Роман имеет кольцевую композицию. Он начинается и заканчивается грозными предчувствиями апокалипсиса. В романе присутствует мотив дьявольщины. С ним связаны такие детали, как преисподняя, ад, куда спускаются Николка с сестрой Най-Турса в поисках его тела, «чертова кукла» Тальберг, черт в рясе на колокольне собора, демон – Шполянский, демон – Шервинский...

Символикой апокалипсиса пронизан весь роман, кровавые революционные события изображены как Страшный суд. Однако апокалипсис в романе – это не только гибель, но и спасение, свет. Писатель показывает, что главная цель человеческого бытия ничего не значит. Наступил, казалось бы, конец света. Но семья Турбиных продолжает жить в прежнем времяизмерении.

Булгаков тщательно описывает все бытовые мелочи, сохраненные в семье: печь (сосредоточение всей жизни), сервиз, абажур (символ семейного очага), кремовые шторы, которые как бы закрывают семью, спасают ее от внешних событий. Все эти детали быта, несмотря на внешние потрясения, остаются такими же, какими и были. Быт в романе – это символ бытия. Когда все вокруг рушится, ценности подвергаются переоценке, быт нерушим. Сумма мелочей, составляющих быт Турбиных, – это культура интеллигенции, тот фундамент, который сохраняет в целости характеры героев.

Мир в романе показан как дьвольский карнавал, балаган. Через театрально-балаганные образы автор показывает хаос истории. Сама история показывается в театральной стилистике: неоднократно меняются игрушечные короли, Тальберг называет историю опереткой; многие герои переодеваются. Переодевается и бежит Тальберг, потом гетман и другие белые, затем бегство захватывает всех. Шполянский похож на оперного Онегина. Он актер, постоянно меняющий маски. Но Булгаков показывает, что это не игра, а реальная жизнь.
Турбины даны автором в тот момент, когда семью постигает утрата (смерть матери), когда в дом вторгаются чуждые ему начала хаоса, разлада. Символическим воплощением их становится новый лик Города. Город предстает в романе в двух временных координатах – прошлом и настоящем. В прошлом он не враждебен дому. Город, с его садами, крутыми улочками, днепровскими кручами, Владимирской горкой со статуей святого Владимира, сохраняя неповторимый облик Киева, праматери русских городов, выступает в романе как символ русской государственности, которую грозят уничтожить волны скоропадщины, петлюровщины, «корявый мужичонков гнев».

Текущие события включаются автором в большое время. Трагичные эпизоды в потоке истории Булгаков часто приоткрывает героям через сновидения. Провидческие сны в романе являются одним из способов отражения глубин подсознания героев. Соотнося реальность с идеальными представлениями, они в символической форме раскрывают всечеловеческую истину. Так, размышляя о происходящем в свете проблем бытия, Алексей Турбин из «первой попавшейся ему книги» («Бесов» Достоевского), «бессмысленно возвращаясь к одному и тому же», вычитывает фразу: «Русскому человеку честь – одно только лишнее бремя...» Но явь перетекает в сон, и когда под утро Алексей засыпает, во сне к нему является «маленького роста кошмар в брюках в крупную клетку», говорящий: «Голым профилем на ежа не сядешь!.. Святая Русь – страна деревянная, нищая и... опасная, а русскому человеку честь – только лишнее бремя». «Ах ты! – вскричал во сне Турбин. – Г-гадина, да я тебя... – Турбин во сне полез в ящик стола доставать браунинг, сонный достал, хотел выстрелить в кошмар, погнался за ним, и кошмар пропал». И снова сон перетекает в явь: «Часа два тек мутный, черный, без сновидений сон, а когда уже начало светать бледно и нежно за окнами комнаты, выходящей на застекленную веранду, Турбину стал сниться Город», – так заканчивается третья глава.

Во снах, прерывающих повествование, выражается авторская позиция. Ключевым является сон Алексея Турбина, когда ему представляется рай, в котором есть Най-Турс и вахмистр Жилин. Рай, в котором есть место и для красных, и для белых, и бог говорит: «Все вы для меня одинаковы, на поле брани убиенные». Один и тот же сон снится и Турбину, и безымянному красноармейцу.

Распад прежней, привычной жизни писатель показывает через разрушение дома, в традициях Бунина («Антоновские яблоки») и Чехова («Вишневый сад»). При этом сам дом Турбиных – тихая «гавань» с кремовыми шторами – становится своего рода центром нравственно-психологической устойчивости автора.

Город, в котором разворачиваются основные события, является пограничной зоной между тихой «гаванью» и кровавым окружающим миром, от которого все бегут. Мотив бега, зарождающийся в этом «внешнем» мире, постепенно углубляется и пронизывает все действие книги. Так в "Белой гвардии" складываются три взаимосвязанных и взаимопроникающих пространственно-временных, сюжетно-событийных и причинно-следственных круга: дом Турбиных, Город и мир. Первый и второй мир имеют четко очерченные границы, а третий без- граничен и потому непонятен. Продолжая традиции романа Л.Н. Толстого «Война и мир», Булгаков показывает, что в жизни дома отражаются все внешние события, и только дом может служить героям нравственной опорой.

По некоторым реалиям, обозначенным в романе, можно понять, что действие происходит в Киеве. В романе он обозначен просто как Город. Таким образом, пространство разрастается, трансформируя Киев в город вообще, а город – в мир. Происходящие события приобретают космический масштаб. С позиций человеческих ценностей значимость принадлежности человека к социальной группе утрачивается, а писатель оценивает действительность с позиции вечной человеческой жизни, неподвластной разрушительной цели времени.

Эпиграфы к роману имеют особое значение. Роману предпосланы два эпиграфа. Первый укореняет происходящее в русской истории, второй – соотносит его с вечностью. Их наличие служит знаком избранного Булгаковым типа обобщения – от изображения сегодняшнего дня к его проекции на историю, на литературу ради того, чтобы выявить общечеловеческий смысл происходящего.

Первый эпиграф – пушкинский, из «Капитанской дочки»: «Пошел мелкий снег и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось с снежным морем. Все исчезло. “Ну, барин, – закричал ямщик, – беда: буран!”». Этот эпиграф передает не только эмоциональную тональность «смутного времени», но и воспринимается как символ нравственной устойчивости булгаковских героев на трагическом переломе эпохи.

Ключевые слова пушкинского текста («снег», «ветер», «метель», «буран») напоминают о возмущении мужицкой стихии, о счете мужика к барину. Образ разбушевавшейся стихии становится в романе одним из сквозных и напрямую связан с булгаковским пониманием истории, имеющей разрушительный характер. Самим выбором эпиграфа автор подчеркнул, что речь в его первом романе идет о людях, вначале трагически заблудившихся в железном буране революции, но нашедших в ней свое место и дорогу. Этим же эпиграфом писатель указал и на свою непрерывающуюся связь с классической литературой, в частности с традициями Пушкина, с «Капитанской дочкой» – замечательным размышлением великого рус- ского поэта о русской истории и русском народе. Продолжая традиции Пушкина, Булгаков добивается своей художественной правды. Так, в "Белой гвардии" появляется слово «пугачевщина».
Второй эпиграф, взятый из «Откровения Иоанна Богослова» («И судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими...»), усиливает ощущение кризисности момента. Этот эпиграф акцентирует момент личной ответственности. Тема апокалипсиса все время возникает на страницах романа, не давая забыть, что перед читателем – картины Страшного суда, напоминая, что Суд этот осуществляется «сообразно с делами». Кроме того, в эпиграфе подчеркивается вневременная точка зрения на происходящие события. Примечательно, что в следующем стихе Апокалипсиса, хотя он и не включен в текст романа, говорится следующее: «...и судим был каждый по делам своим». Так в подтексте мотив суда входит в судьбу каждого из героев романа.

Роман открывается величественным образом 1918 года. Не датой, не обозначением времени действия, а именно образом: «Велик был год и страшен по рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй. Был он обилен летом солнцем, а зимою снегом, и особенно высоко в небе стояли две звезды: звезда пастушеская – вечерняя Венера и красный, дрожащий Марс». Время и пространство "Белой гвардии" символично перекрещиваются. Уже в самом начале романа линия библейских времен («И судимы были мертвые...») пересекает синхроническое пространство грозных событий. По мере развития действия пересечение приобретает форму креста (особенно выразителен в финале романа), на котором распята Русь.

Сатирические персонажи романа объединены мотивом «бега». Гротескная картина Города оттеняет трагедию честного офицерства. Используя мотив «бега», Булгаков показывает масштабы паники, охватившей разные слои населения.

Символическим атрибутом изображаемых событий в романе становятся цветовые решения. Трагическая реальность (холод, смерть, кровь) отражается в контрасте мирного заснеженного Города и красно-черных тонов. Одним из наиболее употребительных цветов в романе является белый цвет, являющийся, по мнению автора, символом чистоты и истины. В восприятии автора белый цвет имеет не только политическую окраску, а сокровенный смысл, символизирующий позицию «над схваткой».С белым цветом Булгаков связывал свои представления о Родине, доме, семье, чести. Когда над всем этим нависает угроза, черный цвет (цвет зла, скорби и хаоса) поглощает все остальные краски. Для автора черный цвет является символом нарушения гармонии, а контрастное сочетание белого и черного, черного и красного, красного и голубого подчеркивает трагедию персонажей и передает трагизм событий.

Достаточно сказать о следующих основных изменениях, сделанных в пьесе "Дни Турбиных" по сравнению с романом "Белая гвардия". Роль полковника Малышева как командира артдивизиона была передана Алексею Турбину. Образ Алексея Турбина был укрупнен. Он впитал в себя, кроме черт Малышева, и свойства Най-Турса. Вместо страдающего врача, растерянно взирающего на события, не знающего что делать, в пьесе "Дни Турбиных" появилась фигура убежденного волевого человека. Как и Малышев, он не только знает, что надо делать, но еще глубоко понимает трагичность сложившихся обстоятельств и, собственно говоря, сам ищет себе гибели, обрекает себя на смерть, ибо знает, что дело проиграно, старый мир рухнул (Малышев, в отличие от Алексея Турбина, сохраняет какую-то веру, - считает, что лучшее, на что может рассчитывать каждый, кто хочет продолжать борьбу - это пробраться на Дон).

Булгаков в пьесе драматургическими средствами усилил обличение гетмановщины. Повествовательное описание побега гетмана было превращено в ярчайшую сатирическую сцену. С помощью гротеска с марионетки срывались ее националистические перья, лживое величье.

Все многочисленные эпизоды из романа "Белая гвардия" (и первого варианта пьесы), характеризующие переживания, настроение интеллигентных людей, в окончательном тексте "Дней Турбиных" сжимались, уплотнялись, подчинялись внутреннему стержню, усилению основного в сквозном действии мотива - мотива выбора в условиях, когда разразилась острая борьба. В последнем, 4-м акте на первое место выдвинулась фигура Мышлаевского с его эволюцией взглядов, решительным признанием: "Алешка был прав... Народ не с нами. Народ против нас". Он веско заявляет, что служить больше продажным и бездарным генералам не будет и готов перейти в ряды Красной Армии: "По крайней мере буду знать, что я буду служить в русской армии". В контраст Мышлаевскому появилась фигура бесчестного Тальберга. В романе он из Варшавы драпанул в Париж, женившись на Лидочке Герц, В пьесе возникает новый мотив. Тальберг неожиданно появляется в 4-м акте. Оказывается, он пробирается на Дон к генералу Краснову с особой миссией из Берлина и хочет взять с собой Елену. Но ждет его афронт. Елена объявляет ему, что она выходит замуж за Шервинского. Планы Тальберга рушатся.

В пьесе сильнее и ярче были раскрыты фигуры Шервинского и Лариосика. Влюбленность Шервинского в Елену, добродушие Лариосика вносили во взаимоотношения персонажей особую окраску, создавали в доме Турбиных атмосферу доброжелательности и взаимного внимания. В финале пьесы усиливались трагические моменты (Алексей Турбин гибнет, Николка остался калекой). Но мажорные ноты не исчезали. Они связаны с мироощущением Мышлаевского, увидевшего в крахе петлюровщины и победе Красной Армии новые ростки жизни. Звуки "Интернационала" в спектакле МХАТа извещали о наступлении нового мира .

