Кому посвятил данте свою божественную комедию. Божественная комедия, данте алигьери

Когда, собственно, были написаны первые песни «Божественной Комедии», нельзя точно определить. Основываясь на некоторых данных, предполагают, что, вероятно, около 1313 года. Первые две части поэмы – «Ад» и «Чистилище» – были известны публике еще при жизни их творца, а «Рай» стал известен только после смерти Данте.

Название «Комедия» дал своей поэме сам Данте. Это не означало принадлежности к драматическому жанру, во времена Данте комедией называли произведение, начинающееся трагически, но завершающееся счастливо. Эпитет «Божественная» - «Divina commedia» был добавлен восхищенным потомством уже позже, в XVI столетии, не вследствие содержания поэмы, а как обозначение высочайшей степени совершенства великого произведения Данте. «Божественная Комедия» не принадлежит ни к какому определенному жанру (хотя относительно ее жанра ведутся споры: ее считают видением, поэмой), это совершенно своеобразная, единственная в своем роде смесь всех элементов различных направлений поэзии.

Громадна заслуга Данте в «Божественной Комедии» и перед национально-письменным языком Италии. Ведь это произведении е было написано на живом итальянском, а не на латыни.

«Божественная Комедия» состоит из ста песен и заключает в себе 14230 стихов.

На середине жизненного пути, то есть в 35 лет (таким образом, время видения отнесено поэтом к 1300 году, когда он был приором), рассказывает Данте, заблудился он в жизненном лесу. Поэт заснул и не может дать себе отчета, как он попал в этот дикий, мрачный и непроходимый лес. В испуге решается он выбраться оттуда. Перед ним подошва горы, вершина которой озарена лучами восходящего солнца. Данте собирается подняться по пустынной крутизне и направляется к горе. Барс, затем лев и наконец волчица, – особенно последняя, – пересекая ему дорогу, наполняют его сердце смертельным страхом, так что он спешит вернуться в темную долину. Тут является перед ним некто в образе человека или, вернее, легкой тени: это Вергилий, тот Вергилий, который был для Данте величайшим поэтом древности, учителем и наставником. Данте обращается к нему с мольбой, и Вергилий поучает его, говорит ему о вредных свойствах волчицы и о злом ее нраве, о том, что она причинит еще много вреда и несчастий людям до тех пор, пока не явится гончий пес, veltro, который прогонит ее обратно в Ад, откуда зависть Сатаны напустила ее на мир. Затем Вергилий объясняет поэту, что для выхода из этих дебрей надо избрать другой путь, и обещает провести его через Ад и страну раскаяния к вершине солнечного холма, «где встретит тебя душа достойнее меня; ей передам я тебя и удалюсь», заканчивает он свою речь. Но Данте колеблется, пока Вергилий не сообщает ему, что послан Беатриче. Теперь поэт следует за Вергилием, наставником и руководителем своим, до порога Земного Рая и спускается с ним в Ад, где читает над вратами страшную надпись: «Lasciate ogni speranza voi qu"entrate» («Оставьте входящие сюда всякую надежду»). Тут, в преддверии Ада, в беззвездном пространстве слышны плач и стенания, – тут страдают люди, «ничтожные на земле», те, которые не грешили и не были добродетельны, – безразличные, тот печальный род, что жил «без хулы и славы бытия».

В их числе и папа Целестин V, который «из низости великий дар отверг», то есть отрекся от папской тиары благодаря проискам своего преемника Бонифация VIII, и «недостойные ангелы, которые, не изменив Богу, не были его верными слугами и помышляли только о себе». Мука этих «безразличных» людей состоит в беспрерывном терзании их крылатыми насекомыми. Но главное страдание их – сознание собственного своего ничтожества: их отвергли навсегда «Господь и враг, ведущий с Ним раздоры».

