыльями, то снисходительно и свысока «жертвует» своими чувствами ради любви двух людей; то стремится искренне открыться читателю, то равнодушно относится к реакции публики на вопрос о правдивости его повествования. Трагедия главного героя заключается в том, что он оставил свою мирную, счастливую жизнь, наполненную яркими впечатлениями и красками, ради того, чтобы доказать своей возлюбленной на деле, что он «честный человек» («Честные люди делом подтверждают свои слова») . Понятия «честь» и «честный», имеющие в своей основе «благородство души» и «чистую совесть» (следуя из определения В. Даля), в рассказе проходят своего рода проверку, в результате которой истинный смысл этих слов в понимании героев искажается. Понятие чести в период войны не может быть сведено только к рыцарству и геройству: слишком низменными оказываются порывы, слишком высока степень индивидуализма в личности, заботящейся о своей честности. В финале предстает уже «смиренный герой», пожертвовавший своим счастьем ради счастья двоих. Однако этот акт самопожертвования (заметим, абсолютно нехристианский) лишен искренности — он не испытывает счастья за других: «...я был шафером. Я гордо исполнял свои обязанности ... [выделено мною. — Е.А.]», — эти слова, на наш взгляд, могут служить объяснением поступков героя очерка и доказательством его индивидуалистической позиции.
Рассказ «Трус» начинается символической фразой: «Война решительно не дает мне покоя» . Именно состояние покоя и, в свою очередь, связанные с ним чувства свободы, независимости и самостоятельности составляют основу жизни главного героя рассказа. Он постоянно поглощен мыслями о человеческих смертях, о действиях людей, сознательно идущих на войну убивать и сознательно отнимающих чужие жизни. Абсолютное право на жизнь, свободу и счастье оказывается нарушенным жестокостью людей друг к другу. Кровавые картины проносятся в его глазах: тысячи раненых, груды трупов. Он возмущен таким количеством жертв войны, но еще больше возмущен спокойным отношением людей к фактам военных потерь, которыми пестрят телеграммы. Герой, рассуждая о жертвах войны и об отношении к ним общества, приходит к мысли, что, может быть, и ему придется стать участником этой не им начатой войны: он будет вынужден оставить свою прежнюю размеренную жизнь и отдать ее в руки тех, кто начал кровопролитие. «Куда ж денется твое „я“? — восклицает гаршинский герой. — Ты всем существом своим протестуешь против войны, а все-таки война заставит тебя взять на плечи ружье, идти умирать и убивать» . Его возмущает отсутствие свободного выбора в управлении своей судьбой, поэтому жертвовать он собой не готов. Основным вопросом, который задает направление мысли героя, является вопрос «Трус я или нет?». Постоянно обращаясь к своему «я» с вопросом: «Быть может, все мои возмущения против того, что все считают великим делом, исходят из страха за собственную кожу?», герой стремится подчеркнуть, что он не боится за свою жизнь: «стало быть, не смерть меня пугает…» . Тогда логичен вопрос: а что же пугает героя? Выходит, потеря права индивида на свободный выбор. Гордыня не дает ему покоя, ущемленное «я», не имеющее возможности диктовать свои правила. Отсюда все мучения героя рассказа. «Трус» не стремится анализировать социальные аспекты войны, конкретными фактами он не обладает, точнее: они его не интересуют, так как он относится к войне «непосредственным чувством, возмущенным массою пролитой крови» . Кроме того, герой рассказа не понимает, для чего послужит его смерть. Его основной аргумент в том, что не он начал войну, а значит, он не обязан прерывать течение своей жизни, даже если «истории понадобились его физические силы» . Долгие переживания героя сменяются актом отчаяния, когда он видит страдания Кузьмы, «поедаемого» гангреной. Гаршинский герой сравнивает страдания одного человека со страданиями тысяч, мучающихся на войне. Представленный автором на страницах рассказа «надрывающий душу голос» героя рассказа следует назвать гражданской скорбью, которая раскрывается в полной мере именно в период болезни Кузьмы. Следует обратить внимание на то, что Ф.М. Достоевский отрицательно относился к так называемой «гражданской скорби» и признавал единственно искренней только христианскую скорбь. Нравственные мучения гаршинского героя близки страданиям, о которых говорит Ф.М. Достоевский применительно к Н.А. Некрасову в статье «Влас»: «вы страдали не по бурлаке собственно, а, так сказать, по общебурлаке» , то есть по «общечеловеку», индивиду. В финале главный герой рассказа решает идти на войну, руководствуясь мотивом «совесть мучить не будет» . Искреннего желания «доброму научиться» у него так и не возникло. Чувство гражданского долга, который уже выработан обществом, но еще не стал внутренней естественной составляющей духовно-нравственного мира человека, не дает герою уклониться от войны. Духовная смерть героя наступает раньше смерти физической, еще до отъезда на войну, когда он всех, в том числе и себя, называет «черной массой»: «Огромному неведомому тебе организму, которого ты составляешь ничтожную часть, захотелось отрезать тебя и бросить. И что можешь сделать против такого желания ты... палец от ноги?..» . В душе героя понятие долга и жертвенности не стали жизненной потребностью, возможно, поэтому он и не может бороться со злом и антигуманностью. Понятие долга для него осталось отвлеченным: смешение личного долга с долгом вообще приводит героя к гибели.