Революция и культура -- вот та тема, с которой Михаил Булгаков вошел в литературу и которой оставался верен в своем творчестве. Для писателя разрушить старое -- значит уничтожить прежде всего культурные ценности. Он считает, что только культура, мир интеллигенции вносят гармонию в хаос человеческого бытия. Роман “Белая гвардия”, также как и пьеса по его мотивам “Дни Турбиных”, доставил своему автору, М. А. Булгакову, немало неприятностей. Его ругали в печати, навешивали различные ярлыки, обвинили автора в пособничестве врагу -- белому офицерству. И все это за то, что через пять лет после гражданской войны Булгаков осмелился показать белых офицеров не в стиле жутких и смешных героев плакатов и агиток, а как живых людей, со своими достоинствами и недостатками, своими понятиями о чести и долге. И эти люди, заклейменные именем врагов, оказались очень привлекательными личностями. В центре романа -- семья Турбиных: братья Алексей и Николка, их сестра Елена. Дом Турбиных всегда полон гостей и друзей. Следуя завещанию умершей матери, Елена поддерживает в доме атмосферу тепла и уюта. Даже в страшное время гражданской войны, когда город лежит в развалинах, за окнами непроглядная ночь со стрельбой, в доме Турбиных горит лампа под теплым абажуром, на окнах кремовые шторы, защищающие и отгораживающие хозяев от страха и смерти. По-прежнему собираются возле изразцовой печи старые друзья. Они молоды, веселы, все немного влюблены в Елену. Для них честь не пустое слово. И Алексей Турбин, и Николка, и Мышлаевский -- офицеры. Они действуют так, как велит им офицерский долг. Настали времена, когда трудно понять, где враг, от кого надо защищаться и кого защищать. Но они верны присяге, той, как они ее понимают. Они готовы защищать свои убеждения до конца. В гражданской войне нет правых и виноватых. Когда брат идет на брата, не может быть победителей. Люди гибнут сотнями. Оружие берут мальчишки, вчерашние гимназисты. Они отдают свои жизни ради идей -- истинных и ложных. Но сила Турбиных и их друзей в том, что они понимают: даже в этой круговерти истории есть простые вещи, которых надо держаться, если хочешь сохранить себя. Это верность, любовь и дружба. И присяга -- даже сейчас -- остается присягой, измена ей -- изменой Родине, а предательство остается предательством. “Никогда не убегайте крысьей побежкой в неизвестность от опасности”, -- пишет автор. Именно такой крысой, бегущей с тонущего корабля, представлен муж Елены Сергей Тальберг. Алексей Турбин презирает Таль берга, уезжающего из Киева с немецким штабом. Елена отказывается ехать с мужем. Для Николки предательством было бы оставить тело погибшего Най-Турса незахороненным, и он с риском для жизни похищает его из подвала. Турбины не политики. Их политические убеждения кажутся иногда наивными. Все герои -- и Мышлаевский, и Карась, и Шервинский, и Алексей Турбин -- отчасти похожи на Николку. который возмущен подлостью напавшего на него со спины дворника. “Все, конечно, нас ненавидят, но ведь он шакал форменный! Сзади за руку”, -- думает Николка. И в этом возмущении -- суть человека, который никогда не согласится, что для борьбы с врагом “все средства хороши”. Благородство натуры -- характерная черта булгаковских героев. Верность главным своим идеалам дает человеку внутренний стержень. И этим необычайно привлекательны главные герои романа. Как бы для сравнения рисует М. Булгаков и другую модель поведения. Вот хозяин дома, в котором снимают квартиру Турбины, инженер Василиса. Для него главным в жизни становится сохранение этой жизни любой ценой. Он трус, по словам Турбиных, “буржуй и несимпатичный”, не остановится перед прямым предательством, а может быть, и убийством. Он “революционер”, антимонархист, но его убеждения превращаются в ничто перед жадностью и приспособленчеством. Соседство с Василисой подчеркивает особенность Турбиных: они стремятся стать над обстоятельствами, а не оправдывать ими свои дурные поступки. В сложную минуту Най-Турс может сорвать с юнкера погоны, чтобы спасти его жизнь, и прикрывает его огнем из пулемета, а сам погибает. Николка, не считаясь с опасностью для себя, разыскивает родных Най-Турса. Алексей продолжает быть офицером, несмотря на то, что император, которому он присягал, отрекся от престола. Когда среди всей неразберихи “в гости” приезжает Лариосик, то Турбины не отказывают ему в гостеприимстве. Турбины вопреки обстоятельствам продолжают жить по тем законам, какие они себе устанавливают, какие диктует им их честь и совесть. Пусть они терпят поражения и им не удается спасти свой дом, но автор оставляет и им и читателям надежду. Эта надежда не может пока воплотиться в реальности, это пока только сны, соединяющие прошлое и будущее. Но хочется верить, что, даже тогда, “когда и тени наших тел и дел не останется на земле”, как пишет Булгаков, все равно будут существовать честь и верность, которым так преданы герои романа. Эта идея обретает трагическое звучание в романе “Белая гвардия”. Попытка Турбиных с мечом в руках отстоять быт, который уже утратил бытие, похожа на донкихотство. С их гибелью гибнет все. Художественный мир романа как бы раздваивается: с одной стороны, это мир Турбиных с устоявшимся культурным бытом, с другой стороны -- это варварство петлюровщины. Гибнет мир Турбиных, но сгинул и Петлюра. В город входит броненосец “Пролетарий”, несущий хаос в мир человеческой доброты. Мне кажется, Михаил Булгаков хотел подчеркнуть не социальные и политические пристрастия своих героев, а то вечное общечеловеческое, что они несут в себе: дружбу, доброту, любовь. На мой взгляд, семья Турбиных воплощает собой лучшие традиции русского общества, русской "Интеллигенции. Судьба произведений Булгакова драматична. Пьеса “Дни Турбиных” шла на сцене только потому, что Сталин разъяснил: “Эти “Дни Турбиных” есть демонстрация всесокрушающей силы большевизма, ибо даже такие люди, как Турбины, вынуждены сложить оружие и покориться воле народа, при знав свое дело окончательно проигранным”. Однако Булгаков показал в пьесе обратное: погибель ждет ту силу, которая убивает душу народа -- культуру и людей, носителей духовности .

В творчестве М. Булгакова равноправно соседствуют и взаимодействуют произведения, принадлежащие к двум разным литературным родам: эпосу и драме. Писателю были одинаково подвластны как эпические жанры -- от короткого очерка и фельетона до романа, так и драматургические. Сам Булгаков писал, что проза и драматургия для него связаны неразрывно -- как левая и правая рука пианиста. Один и тот же жизненный материал нередко двоился в сознании писателя, требуя то эпической, то драматической формы. Булгаков, как никто иной, умел извлечь из романа драму и в этом смысле опровергал скептические сомнения Достоевского, полагавшего, что «почти всегда подобные попытки не удавались, по крайней мере вполне» .

«Дни Турбиных» ни в коем случае не были просто инсценировкой романа «Белая гвардия», переложением для сцены, как это достаточно часто случается, а совершенно самостоятельным произведением с новой, сценической структурой,

причем практически все изменения, произведенные Булгаковым, находят подтверждение в классической теории драмы. Подчеркнем: в классической, тем более, что для самого Булгакова ориентиром была именно драматическая классика, будь то Мольер или Гоголь. При трансформации романа в драму во всех изменениях на первый план выходит действие жанровых законов, сказывающееся не только в «сокращении» или «сжатии» романного содержания, но в изменении конфликта, в трансформации характеров и их отношений, в появлении нового типа символики и переключении чисто повествовательных элементов в драматургические структуры пьесы. Так, совершенно очевидно, что главным отличием пьесы от романа является новый конфликт, когда человек вступает в противоречие с историческим временем, и все происходящее с героями является не следствием «божьей кары» или «мужичонкова гнева», а результатом их собственного, сознательного выбора. Таким образом, одним из важнейших отличий пьесы в сравнении с романом становится появление нового, активного, подлинно трагического героя.

Алексей Турбин -- центральный герой романа «Белая гвардия» и драмы «Дни Турбиных» -- это далеко не один и тот же характер. Посмотрим, как шло изменение образа при переработке романа в драму, какие новые черты приобрел Турбин в пьесе, и попытаемся ответить на вопрос о причинах этих изменений.

Сам Булгаков на диспуте в театре Мейерхольда сделал важное замечание: «Тот, кто изображен в моей пьесе под именем полковника Алексея Турбина, есть не кто иной, как полковник Най-Турс, ничего общего в романе с врачом не имеющий» . Но если изучить внимательно тексты обоих произведений, то можно прийти к выводу, что в образе Турбина пьесы соединились три персонажа романа (сам Турбин, Най-Турс и Малышев). Причем слияние это происходило постепенно. Увидеть это можно, если сравнить с романом не только последнюю редакцию пьесы, но и все ранее существовавшие. Образ Най-Турса никогда непосредственно не сливался с образом Алексея, он был слит с образом полковника Малышева. Произошло это в октябре 1926 года, при обработке первой редакции пьесы, которая в то время еще носила название «Белая гвардия». Первоначально Най-Турс брал на себя командование, прикрывал не желающего бежать Николку и погибал: сцена соответствовала роману. Затем Булгаков передал реплики Най- Турса Малышеву, причем в них сохранилась картавость, характерная только для Най-Турса. К тому же в последней реплике Малышева после слов «Я умираю» следовало «У меня сестра», -- эти слова явно принадлежали Най-Турсу (вспомним роман, где после смерти полковника Николка знакомится с его сестрой). Затем эти слова были Булгаковым вычеркнуты. И только после этого, во второй редакции пьесы, произошло «соединение» Малышева и Турбина. О причинах такого соединения говорил сам Булгаков: «Это произошло опять-таки по чисто театральным и глубоко драматическим (видимо, «драматургическим». -- М.Р.) соображениям, два или три лица, в том числе и полковник, были соединены в одно...» .

Если мы сравним Турбина в романе и в пьесе, то мы увидим, что изменения

коснулись: возраста (28 лет -- 30 лет), профессии (врач -- полковник-артиллерист), черт характера (и это самое главное). В романе неоднократно говорится о том, что Алексей Турбин слабовольный, бесхарактерный человек. Сам Булгаков называет его «тряпка». В пьесе перед нами человек сильный, мужественный, обладающий стойким, решительным характером. В качестве яркого примера может быть названа, например, сцена прощания с Тальбергом в романе и в пьесе, в которой изображаются вроде бы одни и те же события, но поведение Турбина представляет две противоположные грани характера. Кроме того, у Алексея Турбина романа и Алексея Турбина пьесы разные судьбы, что также является очень важным (в романе Турбин ранен, но выздоравливает -- в пьесе гибнет).

Попытаемся теперь ответить на вопрос, в чем причины столь редкого изменения образа Турбина. Самый общий ответ-- принципиальное различие между эпическим и драматическим характерами, вытекающее из различия этих литературных родов.

Роман, как эпический жанр, обычно направлен на психологическое исследование характера с точки зрения его эволюции. В драме же, наоборот, прослеживается не эволюция характера, а судьба человека в различных коллизиях. Эту мысль очень точно выражает М. Бахтин в своей работе «Эпос и роман». Герой романа, считает он, «должен быть показан не как готовый и неизменный, а как становящийся, изменяющийся, воспитуемый жизнью» . Действительно, в «Белой гвардии» мы видим характер Турбина как изменяющийся. Это касается, во-первых, его морального облика. Доказательством может служить, например, его отношение к Тальбергу. В начале произведения, в сцене прощания со сбегающим в Германию Тальбергом, Алексей вежливо промолчал, хотя в душе и считал Тальберга «чертовой куклой, лишенной всякого понятия о чести». В финале он презирает себя за такое поведение и даже рвет карточку Тальберга в клочья. Видна эволюция Турбина и в изменении его взглядов на происходящие исторические события.

Жизнь Турбина, как, впрочем, и остальных членов его семьи, шла без особых потрясений, у него были определенные, устоявшиеся понятия о нравственности, чести, долге перед Родиной, но не было нужды особенно глубоко задумываться над ходом истории. Однако жизнь потребовала ответить на вопрос, с кем идти, какие идеалы защищать, на чьей стороне истина и правда. Сначала казалось, что истина и правда на стороне Гетмана, а Петлюра несет произвол и грабеж, потом приходит понимание, что Россию не представляют ни Петлюра, ни Гетман, понимание того, что прежний уклад рухнул. Как следствие возникает необходимость задуматься о возможности появления новой силы -- большевиков.