Переправившись через Ахерон, Данте со своим наставником вступает в первый круг Ада. Тут – «глубокая скорбь без мучений», так как здесь находятся люди добродетельные, но не просвещенные христианством, жившие до пришествия Христа. Они осуждены на «вечное желание, не освежаемое надеждой». Отдельно от них, за окруженной семью стенами и прекрасной рекой башней, в которую ведут семь ворот, местопребывание, среди зелени и при свете солнца, прославившихся поэтов, ученых и героев древности. Тут Вергилий, и вместе с ним Гомер, Гораций, Овидий, Лукан, составляющие особый кружок, а дальше, на цветистом лугу, Данте видит Энея, Цезаря, Аристотеля, Сократа, Платона…

Второй круг Ада – область, где трепещет сам воздух. Вход в нее сторожит Минос, «всех прегрешений ведатель»; он исследует грехи у входа и отсылает грешников, смотря по их проступкам, в подобающий им круг. Здесь слышен плач, здесь полное отсутствие дневного света, «будто пораженного немотою». В этом круге казнятся увлекавшиеся чувственной любовью, и муки их – беспрерывное кружение в адском вихре. Данте видит здесь Семирамиду, Клеопатру, Елену, Ахиллеса и других. Он встречает здесь Паоло и Франческу да Римини, и трогательный рассказ последней о ее любви и несчастии так поражает его, что он падает без чувств.

Вихрь второго круга производит вечный дождь, смешанный с градом и снегом; в воздухе стоит зловоние – это третий круг. Тут подвергаются наказанию обжоры, и вдобавок ко всему их терзает Цербер, «зверь свирепый, безобразный», который, «хватая злых, сдирает с них кожу».

В четвертом круге помещаются расточители, любостяжатели и скряги; они катят огромные тяжести, сталкиваются, осыпают друг друга бранью и снова принимаются за свой тяжелый труд.

Ливень третьего круга образует поток, который в пятом круге разливается в озеро стоячей воды и образует смрадное болото Стикс, окружающее адский город Дит. Тут мучаются гневные; они бьют друг друга ногами, головой, грудью и разрывают зубами, а завистливые погружены в болотную тину и постоянно в ней захлебываются. У окраины болота возвышается башня, на вершине которой являются три Фурии и показывают Данте голову Медузы, чтобы превратить его в камень. Но Вергилий охраняет поэта, закрывая ему глаза рукой. Вслед за тем слышен гром: сухими подошвами по смрадному болоту проходит через Стикс посланник неба. Вид его укрощает демонов, и они беспрепятственно впускают Вергилия и Данте в ворота адского города Дита.

Окрестности этого города составляют шестой круг. Тут перед нами обширные поля, «исполненные скорби и жесточайших мук», и повсюду открытые могилы, из которых змеится пламя. В вечном огне горят здесь материалисты, проповедовавшие о смерти духа вместе с телом, сомневавшиеся в бессмертии души, а также еретики и распространители ереси.

Вдоль крутого обрыва поэт и его вождь подходят к пропасти, из которой несутся нестерпимо смрадные испарения и которая охраняется Минотавром. Это седьмой круг, предназначенный для пытки виновных в насилии; он состоит из трех поясов. В первом, представляющем собою широкий ров, наполненный кровью, томятся «сильные земли», посягавшие на жизнь и на достояние людей, тираны и вообще убийцы, виновные в насилии против ближнего. По берегу рва бегают взад и вперед кентавры, вооруженные луками, и пускают стрелы в того, кто подымается из кровавых волн больше, чем дозволяет степень его грехов. Во втором поясе седьмого круга наказываются виновные в насилии против самих себя, то есть самоубийцы. Они превращены в ядовитые и сучковатые деревья с листьями не зеленого, а какого-то серого, мрачного цвета. В ветвях деревьев свили себе гнезда отвратительные гарпии, которые рвут и едят их листья. Этот страшный лес, – лес несказанной скорби, – окружает степь, покрытую горючими и сухими песками, – третий пояс седьмого круга. Медленно, но неустанно падает здесь огненный дождь. Тут место казни грешников, виновных в насилии против Бога, отвергавших в своем сердце святое имя Его и оскорблявших природу и ее дары. Одни из грешников лежат распростертые, другие сидят скорчившись, третьи непрерывно ходят, причем без отдыха «мечутся их бедные руки туда и сюда, отбрасывая от себя беспрестанно падающие на них огненные капли». Здесь поэт встречает своего учителя Брунетто Латини. Следуя по этой степи, Данте и Вергилий доходят до реки Флегетон, волны которой страшно багрового, кровавого цвета, а дно и берега совершенно окаменели. Она течет в нижнюю часть Ада, где и образует Коцит, ледяное озеро Джудекки. Как и другие адские реки, Флегетон получает начало от слез статуи Времени, воздвигнутой из различных металлов и возвышающейся на острове Крит.