Идея страдания находит иное развитие в рассказе «Из воспоминаний рядового Иванова», который написан уже в 1882 году. Гуманистический пафос не покидает художественное поле произведения, однако следует указать на то, что идея страдания преломляется через концепцию альтруизма. Поэтому здесь можно говорить об альтруистическом страдании как форме гуманистического страдания. Заметим, что понятие «альтруизм» было введено позитивистами (О. Конт), которые в своей этике избегали христианского понятия любви к ближнему и использовали понятие «человеколюбие» в противоположность эгоизму. Примечательно, что «человеколюбие — это любовь к человеку как таковому, как к живому существу. Оно предполагает и любовь к себе, и любовь к ближним и дальним, т.е. к подобным себе, ко всему человечеству». Однако человеколюбие «не исключает в отдельных случаях неприязненного отношения к конкретному человеку» .
Перед читателем предстает уже знакомый вольноопределяющийся рядовой Иванов. Но уже с первых строк становится очевидным, что Иванов отличается от прежних героев другим отношением к войне и человеку как участнику «общего страдания». Очевидно, что решение Иванова идти воевать осознанно и взвешенно. Здесь интересно сравнить позиции героя рассказа «Трус» и героя анализируемого рассказа. Первый с особым эмоциональным напряжением говорит о том, что дома умереть легче, потому что рядом находятся близкие и родные, чего нет на войне. Другой же спокойно, утвердительно и без сожаления восклицает: «Нас влекла неведомая тайная сила: нет силы большей в человеческой жизни. Каждый отдельно ушел бы домой, но вся масса шла, повинуясь не дисциплине, не сознанию правоты дела, не чувству ненависти к неизвестному врагу, не страху наказания, а тому неведомому и бессознательному, что долго еще будет водить человечество на кровавую бойню — самую крупную причину всевозможных людских бед и страданий» . Эта «неведомая тайная сила», в чем мы убедимся далее, есть христианская жажда самопожертвования во имя добра и справедливости, которая сплотила в едином порыве людей разных сословных групп. Понимание героем войны меняется. В начале повествования — «поступить в какой-нибудь полк» и «побывать на войне», далее — «поиспытать, посмотреть» .
В изучении вышеназванных военных рассказов мы руководствовались схемой А.А. Безрукова «мучение — отчаяние — обреченность — смерть» , раскрывающей гуманистическое определение страдания. В рассказе «Из воспоминаний рядового Иванова» данная логическая цепочка не может быть применима, так как содержание понятия «страдание» занимает пограничное положение между гуманистическим и христианским («страдание — смерть — воскресение» ): отображая определенные признаки первого, оно еще в достаточной мере не несет аксиологической нагрузки второго.
Главный герой, как и герои других военных рассказов В.М. Гаршина, болезненно воспринимает жестокость человеческих поступков и зло, причиняемое войной, однако в произведении уже нет того трагического недоумения, которое характеризует рассмотренные рассказы. Война для Иванова остается общим страданием, но он все же примиряется с ее неизбежностью. Он, позволим себе утверждать, лишен индивидуализма либо эгоцентризма, что служит убедительным доказательством глубинного духовно-нравственного роста гаршиновского героя от рассказа к рассказу. Его мыслями и поступками теперь руководит осознанное желание быть частью потока, который не знает препятствий и который «все сломит, все исковеркает и все уничтожит» . Героя охватывает чувство единения с народом, способным самоотверженно идти вперед и подвергать себя опасности ради свободы и справедливости. К этому народу Иванов проникается большой симпатией и вместе с ним самоотверженно переносит все невзгоды. Под влиянием этой «бессознательной» силы герой как бы «отрешается» от своего «я» и растворяется в живой человеческой массе. Идея страдания в рассказе «Из воспоминаний рядового Иванова» предстает как осознанная необходимость самопожертвования. Иванов, вставший на высокую ступень духовно-нравственного развития, стремится к самопожертвованию, но понимает это как акт человеколюбия, акт долга человека, борющегося за права себе подобных. Ему открывается война другая. Она, конечно, приносит те же страдания, что и любая война. Однако страдания, собственные и чужие, заставляют героя задуматься о смысле жизни человека. Надо отметить, что эти размышления носят в большей степени отвлеченный характер, и все же сам факт наличия идеи самопожертвования говорит о духовном росте рядового Иванова по сравнению с предыдущими героями.