В пьесе эволюция характера не является доминирующим аспектом при изображении героя. Характер показан как установившийся, преданный одной, горячо защищаемой идее. Более того, когда происходит крушение этой идеи, Турбин погибает. Отметим также, что эпический характер допускает внутри себя некоторые, достаточно глубокие противоречия. М. Бахтин даже считал наличие таких противоречий обязательным для героя романа: «... герой [романа] должен объединять в себе как положительные, так и отрицательные черты, как низкие, так и высокие, как смешные, так и серьезные» . Драматический же герой таких противоречий в себе обычно не содержит. Драма требует отчетливости, предельной очерченности психологического рисунка. Только те движения человеческой души, которые сказываются в поведении людей, могут найти в ней свое отражение. Смутные переживания, тонкие переходы чувств полностью доступны лишь эпической форме. А герой драмы предстает перед нами не в смене случайных душевных настроений, но в непрерывном потоке цельного волевого устремления. Лессинг определял эту особенность драматического характера как «согласованность» и писал: «...в характере не должно быть никаких внутренних противоречий; они должны быть всегда единообразны, всегда верны себе; они могут проявляться то сильнее, то слабее, смотря по тому, как действуют на них внешние условия; но ни одно из этих условий не должно влиять настолько, чтобы делать черное белым» . Вспомним сцену из романа, когда Турбин довольно грубо обошелся с мальчиком-газетчиком, навравшим о содержании газеты: «Турбин вытащил из кармана скомканный лист и, не помня себя, два раза ткнул им мальчишке в физиономию, приговаривая со скрежетом зубовным: «Вот тебе вести. Вот тебе. Вот тебе вести. Сволочь!» Этот эпизод является достаточно ярким примером того, что Лессинг назвал бы «несогласованностью» характера, правда, здесь под влиянием обстоятельств не белое становится черным, а, наоборот, на какое-то время симпатичный нам образ обретает довольно неприятные черты. Но все же названные различия между эпическим и драматическим характерами не являются самыми важными. Главное различие вытекает из того, что фундаментальными для эпоса и драмы являются две принципиально разные категории: события и действия. Драматическое действие Гегель и его последователи рассматривают как возникающее не «из внешних обстоятельств, а из внутренней воли и характера» . Гегель писал о том, что в драме необходимо преобладание инициативных действий героев, сталкивающихся между собой. В эпическом произведении обстоятельства столь же деятельны, как и герои, а часто даже более деятельны. Эту же мысль развивал и Белинский, который усматривал различия содержания эпоса и драмы в том, что «в эпосе господствует событие, в драме -- человек». При этом он рассматривает это господство не только с точки зрения «принципа изображения», но и как силу, детерминирующую зависимость человека от событий в эпосе, а в драме -- наоборот -- событий от человека, «который по своей воле дает им ту или иную развязку» . Формула «в драме господствует человек» встречается и во многих современных работах. Действительно, рассмотрение вышеназванных произведений Булгакова полностью подтверждает это положение. Турбин в романе -- философствующий интеллигент, он, скорее, всего лишь свидетель событий, а не их деятельный участник. Все, что с ним происходит, имеет чаще какие-либо внешние причины, а не является следствием его собственной воли. Примером могут послужить многие эпизоды романа. Вот Турбин и Мышлаевский в сопровождении Карася идут к «Мадам Анжу», чтобы записаться в дивизион. Казалось бы, это добровольное решение Турбина, но мы понимаем, что в душе он не уверен в правильности своего поступка. Он признается в том, что является монархистом и предполагает, что это может помешать его поступлению в дивизион. Вспомним, какая мысль проскальзывает у него в голове при этом: «Обидно расставаться с Карасем и Витей,...но шут его возьми, этот социальный дивизион» (курсив мой. -- М.Р.). Таким образом, поступление Турбина на военную службу могло бы и не произойти, если бы не потребность дивизиона во врачах. Ранение Турбина происходит из-за того, что полковник Малышев совершенно забыл предупредить его об изменении обстановки в городе, а также из-за того, что по несчастливой случайности Алексей забыл снять кокарду с папахи, что его сразу же и выдало. Да и в целом в романе Турбин вовлечен в исторические события против его воли, ведь он вернулся в город с желанием «отдыхать и устраивать заново не военную, а обыкновенную человеческую жизнь».

Приведенные, а также многие другие примеры из романа доказывают, что Турбин-врач явно не «дотягивает» до героя драматического, а тем более трагического. Драма не может показывать судьбу людей, воля которых атрофирована, которые не способны принимать решения. Действительно, Турбин в пьесе, в отличие от романного Турбина, берет на себя ответственность за жизнь многих людей: именно он принимает решение в срочном порядке распустить дивизион. Но и за свою жизнь отвечает лишь он сам. Вспомним слова Николки, обращенные к Алексею: «Я знаю, чего ты сидишь. Знаю. Ты смерти от позора ждешь, вот что!». Характер драматический должен уметь бороться с неблагоприятными жизненными обстоятельствами. В романе же Турбин никогда не мог рассчитывать только на себя. Ярким доказательством может служить окончание романа, не вошедшее в основной текст. В этом эпизоде Турбин, наблюдая бесчинства петлюровцев, обращается к небу: «Господи, если ты существуешь, сделай так, чтобы большевики сию минуту появились в Слободке!»

По мнению Гегеля, далеко не всякое несчастье является трагическим, а лишь то, которое закономерно вытекает из поступков самого героя. Все страдания Турбина в романе вызывают у нас лишь сочувствие, и даже если бы он погибал в финале, большего чувства, чем сожаление, у нас это не вызывало бы. (Нужно заметить, что и выздоровление Турбина показано как произошедшее под влиянием внешней причины, даже несколько мистической -- молитвы Елены). Трагическая коллизия связана с невозможностью реализации исторически необходимого требования, «герой становится для нас драматическим лишь постольку, поскольку в его позиции, действиях, поступках в той или иной степени сказывается требование исторической необходимости» . Действительно, в «Днях Турбиных» представлена трагическая ситуация, в которой герой вступает в конфликт с временем. Идеал Турбина -- монархическая Россия -- ушел в прошлое, и восстановление его невозможно. С одной стороны, Турбин прекрасно понимает, что его идеал потерпел крах. Во второй картине первого акта это всего лишь предчувствие: «Померещился мне, знаете ли, гроб...», а в первой картине третьего акта он уже открыто говорит об этом: «...белому движению на Украине конец. Ему конец в Ростове-на-Дону, всюду! Народ не с нами. Он против нас. Значит, кончено! Гроб! Крышка!» Но, с другой стороны, Турбин не в состоянии отказаться от своего идеала, «выйти из белого лагеря», подобно тому, как это произошло с Турбиным в романе. Таким образом, перед нами трагический конфликт, который может завершиться лишь гибелью героя. Смерть полковника становится подлинной кульминацией пьесы, вызывая не только сочувствие, но и высшее нравственное очищение -- катарсис. Под именем Алексея Турбина в романе и пьесе Булгакова выступают два совершенно разные характера, и их различия напрямую свидетельствуют о первостепенной роли действия жанровых законов в процессе трансформации романа в драму.

Выводы по II главе

Вторая глава посвящена сопоставительному анализу прозаических образов романа "Белая гвардия" и драматических "Дни Турбиных". С целью рассмотрения типологии и символики семейных ценностей в романе М. Булгакова «Белая гвардия» в контексте духовно-нравственных традиций русской культуры, с учетом мировоззренческих особенностей творчества писателя.

Восемьдесят лет назад Михаил Булгаков начал писать роман о семье Турбиных, книгу пути и выбора, важную и для нашей литературы, и для истории русской общественной мысли. Ничто не устарело в “Белой гвардии”. Поэтому нашим политологам следовало бы читать не друг друга, а этот старый роман.

О ком и о чем же этот роман Булгакова написан? О судьбе Булгаковых и Турбиных, о гражданской войне в России? Да, конечно, но это далеко не все. Ведь такую книгу можно написать с самых разных позиций, даже с позиций одного из ее героев, подтверждение чему - бесчисленные романы тех лет о революции и гражданской войне. Мы знаем, например, те же киевские события в изображении персонажа «Белой гвардии» Михаила Семеновича Шполянского -- “Сентиментальное путешествие” Виктора Шкловского, бывшего эсеровского боевика-террориста. С чьей точки зрения написана «Белая гвардия»?

Сам автор «Белой гвардии», как известно, долгом своим считал “упорное изображение русской интеллигенции как лучшего слоя в нашей стране. В частности, изображение интеллигентско-дворянской семьи, волею непреложной исторической судьбы брошенной в годы гражданской войны в лагерь белой гвардии, в традициях «Войны и мира».

«Белая гвардия» - не только исторический роман, где гражданская война увидена ее свидетелем и участником с определенной дистанции и высоты, но и своеобразный «роман воспитания», где, говоря словами Л. Толстого, мысль семейная соединяется с мыслью народной.

Эта спокойная житейская мудрость понятна и близка Булгакову и молодой семье Турбиных. Роман «Белая гвардия» подтверждает правоту пословицы «Береги честь смолоду», ибо Турбины погибли бы, если бы не берегли честь смолоду. А их понятие чести и долга основывалось на любви к России.

Конечно, судьба военврача Булгакова, непосредственного участника событий, иная, он очень близок к событиям гражданской войны, потрясен ими, ибо потерял и никогда больше не видел обоих братьев, многих друзей, сам был тяжело контужен, пережил смерть матери, голод и нищету. Булгаков начинает писать автобиографические рассказы, пьесы, очерки и этюды о Турбиных, а в конце концов приходит к историческому роману о революционном перевороте в судьбах России, ее народа, интеллигенции.

«Белая гвардия» во многих деталях является автобиографическим романом, который основан на личных впечатлениях и воспоминаниях писателя о событиях, происходивших в Киеве зимой 1918--1919 гг. Турбины -- девичья фамилия бабушки Булгакова со стороны матери. В членах семьи Турбиных без труда угадываются родственники Михаила Булгакова, его киевские друзья, знакомые и он сам. Действие романа происходит в доме, который до малейших деталей списан с дома, в котором жила семья Булгаковых в Киеве; теперь в нём расположен музей Дом Турбиных.

Во враче-венерологе Алексее Турбине узнаётся сам Михаил Булгаков. Прототипом Елены Тальберг-Турбиной послужила сестра Булгакова -- Варвара Афанасьевна .

Многие фамилии персонажей романа совпадают с фамилиями реальных жителей Киева того времени либо немного изменены.

Роман имеет кольцевую композицию. Он начинается и заканчивается грозными предчувствиями апокалипсиса. В романе присутствует мотив дьявольщины. С ним связаны такие детали, как преисподняя, ад, куда спускаются Николка с сестрой Най-Турса в поисках его тела, «чертова кукла» Тальберг, черт в рясе на колокольне собора, демон – Шполянский, демон – Шервинский...

Символикой апокалипсиса пронизан весь роман, кровавые революционные события изображены как Страшный суд. Однако апокалипсис в романе – это не только гибель, но и спасение, свет. Писатель показывает, что главная цель человеческого бытия ничего не значит. Наступил, казалось бы, конец света. Но семья Турбиных продолжает жить в прежнем времяизмерении.

Булгаков тщательно описывает все бытовые мелочи, сохраненные в семье: печь (сосредоточение всей жизни), сервиз, абажур (символ семейного очага), кремовые шторы, которые как бы закрывают семью, спасают ее от внешних событий. Все эти детали быта, несмотря на внешние потрясения, остаются такими же, какими и были. Быт в романе – это символ бытия. Когда все вокруг рушится, ценности подвергаются переоценке, быт нерушим. Сумма мелочей, составляющих быт Турбиных, – это культура интеллигенции, тот фундамент, который сохраняет в целости характеры героев.

Мир в романе показан как дьвольский карнавал, балаган. Через театрально-балаганные образы автор показывает хаос истории. Сама история показывается в театральной стилистике: неоднократно меняются игрушечные короли, Тальберг называет историю опереткой; многие герои переодеваются. Переодевается и бежит Тальберг, потом гетман и другие белые, затем бегство захватывает всех. Шполянский похож на оперного Онегина. Он актер, постоянно меняющий маски. Но Булгаков показывает, что это не игра, а реальная жизнь.

Турбины даны автором в тот момент, когда семью постигает утрата (смерть матери), когда в дом вторгаются чуждые ему начала хаоса, разлада. Символическим воплощением их становится новый лик Города. Город предстает в романе в двух временных координатах – прошлом и настоящем. В прошлом он не враждебен дому. Город, с его садами, крутыми улочками, днепровскими кручами, Владимирской горкой со статуей святого Владимира, сохраняя неповторимый облик Киева, праматери русских городов, выступает в романе как символ русской государственности, которую грозят уничтожить волны скоропадщины, петлюровщины, «корявый мужичонков гнев».

Текущие события включаются автором в большое время. Трагичные эпизоды в потоке истории Булгаков часто приоткрывает героям через сновидения. Провидческие сны в романе являются одним из способов отражения глубин подсознания героев. Соотнося реальность с идеальными представлениями, они в символической форме раскрывают всечеловеческую истину. Так, размышляя о происходящем в свете проблем бытия, Алексей Турбин из «первой попавшейся ему книги» («Бесов» Достоевского), «бессмысленно возвращаясь к одному и тому же», вычитывает фразу: «Русскому человеку честь – одно только лишнее бремя...» Но явь перетекает в сон, и когда под утро Алексей засыпает, во сне к нему является «маленького роста кошмар в брюках в крупную клетку», говорящий: «Голым профилем на ежа не сядешь!.. Святая Русь – страна деревянная, нищая и... опасная, а русскому человеку честь – только лишнее бремя». «Ах ты! – вскричал во сне Турбин. – Г-гадина, да я тебя... – Турбин во сне полез в ящик стола доставать браунинг, сонный достал, хотел выстрелить в кошмар, погнался за ним, и кошмар пропал». И снова сон перетекает в явь: «Часа два тек мутный, черный, без сновидений сон, а когда уже начало светать бледно и нежно за окнами комнаты, выходящей на застекленную веранду, Турбину стал сниться Город», – так заканчивается третья глава.