Но вот и восьмой круг. Путники наши спускаются туда на Герионе, олицетворении обмана и лжи, крылатом чудовище, которое, по легенде, привлекало к себе в дом чужестранцев дружескими словами и потом убивало их.

Восьмой круг называется «Злые рвы»; их – десять; здесь наказываются разного рода обманы. В первом из этих рвов рогатые демоны (заметим, что это единственное место, где черти у Данте являются рогатыми) беспощадно бичуют обольстителей. Во втором вопят и стонут льстецы, безвыходно погруженные в жидкую, смрадную грязь. Третий ров занимают симонисты, торговавшие святыми вещами, обманывая суеверно-невежественных людей. Грешники этой категории страшно мучаются: они уткнуты головами в отвратительные ямы, ноги их торчат кверху и беспрестанно сжигаются пламенем. Сюда помещены поэтом многие папы, в том числе Николай III, и здесь же приготовлено место Бонифацию VIII. В четвертом рве идут молча, в слезах, люди, у каждого из которых лицо повернуто к спине, вследствие чего они должны пятиться назад, потому что не могут ничего видеть перед собой. Это – волхвы, прорицатели и т. п.: «За желание заглянуть слишком далеко вперед они смотрят теперь назад и движутся вспять». Взяточники, продажные люди помещены в пятом рве, где они погружены в озеро кипящей смолы. В шестом казнятся лицемеры. Окутанные в монашеские рясы, снаружи ослепляющие позолотой а внутри свинцовые и невыносимо тяжелые, с такими же капюшонами, свисающими на глаза, молча и плача ходят они тихими шагами, как в процессии. Седьмой ров, где мучаются воры, весь наполнен страшным количеством змей, между которыми бегают в ужасе взад и вперед грешники. Руки у них связаны змеями за спиною; змеи впиваются им в бедра, клубятся у них на груди и подвергают их разнообразным превращениям. В восьмом рве носятся злые и лукавые советчики, заключенные в пожирающие их огненные языки. Казнящийся здесь Улисс, пустившись в открытый океан, проник далеко, но буря разрушила его корабль и потопила его со всеми товарищами. В девятом рве помещены сеятели соблазна, раскола, всяких раздоров, политических и семейных. Демон, вооруженный острым мечом, подвергает их страшным и разнообразным рассечениям; но раны тотчас заживают, тела подвергаются новым ударам – и нет конца этим прометеевским мукам. Но вот и последний, десятый ров восьмого круга: тут мучаются люди, посягавшие на различные подлоги; они покрыты страшными язвами, и ничто не может уменьшить и унять бешенство их чесотки. Ад кончается. Вергилий и Данте подошли к мрачному, тесному колодцу, стены которого поддерживаются великанами. Это дно вселенной и вместе с тем последний – девятый – круг Ада, где карается высшее человеческое преступление – измена. Круг этот – ледяное озеро, состоящее из четырех частей: Каины, Антеноры, Толомеи и Джудекки. В Каине (от Каина) помещены изменившие близким и родственникам, посягнувшие на жизнь этих последних. В Антеноре, названной так по имени троянца Антенора, подавшего неприятелям совет внести в Трою деревянного коня, мучаются предатели отечества; в их числе и Уголино, помещенный сюда за предательскую сдачу крепости; он грызет голову своего врага, архиепископа Руджери, умертвившего его и его детей голодом. В Толомее (по имени египетского царя Птолемея, якобы пригласившего однажды к себе на обед друзей и умертвившего их) терзаются изменившие друзьям. Они уткнуты в лед головами; «пролитые ими слезы замыкают исход другим слезам, и горе отливает назад и увеличивает истому, потому что первые слезы замерзают и подобно хрустальному забралу завешивают впадины глаз». Наконец, в четвертом поясе девятого круга, в Джудекке, казнятся предатели Христа и высшей государственной власти. Тут резиденция Сатаны, «владыки царства скорби», создания «некогда столь прекрасного». Он до половины груди погружен в лед. У него три лица и шесть громадных крыльев; двигая последними, он производит ветер, который леденит воды всего девятого круга. Каждым ртом своих трех лиц он дробит по одному грешнику. Строже всех казнится Иуда, предавший Христа, затем Брут и Кассий, убившие Цезаря.