Библиографический список:
1. Балашов Л. Е. Тезисы о гуманизме // Здравый смысл. — 1999/2000. — № 14. — С. 30-36.
2. Безруков А.А. Возвращение к православности и категория страдания в русской классике XIX века: Монография. — М.: Издательство РГСУ, 2005. — 340 с.
3. Боханов А.Н. Русская идея. От Владимира Святого до наших дней / А.Н. Боханов. — М.: Вече, 2005. — 400 с.: ил. (Великая Россия).
4. Гаршин В.М. Красный цветок: Рассказы. Сказки. Стихотворения. Очерки. — М.: Эксмо, 2008. — 480 с. Далее цитируется с указанием страницы.
5. Гаршин В.М. Полн. собр. соч. — Т. 3. — М.-Л.: Academia, 1934. — 569 с.
6. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в тридцати томах. — Л.: Наука, 1972-1990. Т. 24.
7. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в тридцати томах. — Л.: Наука, 1972-1990. Т. 21.
8. Перевезенцев С. Смысл русской истории. — М.: Вече, 2004. — 496 с.
9. Селезнев Ю. Глазами народа // Селезнев Ю. Златая цепь. — М.: Современник, 1985. — 415 с. — С. 45-74.
10. Философский энциклопедический словарь. Гл. ред. Ильичев Л.Ф., Федосеев П.Н. и др. — М.: Советская энциклопедия, 1983. — 836 с.
Творения Всеволода Михайловича Гаршина смело можно поставить в один ряд с произведениями крупнейших мастеров русской психологической прозы - Толстого, Достоевского, Тургенева, Чехова. Увы, писателю не дано было прожить долгую жизнь, биография В. М. Гаршина обрывается на цифре 33. Писатель родился в феврале 1855 года, а умер в марте 1888. Смерть его оказалась такой же фатальной и трагической, как все мироощущение, выразившееся в коротких и пронзительных рассказах. Остро чувствуя неизбывность зла в мире, писатель создал удивительные по глубине психологического рисунка произведения, пережил их сердцем и разумом и не смог защититься от чудовищной дисгармонии, царящей в социальной и нравственной жизни людей. Наследственность, особый склад характера, пережитая в детском возрасте драма, острое чувство личной вины и ответственности за несправедливости, творящиеся в действительности, - все подвело к безумию, точку в котором, бросившись в лестничный пролет, поставил сам В. М. Гаршин.
Краткая биография писателя. Детские впечатления
Он родился в Украине, в Екатеринославской губернии, в имении с милым названием Приятная Долина. Отец будущего писателя был офицером, участником Мама отличалась прогрессивными взглядами, владела несколькими языками, много читала и, несомненно, сумела внушить сыну нигилистические настроения, свойственные шестидесятникам 19-го века. Женщина дерзко порвала с семьей, страстно увлекшись революционером Завадским, который жил в семье на правах воспитателя старших детей. Безусловно, событие это «ножом» пронзило маленькое сердце пятилетнего Всеволода. Отчасти из-за этого не лишена мрачных красок биография В. М. Гаршина. Мать, конфликтовавшая с отцом за право воспитывать сына, увезла его в Петербург и определила в гимназию. Спустя десять лет Гаршин поступил в Горный институт, но не получил диплома, поскольку учеба была прервана русско-турецкой войной 1877 года.
Опыт войны
Студент в первый же день записался добровольцем и в одном из первых сражений бесстрашно ринулся в атаку, получив нетяжелое ранение в ногу. Гаршин получил чин офицера, но на поле боя не возвратился. Впечатлительного юношу потрясли картины войны, он не мог смириться с тем, что люди слепо и безжалостно истребляют друг друга. Не вернулся он и в институт, где начал обучаться горному делу: молодого человека властно влекла к себе литература. Некоторое время он посещал вольнослушателем лекции на филологическом факультете Петербургского университета, а потом начал писать рассказы. Антивоенные настроения и пережитый шок вылились в произведения, которые мгновенно сделали начинающего писателя знаменитым и желанным во многих редакциях того времени.