Во снах, прерывающих повествование, выражается авторская позиция. Ключевым является сон Алексея Турбина, когда ему представляется рай, в котором есть Най-Турс и вахмистр Жилин. Рай, в котором есть место и для красных, и для белых, и бог говорит: «Все вы для меня одинаковы, на поле брани убиенные». Один и тот же сон снится и Турбину, и безымянному красноармейцу.

Распад прежней, привычной жизни писатель показывает через разрушение дома, в традициях Бунина («Антоновские яблоки») и Чехова («Вишневый сад»). При этом сам дом Турбиных – тихая «гавань» с кремовыми шторами – становится своего рода центром нравственно-психологической устойчивости автора.

Город, в котором разворачиваются основные события, является пограничной зоной между тихой «гаванью» и кровавым окружающим миром, от которого все бегут. Мотив бега, зарождающийся в этом «внешнем» мире, постепенно углубляется и пронизывает все действие книги. Так в "Белой гвардии" складываются три взаимосвязанных и взаимопроникающих пространственно-временных, сюжетно-событийных и причинно-следственных круга: дом Турбиных, Город и мир. Первый и второй мир имеют четко очерченные границы, а третий без- граничен и потому непонятен. Продолжая традиции романа Л.Н. Толстого «Война и мир», Булгаков показывает, что в жизни дома отражаются все внешние события, и только дом может служить героям нравственной опорой.

По некоторым реалиям, обозначенным в романе, можно понять, что действие происходит в Киеве. В романе он обозначен просто как Город. Таким образом, пространство разрастается, трансформируя Киев в город вообще, а город – в мир. Происходящие события приобретают космический масштаб. С позиций человеческих ценностей значимость принадлежности человека к социальной группе утрачивается, а писатель оценивает действительность с позиции вечной человеческой жизни, неподвластной разрушительной цели времени.

Эпиграфы к роману имеют особое значение. Роману предпосланы два эпиграфа. Первый укореняет происходящее в русской истории, второй – соотносит его с вечностью. Их наличие служит знаком избранного Булгаковым типа обобщения – от изображения сегодняшнего дня к его проекции на историю, на литературу ради того, чтобы выявить общечеловеческий смысл происходящего.

Первый эпиграф – пушкинский, из «Капитанской дочки»: «Пошел мелкий снег и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось с снежным морем. Все исчезло. “Ну, барин, – закричал ямщик, – беда: буран!”». Этот эпиграф передает не только эмоциональную тональность «смутного времени», но и воспринимается как символ нравственной устойчивости булгаковских героев на трагическом переломе эпохи.

Ключевые слова пушкинского текста («снег», «ветер», «метель», «буран») напоминают о возмущении мужицкой стихии, о счете мужика к барину. Образ разбушевавшейся стихии становится в романе одним из сквозных и напрямую связан с булгаковским пониманием истории, имеющей разрушительный характер. Самим выбором эпиграфа автор подчеркнул, что речь в его первом романе идет о людях, вначале трагически заблудившихся в железном буране революции, но нашедших в ней свое место и дорогу. Этим же эпиграфом писатель указал и на свою непрерывающуюся связь с классической литературой, в частности с традициями Пушкина, с «Капитанской дочкой» – замечательным размышлением великого рус- ского поэта о русской истории и русском народе. Продолжая традиции Пушкина, Булгаков добивается своей художественной правды. Так, в "Белой гвардии" появляется слово «пугачевщина».

Второй эпиграф, взятый из «Откровения Иоанна Богослова» («И судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими...»), усиливает ощущение кризисности момента. Этот эпиграф акцентирует момент личной ответственности. Тема апокалипсиса все время возникает на страницах романа, не давая забыть, что перед читателем – картины Страшного суда, напоминая, что Суд этот осуществляется «сообразно с делами». Кроме того, в эпиграфе подчеркивается вневременная точка зрения на происходящие события. Примечательно, что в следующем стихе Апокалипсиса, хотя он и не включен в текст романа, говорится следующее: «...и судим был каждый по делам своим». Так в подтексте мотив суда входит в судьбу каждого из героев романа.

Роман открывается величественным образом 1918 года. Не датой, не обозначением времени действия, а именно образом: «Велик был год и страшен по рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй. Был он обилен летом солнцем, а зимою снегом, и особенно высоко в небе стояли две звезды: звезда пастушеская – вечерняя Венера и красный, дрожащий Марс». Время и пространство "Белой гвардии" символично перекрещиваются. Уже в самом начале романа линия библейских времен («И судимы были мертвые...») пересекает синхроническое пространство грозных событий. По мере развития действия пересечение приобретает форму креста (особенно выразителен в финале романа), на котором распята Русь.

Сатирические персонажи романа объединены мотивом «бега». Гротескная картина Города оттеняет трагедию честного офицерства. Используя мотив «бега», Булгаков показывает масштабы паники, охватившей разные слои населения.

Символическим атрибутом изображаемых событий в романе становятся цветовые решения. Трагическая реальность (холод, смерть, кровь) отражается в контрасте мирного заснеженного Города и красно-черных тонов. Одним из наиболее употребительных цветов в романе является белый цвет, являющийся, по мнению автора, символом чистоты и истины. В восприятии автора белый цвет имеет не только политическую окраску, а сокровенный смысл, символизирующий позицию «над схваткой».С белым цветом Булгаков связывал свои представления о Родине, доме, семье, чести. Когда над всем этим нависает угроза, черный цвет (цвет зла, скорби и хаоса) поглощает все остальные краски. Для автора черный цвет является символом нарушения гармонии, а контрастное сочетание белого и черного, черного и красного, красного и голубого подчеркивает трагедию персонажей и передает трагизм событий.

«Белая гвардия»

М.А. Булгаков родился и вырос в Киеве. Всю жизнь он был предан этому городу. Символично, что имя будущему писателю было дано в честь хранителя города Киева архангела Михаила. Действие романа М.А. Булгакова «Белая гвардия» происходит в том самом знаменитом доме №13 на Андреевском спуске (в романе он назван Алексеевским), где когда-то жил сам писатель. В 1982 году на этом доме была установлена мемориальная доска, а с 1989 года находится Литературномемориальный дом-музей имени М.А. Булгакова.

Автор не случайно выбирает для эпиграфа фрагмент из «Капитанской дочки», романа, рисующего картину крестьянского бунта. Образ вьюги, метели символизирует вихрь развернувшихся в стране революционных перемен. Роман посвящен второй жене писателя Любови Евгеньевне Белозерской-Булгаковой, которая также какое-то время жила в Киеве и помнила те страшные годы постоянной смены власти и кровавых событий.

В самом начале романа у Турбиных умирает мать, завещая детям жить. «А им придется мучиться и умирать», - восклицает М.А. Булгаков. Однако ответ на вопрос о том, что делать в тяжелое время, дает в романе священник: «Уныния допускать нельзя... Большой грех - уныние...». «Белая гвардия» - в определенной степени автобиографичное произведение. Известно, например, что поводом для написания романа стала скоропостижная смерть матери самого М.А. Булгакова Варвары Михайловны от тифа. Писатель сильно переживал это событие, вдвойне тяжело было ему потому, что он не смог даже приехать из Москвы на похороны и проститься с матерью.

Из многочисленных художественных деталей в романе вырисовываются бытовые реалии того времени. «Революционная езда» (час едешь - два стоишь), грязнейшая батистовая сорочка Мышлаевского, обмороженные ноги - все это красноречиво свидетельствует о полной бытовой л хозяйственной неразберихе в жизни людей. Глубокие переживания социально-политических конфликтов выразились и в портретах героев романа: Елена и Тальберг перед разлукой даже внешне осунулись, постарели.

Крах устоявшегося уклада М.А. Булгаков показывает и на примере интерьера дома Турбиных. С детства привычный для героев порядок со стенными часами, мебелью старого красного бархата, изразцовой печкой, книги, золотые часики и серебро - все это оказывается в полнейшем хаосе, когда Тальберг решает бежать к Деникину. Но все-таки М.А. Булгаков призывает никогда не сдергивать абажур с лампы. Он пишет: «Абажур священен. Никогда не убегайте крысьей побежкой на неизвестность от опасности. У абажура читайте - пусть воет вьюга, - ждите, пока к вам придут». Однако Тальберга, человека военного, жесткого и энергичного, не устраивает на смиренная покорность, с которой автор романа призывает относиться к жизненным испытаниям. Елена воспринимает бегство Тальберга как предательство. Не случайно перед отъездом тот упоминает, что у Елены есть паспорт на девичью фамилию. Он словно отрекается от жены, хотя в то же время пытается убедить ее в том, что скоро вернется. В ходе дальнейшего развития сюжета мы узнаем, что Сергей уехал в Париж и вновь женился. Прототипом Елены считается сестра М.А. Булгакова Варвара Афанасьевна (по мужу Карум). Тальберг - известная в мире музыки фамилия: в девятнадцатом веке в Австрии был пианист Зигмунд Тальберг. Писатель любил использовать в своем творчестве звучные фамилии известных музыкантов (Рубинштейн в «Роковых яйцах», Берлиоз и Стравинский в романе «Мастер и Маргарита»).

Измученные люди в вихре революционных событий не знают, во что им верить и куда податься. С болью в душе встречает киевское офицерское общество известие о гибели царской семьи и вопреки осторожности поет запрещенный царский гимн. От безысходности офицеры напиваются до полусмерти.

Ужасающий рассказ о киевской жизни периода гражданской войны перемежается воспоминаниями о прошлой жизни, которая выглядят сейчас как непозволительная роскошь (например, о поездках в театр).

В 1918 году Киев стал приютом для тех, кто, опасаясь расправы, покинул Москву: банкиров и домовладельцев, артистов и художников, аристократов и жандармов. Описывая культурную жизнь Киева, М.А. Булгаков упоминает о знаменитом театре «Лиловый негр», кафе «Максим» и декадентском клубе «Прах» (на самом деле он назывался «Хлам» и располагался в подвале гостиницы «Континенталь» на Николаевской улице; в нем бывали многие знаменитости: А. Аверченко, О. Мандельштам, К. Паустовский, И. Эренбург и сам М. Булгаков). «Город разбухал, ширился, лез, как опара из горшка», - пишет М.А. Булгаков. Мотив бегства, обозначенный в романе, станет сквозным мотивом для ряда произведений писателя. В «Белой гвардии», как это становится понятным уже из названия, для М.А. Булгакова важна прежде всего судьба русского офицерства в годы революции и гражданской войны, которое в большинстве своем жило с понятием офицерской чести.

Автор романа показывает, как в горниле лютых испытаний звереют люди. Узнав о зверствах петлюровцев, Алексей Турбин зря обижает мальчишку-газетчика и туг же сам ощущает стыд и нелепость от своего поступка. Однако чаще всего герои романа остаются верны своим жизненным ценностям. Не случайно Елена, когда узнает, что Алексей безнадежен и должен умереть, зажигает лампаду перед старой иконой и молится. После этою болезнь отступает. С восхищением описывает М.А. Булгаков благородный поступок Юлии Александровны Рейс, которая, рискуя собой, спасает раненого Турбина.

Отдельным героем романа можно считать Город. В родном Киеве у самого писателя прошли лучшие годы. Городской пейзаж в романе поражает сказочной красотой («Вся энергия города, накопленная за солнечное и грозовое лето, выливалась в свете), обрастает гиперболами («И было садов в Городе так много, как ни в одном городе мира»), М,А. Булгаков широко использует старинную киевскую топонимику (Подол, Креща-тик), часто упоминает дорогие каждому сердцу киевлянина достопримечательности города (Золотые ворота, Софийский собор, Михайловский монастырь). Лучшим местом в мире называет он Владимирскую горку с памятником Владимиру. Отдельные фрагменты городского пейзажа столь поэтичны, что напоминают стихотворения в прозе: «Сонная дрема прошла над Городом, мутной белой птицей пронеслась, минуя стороной крест Владимира, упала за Днепром в самую гущу ночи и поплыла вдоль железной дуги». И тут же эту поэтичную картину прерывает описание паровоза бронепоезда, злобно сипящего, с тупым рылом. В этом контрасте войны и мира сквозным образом является крест Владимира - символ православия. В финале произведения освещенный крест зрительно превращается в угрожающий меч. А писатель призывает нас обратить внимание на звезды. Таким образом, от конкретно-исторического восприятия событий автор переходит к обобщенно-философскому.

Важную роль в романе играет мотив сна. Сны видят в произведении Алексей, Елена, Василиса, часовой у бронепоезда и Петька Щеглов. Сны помогают расширить художественное пространство романа, глубже охарактеризовать эпоху, а главное - в них поднимается тема надежды на будущее, на то, что после кровопролитной гражданской войны у героев начнется новая жизнь.