Самоубийство
Душевный недуг писателя развивался параллельно его творчеству и общественной деятельности. Он лечился в психиатрической клинике. Но вскоре после этого (биография В. М. Гаршина упоминает это светлое событие) его жизнь была озарена любовью. Брак с начинающим медиком Надеждой Золотиловой писатель расценивал как лучшие годы своей жизни. К 1887 году болезнь писателя усугубилась тем, что он вынужден был оставить службу. В марте 1888 года Гаршин собирался на Кавказ. Уже были упакованы вещи и назначено время. После терзающей бессонницей ночи Всеволод Михайлович вдруг вышел на лестничную площадку, спустился на один пролет ниже и с высоты четырех этажей кинулся вниз. Литературные образы самоубийства, которые жгли душу в его новеллах, воплотились страшно и непоправимо. Писателя отвезли в больницу с тяжелыми травмами, а через шесть дней он скончался. Сообщение о В. М. Гаршине, о его трагической гибели, произвело большое общественное волнение.
Проститься с писателем на «Литераторские мостки» Волковского кладбища в Петербурге (теперь здесь музей-некрополь) собрались люди самых разных слоев и сословий. Поэт Плещеев написал лирический некролог, в котором выразил острую боль, что Гаршина - человека большой чистой души - нет больше среди живых. Литературное наследие прозаика по-прежнему тревожит души читателей и выступает предметом исследований филологов.
Творчество В. М. Гаршина. Антимилитаристская тема
Живейший интерес к внутреннему миру человека, окруженного немилосердной действительностью, - центральная тема в сочинениях Гаршина. искренности и сопереживания в прозе автора, несомненно, питается из источника великой русской литературы, которая со времен книги «Житие протопопа Аввакума» демонстрирует глубокий интерес к «диалектике души».
Гаршин-рассказчик впервые предстал пред читающей публикой с произведением «Четыре дня». Столько пролежал солдат с перебитыми ногами на поле боя, пока его не отыскали однополчане. Рассказ ведется от первого лица и напоминает поток сознания человека, изможденного болью, голодом, страхом и одиночеством. Он слышит стоны, но с ужасом понимает, что это стонет он сам. Вблизи него разлагается труп убитого ним противника. Взирая на эту картину, герой ужасается лицу, на котором лопнула кожа, страшно оголился оскал черепа, - лицу войны! Подобным антивоенным пафосом дышат другие рассказы: «Трус», «Денщик и офицер», «Из воспоминаний рядового Иванова».
Жажда гармонии
С предельной откровенностью предстает пред читателем героиня рассказа «Происшествие», зарабатывающая на жизнь своим телом. Повествование построено в той же манере исповеди, беспощадного самоанализа, свойственного Гаршину. Женщина, встретившая свою «опору», человека, невольно поставившего ее на путь выбора между «нахальной нарумяненной кокоткой» и «законной женой и… благородной родительницей», пытается изменить свою судьбу. Такое осмысление темы блудницы в русской литературе 19-го столетия встречается, пожалуй, впервые. В рассказе «Художники» Гаршин с новой силой воплотил идею Гоголя, свято верившего, что эмоциональный шок, произведенный искусством, может изменить людей к лучшему. В новелле «Встреча» автор показывает, как циничное убеждение в том, что для достижения благополучия все средства хороши, овладевает умами, казалось бы, лучших представителей поколения.
Счастье - в жертвенном поступке
Рассказ «Красный цветок» - особое событие, которым отмечена творческая биография В. М. Гаршина. Он повествует о безумце, уверенном в том, что «кровавый» цветок в больничном саду вместил в себя всю неправду и жестокость мира, и миссия героя заключается в том, чтобы уничтожить его. Совершив поступок, герой умирает, и его мертвое посветлевшее лицо выражает «горделивое счастье». По мнению писателя, человек не в силах победить мировое зло, но высокая честь тем людям, которые не могут мириться с этим и готовы, чтобы одолеть его, жертвовать своей жизнью.
Всех сочинений Всеволода Гаршина - очерков и новелл - набралось на один только том, но потрясение, которое его проза произвела в сердцах вдумчивых читателей, невероятно велико.