Харитонова Ольга Николаевна, учитель МБОУ гимназия им. Бунина города Воронежа

ИЗУЧЕНИЕ РОМАНА М.А. БУЛГАКОВА «БЕЛАЯ ГВАРДИЯ»

11 класс

Стандарт среднего (полного) общего образования по литературе рекомендуют старшеклассникам для чтения и изучения одно из произведений Михаила Булгакова: «Мастер и Маргарита» или «Белая гвардия». Имя Михаила Булгакова соседствует в программе с именами М.А. Шолохова, А.П. Платонова, И. Бабеля. Остановив выбор на романе «Белая гвардия», словесник создаст тем самым тематический ряд: «Тихий Дон», «Белая гвардия», «Сокровенный человек», рассказы из цикла «Конармия». Учащиеся, таким образом, получат возможность сравнить различные концепции исторической эпохи, различные подходы к теме «Человек и война».

УРОКИ № 1 – 2

«ВЕЛИК БЫЛ ГОД И СТРАШЕН ГОД ПО РОЖДЕСТВЕ ХРИСТОВОМ 1918»

«Белая гвардия», создававшаяся в 1922 – 1924 годах, - первое крупное произведение М.А. Булгакова. Впервые роман появился в неполном виде в 1925 году в частном московском журнале «Россия», где вышли две части из трех. Публикация не была закончена по причине закрытия журнала. Потом «Белая гвардия» печаталась на русском языке в Риге в 1927 году и в Париже в 1929 году. Полный текст увидел свет в советских изданиях в 1966 году.

«Белая гвардия» - произведение во многом автобиографическое, что неоднократно отмечалось литературной критикой. Так, исследователь творчества Булгакова В.Г. Боборыкин писал в монографии о писателе: «Турбины – это не кто иные, как Булгаковы, хотя, разумеется, кое-какие различия и есть. Дом № 13 по Андреевскому (в романе – Алексеевскому) спуску к Подолу в Киеве, и вся обстановка в нем, и в первую очередь та атмосфера, о которой сказано, - все булгаковское… И уж коль побываешь мысленно у Турбиных, можешь твердо сказать, что побывал в том самом доме, где проходили детство, и студенческая юность будущего писателя, и те полтора года, которые провел он в Киеве в разгар гражданской войны».

Краткое сообщение об истории создания и публикации произведения делает в начале урока один из учащихся. Основную часть занятия составляет беседа по тексту романа, анализ конкретных эпизодов и образов.

В центре внимания на данном уроке - романное изображение эпохи революции и Гражданской войны. Главная задача – проследить динамику образов Дома и Города, выявить те художественные средства, с помощью которых писателю удалось запечатлеть разрушающее воздействие войны на мирное бытие Дома и Города.

Ориентировочные вопросы для беседы:

Прочитайте первый эпиграф. Что дает символический образ бурана для понимания эпохи, отраженной в романе?

Чем, по-вашему, объясняется «библейский» зачин произведения? С каких позиций писатель смотрит на события Гражданской войны в России?

Какими символами писатель обозначил главный конфликт эпохи? Почему он избрал языческую символику?

Перенесемся мысленно в дом Турбиных. Что в атмосфере их дома особенно дорого Булгакову? С помощью каких многозначительных деталей писатель подчеркивает стабильность быта и бытия в этом семействе? (Анализ глав 1 и 2, часть 1.)

Сравните два «лика» Города – прежнего, довоенного, привидевшегося во сне Алексею Турбину, и нынешнего, пережившего неоднократную смену власти. Различается ли тон авторского повествования в обоих описаниях? (Глава 4, часть 1.)

В чем усматривает писатель симптомы «болезни» городского организма? Найдите приметы гибели красоты в атмосфере Города, охваченного бураном революции. (Главы 5, 6, часть 1.)

Какую роль в композиционной структуре романа играют сны?

Прочитайте сон Николки о паутине. Как символика сна отражает динамику образов Дома и Города? (Глава 11, часть 1.)

Олицетворением каких сил служит мортира, приснившаяся раненому Алексею Турбину? (Глава 12, часть 3.)

Как соотносится с явью, с действительностью Гражданской войны содержание сна Василисы о свиньях? (Глава 20, часть 3.)

Рассмотрите эпизод ограбления Василисы петлюровцами. Каков здесь тон авторского повествования? Можно ли назвать квартиру Василисы Домом? (Глава15, часть 3.)

Какое значение имеют в романе мотивы Бородина?

Кто виноват в том, что Дом, Город, Родина оказались на краю гибели?

Роман открывают два эпиграфа. Первый – из «Капитанской дочки» А.С.Пушкина. Этот эпиграф непосредственно соотносится с сюжетом произведения: действие происходит морозной и вьюжной зимой 1918 года. «Давно уже начало мести с севера, и метет, и метет»,- читаем в романе. Понятно, конечно, что смысл фразы аллегорический. Буря, ветер, метель сразу же ассоциируются в сознании читателя с социальными катаклизмами. «Велик был год и страшен год по Рождестве Христовом 1918…» Грозная эпоха со всей неотвратимостью бурной и величественной стихии надвигается на человека. Начало романа поистине библейское, если не сказать апокалипсическое. Все происходящее в России Булгаков рассматривает не с классовых позиций (как, например, Фадеев в «Разгроме»), с космических высот взирает писатель на агонию умирающей эпохи. «…И особенно высоко в небе стояли две звезды: звезда пастушеская – вечерняя Венера и красный дрожащий Марс». Противоборство Венеры и Марса: жизни и смерти, любви, красоты и войны, хаоса и гармонии – испокон веков сопровождает развитие цивилизации. В разгар Гражданской войны в России это противоборство обрело особенно зловещие формы. Использование писателем языческих символов призвано подчеркнуть трагедию народа, отброшенного кровавыми ужасами к временам доисторического варварства.

Вслед за тем внимание автора переключается на события частной жизни. Трагедией ознаменовалось «время перемен» и для семейства Турбиных: нет больше «мамы, светлой королевы». В «общий план» погибающей эпохи вписан «крупный план» человеческих похорон. И читатель становится невольным свидетелем того, как «белый гроб с телом матери снесли по крутому Алексеевскому спуску на Подол», как отпевали покойницу в маленькой церковке «Николая Доброго, что на Взвозе».

Все действие в романе концентрируется вокруг этого семейства. Красота и спокойствие – главные составляющие атмосферы турбинского дома. Наверное, поэтому он так притягателен для окружающих. За окнами свирепствует буран революции, а здесь тепло и уютно. Характеризуя неповторимую «ауру» этого дома, В.Г. Боборыкин в уже цитированной нами книге очень точно сказал о царящем тут «содружестве людей и вещей». Вот черные стенные часы в столовой, которые тридцать лет «родным голосом» отбивают минуты: тонк-танк. Вот «мебель старого красного бархата», «кровати с блестящими шишечками», «бронзовая лампа под абажуром». Проходишь по комнатам вслед за героями и вдыхаешь «таинственный» запах «старинного шоколада», которым пропитаны «шкапы с Наташей Ростовой, Капитанской Дочкой». Булгаков так и пишет с заглавной буквы без кавычек – ведь не произведения известных писателей стоят на полках книжного шкафа, здесь живут, являясь полноправными членами семейного содружества и Наташа Ростова, и Капитанская Дочка, и Пиковая Дама. И завещание умирающей матери «Живите… дружно», кажется, обращено не только к детям, но и к «семи пыльным комнатам», и к «бронзовой лампе», и к «золоченым чашкам», и к портьерам. И словно исполняя этот завет, вещи в турбинском доме чутко реагируют на изменения, даже весьма незначительные, в ритме жизни, в настроении жильцов. Так, гитара, названная «Николкиной подругой», издает свое «трень» в зависимости от ситуации то «нежно и глухо», то «неопределенно». «…Потому что пока, видите ли, ничего еще толком не известно…» - комментирует реакцию инструмента автор. В момент, когда состояние тревоги в доме достигает апогея, гитара «мрачно молчит». Самовар «поет зловеще и плюется», будто предупреждая хозяев о том, что «красота и прочность жизни» под угрозой разрушения, что «коварный враг», «пожалуй, может разбить снежный прекрасный город и осколки покоя растоптать каблуками». Когда в гостиной зашел разговор о союзниках, самовар запел и «угольки, подернутые седым пеплом, вывалились на поднос». Если вспомнить, что «серыми» жители города именовали союзнические с гетманской Украиной немецкие войска за цвет ворса «их серо-голубых» мундиров, деталь с угольками приобретает характер политического предсказания: немцы вышли из игры, предоставив Городу обороняться собственными силами. Словно поняв «намек» самовара, братья Турбины вопрошающе «посмотрели на печку». «Ответ – вот он. Пожалуйста:

Союзники – сволочи», - это уже надпись на изразце «вторит» голосу самовара.

К разным людям вещи относятся по-разному. Так, Мышлаевского всегда встречает «заливистый, тонкий звон» дверного звонка. Когда же на кнопку нажала рука капитана Тальберга, звоночек «затрепетал», силясь оградить «Елену ясную» от переживаний, которые принес и еще принесет ей этот чужой их Дому «прибалтийский человек». Черные столовые часы «забили, затикали, пошли ходуном» в момент объяснения Елены с мужем – и часы взволнованы происходящим: что же будет? Когда Тальберг спешно собирает вещи, торопливо оправдываясь перед супругой, часы «презрительно давятся». Но «генерального штаба карьерист» сверяет жизненное время не с семейными часами, у него другие часы – карманные, на которые он, боясь опоздать на поезд, то и дело поглядывает. У него и мораль карманная – мораль флюгера, думающего о сиюминутной выгоде. В сцене прощания Тальберга с Еленой пианино оскалило белые зубы-клавиши и «показало… партитуру Фауста…

Я за сестру тебя молю,

Сжалься, о, сжалься ты над ней!

Ты охрани ее»,-

чем едва не разжалобило отнюдь не склонного к сантиментам Тальберга.

Как видим, вещи в турбинском доме по-человечески переживают, волнуются, заступаются, умоляют, жалеют, предостерегают. Они способны выслушать и дать совет. Пример этого – разговор Елены со своим капором после отъезда мужа. Героиня поверяет капору сокровенные раздумья о неудавшемся браке, и капор « с интересом слушал, и щеки его осветились жирным красным светом», «спрашивал: - А что за человек твой муж?» Деталь многозначительная, ведь Тальберг стоит вне «содружества людей и вещей», хотя провел в Доме Турбиных более года со дня женитьбы.

Центром жилища, безусловно, является «Саардамский плотник». Жар его изразцов нельзя не ощутить, попав в семейную обитель. «Изразцовая печка в столовой грела и растила Еленку маленькую, Алексея старшего и совсем крошечного Николку». На своей поверхности печь несет надписи и рисунки, сделанные в разное время и членами семьи, и турбинскими друзьями. Здесь запечатлены и шутливые послания, и признания в любви, и грозные пророчества – все, чем богата была жизнь семейства в разное время.

Ревностно оберегают красоту и домашний уют, тепло семейного очага обитатели дома по Алексеевскому спуску. Несмотря на тревогу, все больше и больше нагнетаемую в городской атмосфере, «скатерть бела и крахмальна», «на столе чашки с нежными цветами», «полы лоснятся, и в декабре, теперь на столе, в матовой, колонной, вазе голубые гортензии и две мрачные знойные розы, утверждающие красоту и прочность жизни…» Побываешь, даже кроткое время, в семейном гнезде Турбиных – и на душе становится светлее, и действительно начинаешь думать, что красота неистребима, как «бессмертны часы», как «бессмертен Саардамский плотник», чей «голландский изразец, как мудрая скала, в самое тяжкое время живительный и жаркий».

Итак, образу Дома, практически отсутствовавшему в советской прозе тех лет, отведено одно из основных мест в романе «Белая гвардия».

Другой неодушевленный, но живой герой книги – Город.

«Прекрасный в морозе и тумане…» - этот эпитет открывает «слово» о Городе и, в конечном счете, является доминирующим в его изображении. Сад как символ рукотворной красоты поставлен в центр описания. Образ Города излучает необыкновенный свет. С рассветом Город просыпается «сияющий, как жемчужина в бирюзе». И этот божественный свет – свет жизни – поистине неугасим. «Как драгоценные камни, сияли электрические шары» уличных фонарей в ночное время. «Играл светом и переливался, светился, и танцевал, и мерцал Город по ночам до самого утра». Что такое перед нами? Уж не земной ли аналог града Божьего Нового Иерусалима, о котором упоминалось в «Откровении святого Иоанна Богослова»? Открываем Апокалипсис и читаем: «…город был чистое золото, подобен чистому стеклу. Основания стены города украшены драгоценными камнями… И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения его, ибо слава Божия осветила его…» То, что булгаковский Город находится под покровительством Божиим, подчеркивают заключительные строки описания: «Но лучше всего сиял электрический белый крест в руках громаднейшего Владимира на Владимирской горке, и был виден далеко, и часто <…> находили по его свету <…> путь на Город…» Однако не будем забывать, что таким Город был пусть в недалеком, но все же прошлом. Теперь прекрасный лик прежнего Города, Города, отмеченного печатью небесной благодати, может лишь привидеться в ностальгическом сне.

Новому Иерусалиму, «вечному золотому Городу» из турбинского сновидения противостоит Город 1918 года, нездоровое бытие которого заставляет вспомнить библейскую легенду о Вавилоне. С началом войны под сень Владимирского креста стекалась разномастная публика: бежавшие из столицы аристократы и банкиры, промышленники и купцы, поэты и журналисты, актрисы и кокотки. Облик Города потерял цельность, стал бесформенным: «Город разбухал, ширился, лез, как опара из горшка». Тон авторского повествования приобретает иронический и даже саркастический оттенок. Нарушилось естественное течение жизни, привычный порядок вещей распался. Горожане оказались втянуты в грязный политический спектакль. «Оперетка», разыгранная вокруг «игрушечного короля» - гетмана, изображена Булгаковым с откровенной издевкой. Весело подтрунивают над собой и сами обитатели «невсамделишного царства». Когда же «деревянный король» «получил мат», всем становится не до смеха: «оперетка» грозит вылиться в страшное мистериальное действо. «Чудовищные» знамения следуют одно за другим. Об одних «знамениях» писатель рассказывает эпически бесстрастно: «Среди бела дня… убили не кого иного, как главнокомандующего германской армией на Украине…» О других - с нескрываемой болью: «…побежали с верхнего Города – Печерска растерзанные, окровавленные люди с воем и визгом…», «рухнуло несколько домов…» Третьи «знамения» вызывают легкую насмешку, например «предзнаменование», обрушившееся на Василису в виде красавицы молочницы, которая объявила о подорожании своего товара.

И вот уже война на подступах к Городу, силится прокрасться к его сердцевине. Глубокая скорбь звучит в голосе автора, повествующего о том, как рушится мирная жизнь, как уходит в небытие красота. Бытовые зарисовки получают под пером художника символический смысл.

Салон мадам Анжу «Парижский шик», помещавшийся в самом центре Города, еще совсем недавно служил средоточием прекрасного. Теперь же на территорию Венеры со всей бесцеремонностью грубого вояки вторгся Марс, и то, что составляло обличье Красоты, обращено в «обрывки бумаги» и «красные и зеленые лоскутки». С коробками из-под дамских шляпок соседствуют «ручные бомбы с деревянными рукоятками и несколько кругов пулеметных лент». Рядом со швейной машинкой «высовывал свое рыльце пулемет». И то и другое – творение рук человеческих, только первое являет собой орудие созидания, а второе несет разрушение и смерть.

Городскую гимназию Булгаков сравнивает с гигантским кораблем. Некогда на этом корабле, «вынесшем в открытое море десятки тысяч жизней», царило оживление. Ныне здесь «мертвый покой». Гимназический сад превращен в склад боеприпасов: «…страшно тупорылые мортиры торчат под шеренгою каштанов…» А немного погодя «каменная коробка» оплота просвещения взвоет от звуков «страшного марша» вошедшего туда взвода, и даже крысы, что «сидели в глубоких норах» подвала, «ошалеют от ужаса». И сад, и гимназию, и магазин мадам Анжу мы видим глазами Алексея Турбина. «Хаос мироздания» порождает растерянность в душе героя. Алексей, как и многие окружающие люди, не в состоянии понять причины происходящего: «… куда же все делось?<…> Почему в гимназии цейхгауз?<…> куда девалась мадам Анжу и почему бомбы в ее магазине легли рядом с пустыми картонками?» Ему начинает казаться, что «черная туча заслонила небо, что налетел какой-то вихрь и смыл всю жизнь, как страшный вал смывает пристань».

Изо всех сил упорствует, не хочет сдаваться на штурм революционных бурь твердыня турбинского Дома. Ни уличная стрельба, ни известие о гибели царской семьи не могут первое время заставить его старожилов поверить в реальность грозной стихии. Холодное, мертвенное дыхание вьюжной эпохи и в прямом, буквальном, и в переносном смысле слова впервые коснулось обитателей этого острова тепла и уюта с приходом Мышлаевского. После бегства Тальберга домочадцы почувствовали неотвратимость приближающейся катастрофы. Вдруг пришло осознание того, что «трещина в вазе турбинской жизни» образовалась не сейчас, а гораздо раньше, и все то время, пока они упорно отказывались взглянуть правде в глаза, живительная влага, «добрая вода» «уходила через нее незаметно», и теперь, оказывается, сосуд почти пуст. Умирающая мать оставила детям духовное завещание: «Живите дружно». «А им придется мучиться и умирать». «Жизнь-то им перебило на самом рассвете». «Кругом становилось все страшнее и страшнее. На севере воет и воет вьюга, а здесь под ногами глухо погромыхивает, ворчит встревоженная утроба земли». Шаг за шагом «хаос мироздания» осваивает жизненное пространство Дома, внося разлад в «содружество людей и вещей». Сдернут с лампы абажур. На столе не видно знойных роз. Полинявший Еленин капор, подобно барометру, указывает, что прошлого не вернуть, а настоящее безотрадно. Предчувствием беды, грозящей семейству, проникнут сон Николки о тугой паутине, опутавшей все вокруг. Кажется, так просто: отодвинь ее от лица – и тебе откроется «чистейший снег, сколько угодно, целые равнины». Но паутина опутывает все туже и туже. Удастся ли не задохнуться?

С приездом Лариосика в Доме начинается настоящий «полтергейст»: капор окончательно «растерзан», с буфета сыплется посуда, разбит любимый мамин праздничный сервиз. И конечно, не в Лариосике тут дело, не в этом неуклюжем чудаке. Хотя в известной мере Лариосик – фигура символическая. В концентрированном, «сгущенном» виде он воплощает качество, присущее в разной степени всем Турбиным и, в конечном счете, большинству представителей русской интеллигенции: он живет «в себе», вне времени и пространства, не беря в расчет войн и революций, перебоев с доставкой почты и экономических неурядиц: так, он искренне удивлен, узнав, что Турбины не получили до сих пор телеграмму, извещавшую о его приезде, и всерьез надеется взамен разбитого сервиза купить в магазине назавтра новый. Но жизнь заставляет услышать звучание времени, каким бы неприятным для человеческого слуха, как, например, звон разбитой посуды, оно ни было. Так что поиски «покоя за кремовыми шторами» оказались тщетными для Лариона Ларионовича Суржанского.

И вот уже война властвует в Доме. Вот ее «знаки»: «тяжелый запах йода, спирта и эфира», «военный совет в гостиной». А браунинг в коробке из-под карамели, подвешенный на канате у окна, - разве это не сама Смерть тянется к Дому? Мечется в жару лихорадки раненый Алексей Турбин. «Поэтому часы не били двенадцать раз, стояли молча стрелки и были похожи на сверкающий меч, обернутый в траурный флаг. Виною траура, виною разнобоя на жизненных часах всех лиц, крепко привязанных к пыльному и старому турбинскому уюту, был тонкий ртутный столбик. В три часа в спальне Турбина он показал 39,6». Образ мортиры, которая мерещится раненому Алексею, мортиры, заполнившей собой все пространство квартиры, являет собой символ разрушения, которому Война подвергает Дом. Дом не умер, но перестал быть Домом в высшем смысле этого слова; он теперь лишь пристанище, «как постоялый двор».

Об этом же – о разрушении жизни – говорит сон Василисы. Клыкастые свиньи, взрывшие своими пятачками грядки в огороде, олицетворяют деструктивные силы, деятельность которых перечеркнула результаты векового созидательного труда народа и поставила страну на грань катастрофы. Помимо того, что сон Василисы о свиньях имеет обобщенно-аллегорический смысл, он почти напрямую соотносится с конкретным эпизодом из жизни героя – ограблением его петлюровскими бандитами. Ночной кошмар, таким образом, смыкается с явью. Ужасающая картина уничтожения огородной растительности в Василисином сновидении перекликается с варварством реальным – с надругательством, учиненным петлюровцами над жилищем четы Лисовичей: «Гигант пачками легко, игрушечно, сбросил с полки ряд за рядом книги <…> Из ящиков <…> выскакивали груды бумаг, печати, печатки, карточки, ручки, портсигары.<…> Урод перевернул корзину. <…> В спальне мгновенно хаос: полезли из зеркального шкафа, горбом, одеяла, простыни, кверху ногами встал матрац…» Но – странное дело! – писатель как будто и не сочувствует персонажу, сцена описана в откровенно комических тонах. Василиса поддался азарту накопительства и превратил святыню Дома во вместилище нажитого добра, буквально начинив плоть своей квартиры-крепости многочисленными тайниками, - за это его и постигла кара. Во время обыска даже лампочка люстры, до этого источавшая «с неполно накаленных нитей тусклый красноватый свет», вдруг «вспыхнула ярко-бело и радостно». «Электричество, разгораясь к ночи, разбрызгивало веселый свет», оно словно помогает новоявленным экспроприаторам собственности отыскивать припрятанные сокровища.

А еще служит этот сон косвенным напоминанием о том, что, говоря словами Ф.М. Достоевского, «всякий пред всеми за всех виноват», что каждый в ответе за совершающееся вокруг. Герой «Братьев Карамазовых» отмечал: «…не знают только этого люди, а если б узнали – сейчас был бы рай!» Василисе, чтобы осознать эту истину, чтобы понять, что и он стоит в ряду тех, кто позволил розовеньким поросятам перерасти в клыкастых чудовищ, понадобилось пережить бандитский налет. Совсем недавно приветствовавший силы, свергнувшие самодержавие, Василиса теперь обрушивает поток ругательств на устроителей так называемой революции: «Вот так революция… хорошенькая революция. Вешать их надо было всех, а теперь поздно…»

За двумя главными образами романа – Дома и Города – просматривается другое важное понятие, без которого нет человека, - Родина. Мы не найдем у Булгакова трескучих патриотических фраз, но не можем не почувствовать боль писателя за то, что происходит в отечестве. Поэтому так настойчиво звучат в произведении мотивы, которые можно было бы назвать «Бородинскими». Знаменитые лермонтовские строки: «…ведь были ж схватки боевые!? Да говорят еще какие!!! Не да-а-а-а-ром помнит вся Россия // Про день Бородина!!» - усилены гремящими басами под сводами гимназии. Вариации на тему Бородина развивает в своей патриотической речи перед рядами артиллеристов полковник Малышев. Булгаковский герой во всем подобен лермонтовскому:

Полковник наш рожден был хватом,

Слуга царю, отец солдатам…

Малышеву, правда, не пришлось проявить героизм на поле брани, но «отцом солдатам» и офицерам он стал в полном смысле слова. И об этом речь еще впереди.

Славные страницы российской истории воскрешает панорама Бородинского сражения на полотне, что висит в вестибюле гимназии, превращенной в цейхгауз в это смутное время. Марширующим по коридорам юнкерам мнится, что «сверкающий Александр» с картины острием палаша указует им путь. Офицеры, прапорщики, юнкера – все равно понимают, что слава и доблесть предков не могут быть посрамлены ныне. Но писатель подчеркивает, что этим патриотическим порывам суждено пропасть втуне. Вскоре артиллеристы мортирного дивизиона, преданные начальством и союзниками, будут распущены Малышевым и, в панике срывая погоны и другие знаки воинского отличия, разбегутся кто куда. «Ах, боже мой, боже мой! Нужно защищать теперь…Но что? Пустоту? Гул шагов? Разве ты, Александр, спасешь Бородинскими полками гибнущий дом? Оживи, сведи их с полотна! Они побили бы Петлюру». Пропадет втуне и эта мольба Алексея Турбина.

И невольно возникает вопрос: кто же виноват в том, что, говоря словами Анны Ахматовой, «все расхищено, предано, продано»? Такие, как германский майор фон Шратт, ведущий двойную игру? Такие, как Тальберг или гетман, в извращенном, эгоистичном сознании которых выхолощено до предела содержание понятий «родина» и «патриотизм»? Да, они. Но не только они. Булгаковские герои не лишены чувства ответственности, вины за хаос, в который ввергнуты Дом, Город, Отечество в целом. «Просентиментальничали жизнь», - подытоживает Турбин-старший свои раздумья о судьбе родины, о судьбе своей семьи.

УРОК № 3

«И СУДИМ БЫЛ КАЖДЫЙ ПО ДЕЛАМ СВОИМ»

Предметом рассмотрения на данном уроке-семинаре является тема «Человек и война». Основной вопрос, на который предстоит ответить:

- Как в экстремальных ситуациях Гражданской войны проявляется нравственная сущность человека и какой смысл имеет в этой связи второй эпиграф – цитата из Откровения Иоанна Богослова (Апокалипсиса)?

Готовясь к семинару, старшеклассники анализируют дома эпизоды, предложенные учителем (материал для самоподготовки педагог-словесник заранее распределяет между учащимися). Таким образом, «сердцевину» урока составляют выступления ребят. При необходимости учитель дополняет сообщения учеников. Безусловно, внести дополнения в ходе семинара могут также все желающие. Итоги обсуждения центральной проблемы подводятся коллективно.

Эпизоды, которые предлагаются для анализа на семинарском занятии:

1. Отъезд Тальберга (ч.1, гл. 2).

2. Рассказ Мышлаевского о событиях под Красным Трактиром (ч. 1, гл. 2).

3. Два выступления полковника Малышева перед офицерами и юнкерами

(ч. 1, гл. 6,7).

4. Предательство полковника Щеткина (ч. 2, гл. 8).

5. Гибель Най-Турса (ч. 2, гл. 11).

6. Николка Турбин помогает семье Най-Турса (ч. 3, гл. 17).

7. Молитва Елены (ч.3, гл. 18).

8. Русаков читает Священное писание (ч. 3, гл. 20).

9. Сон Алексея Турбина о рае господнем (ч. 1, гл. 5).

Война обнажает «изнанку» человеческих душ. Идет проверка основ личности. По вечным законам справедливости судим будет каждый «сообразно с делами своими» - утверждает автор, помещая в эпиграф строки из апокалипсиса. Тема возмездия за содеянное, тема моральной ответственности за свои поступки, за выбор, который человек делает в жизни, - ведущая тема романа.

А поступки у разных людей разные, равно как и их жизненный выбор. «Генерального штаба карьерист» и приспособленец с «двухслойными глазами» капитан Тальберг при первой же опасности бежит за границу «крысьей побежкой», самым бессовестным образом бросив на произвол судьбы жену. «Мерзавец он. Больше ничего! <…> О, чертова кукла, лишенная малейшего понятия о чести!» - такую характеристику дает Елениному мужу Алексей Турбин. О «перевертышах» с флюгерной философией с презрением и брезгливостью говорит Алексей: «Я позавчера спрашиваю этого каналью, доктора Курицького, он, изволите ли видеть, разучился говорить по-русски с ноября прошлого года. Был Курицкий, а стал Курицький… Мобилизация <…>, жалко, что вы не видели, что делалось вчера в участках. Все валютчики знали о мобилизации за три дня до приказа. Здорово? И у каждого грыжа. У всех верхушка правого легкого, а у кого нет верхушки, - просто пропал, словно сквозь землю провалился».

Людей, подобных Тальбергу, людей, погубивших прекрасный Город, предавших своих близких, не так уж мало на страницах романа. Это и гетман, и полковник Щеткин, и прочая, по выражению Мышлаевского, «штабная сволочь». Поведение полковника Щеткина отличается особым цинизмом. В то время как в цепи под Красным Трактиром замерзают вверенные ему люди, он в теплом вагоне первого класса попивает коньяк. Со всей очевидностью цена его «патриотических» речей («Господа офицеры, вся надежда города на вас. Оправдайте доверие гибнущей матери городов русских») обнаруживается, когда войско Петлюры подходит к Городу. Напрасно напряженно ждут приказа из штаба офицеры и юнкера, напрасно тревожат они «телефонную птицу». «Полковника Щеткина уже с утра не было в штабе…» Тайно переодевшись в «штатское мохнатое пальто», он спешно отбыл в Липки, где в алькове «хорошо обставленной квартиры» его заключила в объятия «полная золотистая блондинка». Тон авторского повествования становится яростным: «Ничего этого не знали юнкера первой дружины. А жаль! Если бы знали, то, может быть, осенило бы их вдохновение, и, вместо того чтобы вертеться под шрапнельным небом у Пост-Волынского, отправились бы они в уютную квартирку в Липках, извлекли бы оттуда сонного полковника Щеткина и, выведя, повесили бы его на фонаре, как раз напротив квартирки с золотистою особой».

Обращает на себя внимание фигура Михаила Семеновича Шполянского, «человека с глазами змеи и с черными баками». Предтечей антихриста называет его Русаков. «Он молод. Но мерзости в нем, как в тысячелетнем дьяволе. Жен он склоняет на разврат, юношей на порок…» - поясняет Русаков данное Шполянскому определение. Онегинская внешность не помешала председателю «Магнитного Триплета» продать душу дьяволу. «Он уехал в царство антихриста в Москву, чтобы подать сигнал и полчища аггелов вести на этот Город», - говорит Русаков, имея в виду переход Шполянского на сторону Троцкого.

Но, слава Богу, мир держится не на таких, как Тальберг, Щеткин или Шполянский. Любимые герои Булгакова в экстремальных обстоятельствах поступают по совести, мужественно исполняют свой долг. Так, Мышлаевский, оберегая Город, мерзнет в легкой шинели и сапогах на жутком морозе с сорока такими же, как он, офицерами, подставленными «штабной сволочью». Едва не обвиненный в предательстве полковник Малышев поступает единственно честно в создавшейся ситуации – распускает по домам юнкеров, осознав бессмысленность сопротивления петлюровцам. Най-Турс, как отец, заботится о вверенном ему корпусе. Не могут не тронуть читателя эпизоды, рассказывающие о том, как он получает валенки для юнкеров, как прикрывает пулеметным огнем отход своих подопечных, как срывает погоны с Николки и кричит голосом «кавалерийской трубы»: «Удигай, гвупый мавый! Говогю – удигай!» Последнее, что командир успел сказать, было: «…бгосьте гегойствовать к чегтям…» Он умирает с чувством выполненного долга, жертвуя собой ради спасения семнадцатилетних мальчиков, напичканных лжепатриотическими лозунгами, мечтавших, подобно Николке Турбину, о высоком подвиге на поле брани. Смерть Ная и есть настоящий подвиг, подвиг во имя жизни.

Людьми долга, чести и немалого мужества оказываются и сами Турбины. Они не предают ни своих друзей, ни своих убеждений. Мы видим их готовность защищать Родину, Город, Дом. Алексей Турбин ныне гражданский врач и мог бы не принимать участия в военных действиях, однако записывается в дивизион Малышева вместе с товарищами Шервинским и Мышлаевским: «Завтра, я уже решил, я иду в этот самый дивизион, и если ваш Малышев не возьмет меня врачом, я пойду рядовым». Николке не удалось проявить героизм на поле брани, о котором он мечтал, но он совсем по-взрослому, великолепно справляется с обязанностями унтер-офицера в отсутствие позорно сбежавших штабс-капитана Безрукова и командира отдела. Через весь Город вывел Турбин-младший на боевые рубежи двадцать восемь юнкеров и готов был отдать жизнь за родной Город. И, наверное, в самом деле лишился бы жизни, если бы не Най-Турс. Затем Николка, рискуя собой, находит родню Най-Турса, стойко выносит все ужасы пребывания в анатомичке, помогает похоронить командира, навещает мать и сестру погибшего.

Достойным членом турбинского «содружества» стал в конце концов и Лариосик. Чудаковатый птицевод, он был поначалу довольно настороженно встречен у Турбиных, воспринимался как помеха. Перенеся вместе с семейством все невзгоды, он позабыл о житомирской драме, научился смотреть на чужие беды как на свои собственные. Оправившийся после ранения Алексей думает: «Лариосик очень симпатичный. Он не мешает семье. Нет, скорее нужен. Надо его поблагодарить за уход…»

Рассмотрим также эпизод молитвы Елены. Молодая женщина обнаруживает удивительную самоотверженность, она готова пожертвовать личным счастьем, лишь бы брат был жив и здоров. «Мать-заступница, - обращается Елена к почерневшему лику Богоматери, стоя на коленях перед старой иконой. - <…> Пожалей нас.<…> Пусть Сергей не возвращается… Отымаешь – отымай, но этого смертью не карай… Все мы в крови повинны. Но ты не карай».

Нравственное прозрение даровал писатель и такому персонажу, как Русаков. В финале романа мы застаем его, в недавнем прошлом автора богохульных стихов, за чтением Священного Писания. Горожанин, являющий собой символ нравственного разложения («звездная сыпь» сифилитика на груди поэта – симптом не только физического недуга, но и духовного хаоса), обратился к Богу – значит положение «этого Города, который гниет так же, как и» Русаков, отнюдь не безнадежно, значит Дорогу к Храму не занесло еще буранами революции. Путь к спасению не заказан никому. Пред Вседержителем Вселенной не существует деления на красных и белых. Господь одинаково милостив ко всем сирым и заблудшим, души которых открыты для покаяния. И нужно помнить, что однажды придется держать ответ перед вечностью и что «судим будет каждый по делам своим».

УРОК № 4

«КРАСОТА СПАСЕТ МИР»

- Победой какой из сторон завершается в романе символический поединок Венеры и Марса?

Поиски ответа на этот основополагающий для художественной концепции произведения вопрос составляет «ядро» заключительного урока. При подготовке к занятию можно поделить учащихся на две группы, условно говоря, «марсиан» и «венерианцев». Каждая группа получает предварительное задание подобрать текстуальный материал, продумать аргументы в пользу «своей» стороны.

Урок проходит в форме диспута . Представители спорящих сторон поочередно «берут» слово. Направляет обсуждение, конечно, учитель.

Группа учащихся № 1

Марс: война, хаос, смерть

1. Похороны жертв резни в Попелюхе (ч. 1, гл. 6).

Прочитайте разговор, услышанный в толпе Алексеем Турбиным. В чем видят свидетели происшедшего симптомы конца света?

Почему Алексея тоже захватила волна ненависти? Когда ему стало стыдно за свой поступок?

2. Изображение еврейских погромов в романе (ч. 2, гл. 8; ч. 3, гл. 20).

Как в этих эпизодах отразилась жестокость войны?

С помощью каких деталей Булгаков показывает, что человеческая жизнь предельно обесценена?

3. «Охота» на людей на улицах Города (на примере бегства Алексея Турбина) (ч. 3, гл. 13).

Прочитайте отрывок, начиная от слов: «В упор на него, по Прорезной покатой улице…» - и заканчивая фразой: «Седьмая себе». Какое сравнение находит писатель для того, чтобы передать внутреннее состояние человека, «бегущего под пулями»?

Почему человек превратился в загнанного зверя?

4. Разговор Василисы и Карася (ч. 3, гл. 15).

Прав ли Василиса в оценке революции? Как вы думаете, согласен ли автор со своим героем?

5. Церковная служба в Софийском соборе в период «правления» Петлюры (ч. 3, гл. 16).

Как реализуется в данном эпизоде мотив бесовщины?

Какие еще сцены романа изображают разгул «нечистой силы» в Городе?

6. Прибытие бронепоезда «Пролетарий» на станцию Дарница (ч. 3, гл. 20).

Можно ли приход в Город большевиков считать победой Марса?

Какие детали призваны подчеркнуть воинственную, «марсианскую» природу пролетарской власти?

Материал для подготовки к уроку

Группа учащихся № 2

Венера: мир, красота, жизнь

1. Алексей Турбин и Юлия Рейс (ч. 3, гл. 13).

Расскажите о чудесном спасении героя. В чем символическое значение этого эпизода?

2. Три встречи Николки Турбина (ч. 2, гл. 11).

Какие чувства всколыхнула в душе героя встреча с «Нероном»? Как Николке удалось подавить в себе ненависть?

Перескажите эпизод, где Николка выступает в качестве спасителя.

Чем поразила Николку дворовая сценка?

3. Обед у Турбиных (ч. 3, гл. 19).

Как изменилась обстановка в доме Турбиных?

Удалось ли выстоять «содружеству людей и вещей»?

4. Сон Елены и сон Петьки Щеглова (ч. 3, гл. 20).

Что сулит будущее булгаковским героям?

Каково значение снов для выявления авторской концепции жизни и эпохи?

5. «Звездный» пейзаж в финале романа.

Прочитайте пейзажную зарисовку. Как вы понимаете заключительные слова автора о звездах?

Через все произведение проходит мотив конца света. «- Господи… последние времена. Что ж это, режут людей?..» - слышит Алексей Турбин на улице. Попираются гражданские и имущественные права человека, забыто о неприкосновенности жилища, да и самая человеческая жизнь обесценена до предела. Эпизоды убийства Фельдмана и расправы с безвестным уличным прохожим приводят в ужас. За что, например, рубанули шашкой по голове «мирного жителя» Якова Фельдмана, бежавшего к повитухе? За то, что впопыхах предъявил новым властям «не тот» документ? За то, что поставлял в гарнизон города стратегически важный продукт – сало? Или потому, что сотнику Галаньбе захотелось «разгуляться» в разведке? «Жидюга…» - раздалось в адрес Якова Григорьевича, едва его «котиковый пирожок» показался на пустынной улице. Ба, да это начало еврейского погрома. Так и не добрался Фельдман до повивальной бабки. Не узнает читатель и того, что сталось с женой Фельдмана. Неисповедимы пути Господни, тем более тропки, заметенные бураном «междоусобной брани». Торопился человек, чтобы помочь появлению на свет новой жизни, а обрел смерть. Сцена расправы с безвестным уличным прохожим, завершающая изображение еврейских погромов, ничего, кроме ужаса и содрогания, вызвать не может. Ничем не оправданная жестокость. Под пером писателя эпизод этот перерастает рамки частного трагического происшествия и обретает глобальный символический смысл. Булгаков заставляет читателя взглянуть в лицо самоё смерти. И задуматься о цене жизни. «Заплатит ли кто-нибудь за кровь?» - вопрошает писатель. Вывод, который он делает, малоутешителен: «Нет. Никто… Дешева кровь на червонных полях, и никто выкупать ее не будет. Никто». Поистине осуществилось грозное апокалипсическое пророчество: «Третий ангел вылил чашу свою в реки и источники вод; и сделалась кровь». Эти слова прочел Турбину-старшему отец Александр и оказался прав сторицей. Понятно, что революция видится Булгакову отнюдь не борьбой за высокую идею счастья народного. Хаос и бессмысленное кровопролитие – вот, что такое революция, в глазах писателя. «Революция уже выродилась в пугачевщину», - говорит инженер Лисович Карасю. Думается, под этими словами мог бы подписаться сам Булгаков. Вот они, деяния новоявленного Пугачева: «Да-с, смерть не замедлила.<…> Самоё её не было видно, но, явственно видный, предшествовал ей некий корявый мужичонков гнев. Он бежал по метели и холоду в дырявых лаптишках <…> и выл. В руках он нес великую дубину, без которой не обходится ни одно начинании на Руси. Запорхали легонькие красные петушки…» Но главную опасность революции для общества булгаковский Василиса видит не столько в смуте политической, в уничтожении материальных ценностей, сколько в смуте духовной, в том, что разрушена система моральных табу: «Да ведь дело, голубчик, не в одной сигнализации! Никакой сигнализацией вы не остановите того развала и разложения, которые свили себе гнездо в душах человеческих». Однако добро бы только пугачевщина, а то ведь – бесовщина. Нечистая сила куражится на улицах города. Нет больше Нового Иерусалима. Нет и Вавилона. Содом, настоящий Содом. Не случайно читают Турбины «Бесов» Ф.М.Достоевского. Под сводами гимназии чудятся Алексею Турбину писк и шорохи, «точно проснулись демоны». Апофеоз бесовщины связывается писателем с приходом в город петлюровцев. «Пэтурра», бывший узник камеры с мистическим номером 666 , - уж не сатана ли это? В период его «правления» даже праздничная церковная служба оборачивается соборным грехом: «Через все проходы, в шорохе, гуле, несло полузадушенную, опьяненную углекислотой толпу. То и дело вспыхивали болезненные крики женщин. Карманные воры с черными кашне работали сосредоточенно тяжело, продвигая в слипшихся комках человеческого давленого мяса ученые виртуозные руки. Хрустели тысячи ног…

И не рад, что пошел. Что же это делается?

Чтоб тебя, сволочь, раздавило…»

Не несет просветления и церковный благовест: «Софийский тяжелый колокол на главной колокольне гудел, стараясь покрыть всю эту страшную кутерьму. Маленькие колокола тявкали, заливаясь, без ладу и складу, вперебой, точно сатана влез на колокольню, сам дьявол в рясе и, забавляясь, поднимал гвалт… Метались и кричали маленькие колокола, словно яростные собаки на цепи». Крестный ход выливается в чертовщину, едва на старой площади Софии силы Петлюры устраивают военный «парад». Старцы на паперти гнусавят: «Ой, когда конец века искончается, // А тогда Страшный суд приближается…» Чрезвычайно важно отметить, что и крестный ход, и парад петлюровских банд смыкаются, находя единое завершение в облаве на тех, «кто в погонах», в расстреле белых офицеров у церковного палисадника. Кровь жертв буквально вопиет… нет, не из земли даже – с небес, с купола Софийского собора: «Совершенно внезапно лопнул в прорезе между куполами серый фон, и показалось в мутной мгле внезапное солнце. Было оно… совершенно красно, как чистая кровь. От шара… протянулись полосы запекшейся крови и сукровицы. Солнце окрасило в кровь главный купол Софии, а на площадь от него легла странная тень…» Этот кровавый отсвет осеняет чуть позже и оратора, агитирующего собравшихся за власть советов, и толпу, ведущую «большевика-провокатора» на расправу. Конец Петлюры не становится, однако, концом чертовщины. Рядом со Шполянским, которого в романе именуют агентом дьявола-Троцкого, «Пэтурра» всего лишь мелкий бес. Именно Шполянский руководил подрывной операцией по выведению из строя военной техники у петлюровцев. Надо полагать, делал он это по заданию Москвы, куда и отбыл, со слов Русакова, подготавливать наступление «царства антихриста». В конце романа Шервинский сообщает за обедом, что на Город движется новое воинство:

« - Маленькие, как кокарды, пятиконечные… на папахах. Тучей, говорят, идут… Словом, в полночь будут здесь…

Почему такая точность: в полночь…»

Как известно, полночь – излюбленное время «шалостей» нечистой силы. Не есть ли это те самые «полчища аггелов», посланные по сигналу сатанинского прихвостня Шполянского? Неужели и впрямь конец света?

Заключительная 20-ая глава открывается словами: «Велик был год и страшен год по Рождестве Христовом 1918, но 1919 был его страшней». За сценой убийства прохожего гайдамацкой дивизией следует многозначительная пейзажная зарисовка: «И в ту минуту, когда лежащий испустил дух, звезда Марс над слободкой под Городом вдруг разорвалась в замерзшей выси, брызнула огнем и оглушительно ударила». Марс торжествует победу. «За окнами расцветала все победоноснее студеная ночь… Играли звезды, сжимаясь и расширяясь, и особенно высоко была звезда красная и пятиконечная – Марс». Даже голубая прекрасная Венера получает красноватый оттенок. «Пятиконечный Марс», царствующий на звездном небосводе, - уж не намек ли это на большевистский террор? И большевики не замедлили явиться: на станцию Дарница прибыл бронепоезд «Пролетарий». А вот и сам пролетарий: «А у бронепоезда… ходил, как маятник, человек в длинной шинели, рваных валенках и остроконечном куколе-башлыке». Большевистский часовой чувствует кровную связь с воинственной планетой: «Вырастал во сне небосвод невиданный. Весь красный, сверкающий и весь одетый Марсами в их живом сверкании. Душа человека мгновенно наполнилась счастьем… а от голубой луны фонаря временами поблескивала на груди человека ответная звезда. Она была маленькая и тоже пятиконечная». С чем же пришел в Город Марсов слуга? Принес он народам не мир, но меч: «Винтовку он нежно лелеял в руке, как уставшая мать ребенка, и рядом с ним ходила меж рельсами, под скупым фонарем, по снегу, острая щепка черной тени и теневой беззвучный штык». Он, пожалуй, замерз бы на посту, этот голодный, зверски уставший часовой, если бы не был разбужен окриком. Так неужели он остался жить только для того, чтобы, подпитываясь жестокой энергетикой Марса, сеять вокруг себя смерть?

И все же авторская концепция жизни и исторической эпохи не замыкается на пессимизме. Ни войнам, ни революциям не уничтожить красоту, ибо она составляет основу общечеловеческого, вселенского бытия. Укрываясь в магазине мадам Анжу, Алексей Турбин отмечает, что, несмотря на беспорядок и бомбы, там «до сих пор пахнет духами… слабо, но пахнет».

Показательны в этом плане картины бегства обоих Турбинных: старшего – Алексея и младшего – Николки. Идет настоящая «охота» на людей. Бегущий «под выстрелами» человек уподоблен писателем загнанному зверю. На бегу Алексей Турбин «совершенно по-волчьи» косит глазами и, отстреливаясь, скалит зубы. На смену ненужному в подобных случаях уму приходит, по выражению автора, «мудрый звериный инстинкт». Николку, «сражающегося» с Нероном (так юнкер про себя окрестил рыжебородого дворника, запершего ворота), Булгаков сравнивает то с волчонком, то с боевым петухом. Долго потом будут преследовать героев и во сне, и наяву возгласы: «Тримай! Тримай!» Однако картины эти знаменуют собой прорыв человека сквозь хаос и смерть к жизни и любви. Алексею спасение является в образе женщины «необычайной красоты» – Юлии Рейс. Словно сама Венера спустилась с небес, чтобы заслонить героя от гибели. Правда, исходя из текста, скорее напрашивается сравнение Юлии с Ариадной, которая выводит Тесея-Турбина из коридора городских подворотен, минуя многочисленные ярусы какого-то «сказочного белого сада» («Ишь лабиринт… словно нарочно», - очень смутно подумал Турбин…») в «странный и тихий домик», где не слышен вой революционных вихрей.

Николка же, вырвавшись из лап кровожадного Нерона, не только спасается сам, но и выручает неразумного юного кадета. Так Николка продолжил най-турсову эстафету жизни, эстафету добра. В довершение всего Николка становится свидетелем уличной сценки: во дворе дома № 7 (счастливое число!) мирно играют малыши. Наверняка днем раньше герой не нашел бы в этом ничего примечательного. Но огненный марафон по городским улицам заставил его иначе взглянуть на подобное дворовое происшествие. «Катаются мирно так», - удивленно подумал Николка. Жизнь есть жизнь, она продолжается. И ребятишки съезжают с горки на салазках, весело хохочут, в детской наивности не понимая, «чего это стреляют там наверху». Впрочем, война наложила свой безобразный отпечаток и на детские души. Паренек, что стоял в сторонке от малышей и ковырял в носу, со спокойной уверенностью на вопрос Николки отвечает: «Офицерню бьют наши». Фраза прозвучала как приговор, и Николку покоробило от сказанного: от грубо-просторечного «офицерня» и особенно от слова «наши» - свидетельства того, что и в детском восприятии действительность расколота революцией на «своих» и «чужих».

Добравшись до дома и выждав некоторое время, Николка отправляется «на разведку». Ничего нового о происходящем в Городе он, разумеется, не узнал, зато по возвращении он увидел сквозь окошко примыкающего к дому флигелька, как соседка Марья Петровна мыла Петьку. Мать выжимала на голове мальчика губку, «мыло залезло ему в глаза», и он захныкал. Продрогший на холоде Николка всем своим существом ощутил мирное тепло этого жилища. Теплеет и на душе у читателя, который вместе с булгаковским героем задумывается о том, как это, в сущности, прекрасно, когда ребенок плачет оттого только, что мыло попало в глаза.

Много пришлось вынести Турбиным в течение зимы 1918-1919 годов. Но, несмотря на невзгоды, в финале романа в их доме за общей трапезой вновь собираются все (не считая, разумеется, сбежавшего Тальберга). «И все было по-прежнему, кроме одного – не стояли на столе мрачные, знойные розы, ибо давно уже не существовало разгромленной конфетницы Маркизы, ушедшей в неизвестную даль, очевидно, туда, где покоится и мадам Анжу. Не было и погон ни на одном из сидевших за столом, и погоны уплыли куда-то и растворились в метели за окнами». В теплом Доме слышатся смех и музыка. Пианино изрыгает марш «Двуглавый орел». «Содружество людей и вещей» выстояло, и это главное.

Итог романного действия подводит целая «кавалькада» снов. Елене писатель посылает пророческий сон о судьбе ее близких и друзей. В композиционной структуре романа этот сон играет роль своеобразного эпилога. А живущий по соседству с Турбиными во флигельке Петька Щеглов бежит во сне по зеленому лугу, простирая руки навстречу сияющему солнечному шару. И хочется надеяться, что будущее ребенка будет таким же «простым и радостным», как его сон, утверждающий неистребимость красоты земного мира. Петька «от удовольствия расхохотался во сне». И сверчок «весело стрекотал за печкой», вторя смеху ребенка.

Роман венчает картина звездной ночи. Над «грешной и окровавленной землей» высится «полночный крест Владимира», издали напоминающий «угрожающий острый меч». «Но он не страшен, - уверяет художник. – Все пройдет. Страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звезды останутся. < > Так почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них? Почему?» Писатель призывает каждого из нас взглянуть на свое земное бытие с иных позиций и, ощутив на себе дыхание вечности, соизмерять жизненное поведение с ее поступью.

Итог изучения темы «Литература 20-х годов» - письменная работа .

Ориентировочные темы сочинений

Образ Города как смысловой центр романа «Белая гвардия».

«Кто дома не строил – земли недостоин». (М. Цветаева.)

Судьба русской интеллигенция в эпоху революции.

Символика снов в романе «Белая гвардия».

Человек в вихре войны.

«Красота спасет мир» (Ф. Достоевский).

«…Только любовью держится и движется жизнь». (И. Тургенев.)

Боборыкин В.Г. Михаил Булгаков. Книга для учащихся старших классов. – М.: Просвещение, 1991. – С. 6.

Боборыкин В.Г. Михаил Булгаков. Книга для учащихся старших классов. – М.: Просвещение, 1991. – С. 68.