По шерсти Люцифера Вергилий и Данте спускаются к центру земли, а отсюда начинают подниматься вверх по расщелине. Еще немного, и они вне страшного царства тьмы; над ними снова засверкали звезды. Они у подножия горы Чистилища.

«Чтобы поплыть с этой минуты по лучшим водам, ладья моего гения распускает паруса и оставляет за собою столь бурное море». Такими словами начинается вторая часть поэмы, и тут же следует чудесное описание рассвета, составляющего разительный контраст с картиною тьмы при вступлении в Ад.

Чистилище имеет вид горы, подымающейся все выше и выше и опоясанной одиннадцатью уступами, или кругами. Стражем Чистилища является величавая тень Катона Утического, олицетворяющего, в глазах Данте, свободу духа, внутреннюю человеческую свободу. Вергилий просит сурового старца во имя свободы, бывшей столь драгоценной для него, что ради нее он «отказался от жизни», указать путь Данте, который ходит всюду, отыскивая эту свободу. Воздушная лодка, управляемая светлым ангелом, «на челе которого начертано блаженство», привозит души к подножию горы. Но прежде чем проникнуть собственно в Чистилище, надо пройти как бы преддверие его, – четыре предварительные ступени, где пребывают души ленивых и нерадивых, желавшие покаяться, осознавшие свои заблуждения, но все откладывавшие покаяние и так и не успевшие совершить его. Узки и круты лестницы, ведущие с одной ступени на другую, но чем выше поднимаются наши путники, тем для них легче и легче восхождение. Ступени пройдены; Данте – в чудесной долине, где очищающиеся души поют хвалебные гимны. Два ангела сходят с неба с пламенными мечами, острия которых обломаны, – указание на то, что здесь начинается жизнь милосердия и прощения. Их крылья и одежды зеленого цвета, – цвета надежды После этого заснувший Данте просыпается у ворот Чистилища, где стоит ангел с обнаженным и блестящим мечом. Острием этого меча он пишет семь раз Р (peccato -грех) на лбу Данте, впуская его таким образом в Чистилище уже не в качестве пассивного лица, в Аду, но в качестве лица активного, которому тоже потребно очищение. Дверь открыта. Вергилий и Данте входят при звуках гимна. «Ах, как эти ворота не похожи на адские! – восклицает Данте. – Сюда входят при звуках пения, туда – при страшных воплях».

Собственно Чистилище состоит из семи кругов: в каждом искупается один из семи смертных грехов. Гордые двигаются, сгибаясь под тяжелой каменной ношей. Завистливые, с мертвенным цветом лица, опираются один на другого и все вместе прислонены к высокой скале; они одеты в грубые власяницы, их веки сшиты проволокой. Гневные бродят в непроницаемом мраке и густом смрадном дыму; ленивые беспрерывно бегают. Скупые и расточительные, имевшие привязанность лишь к земным благам, лежат на земле ничком, со связанными руками. Обжоры, страшно худые, с бесцветными глазами, испытывают муки Тантала: они ходят около дерева, обремененного сочными плодами и раскинувшего ветви над свежим источником, воды которого падают с высокой горы, и терпят при этом голод и жажду, увлекавшиеся чувственной любовью искупают свой грех в пламени, которое, исходя из горы, обдает их своими языками, отбрасывается обратно ветром и снова беспрерывно возвращается. На каждой новой ступени Данте встречает ангела, который концом крыла стирает одно из запечатленных на его лбу Р, ведь вместе с гордыми и он шел, согбенный под тяжелой ношей, и вместе с увлекавшимися чувственной любовью проходил пламя.

Данте и Вергилий достигли наконец вершины горы, осененной прекрасным, вечно зеленеющим лесом. Это Земной Рай. Посреди леса текут из одного и того же источника, но направляясь в разные стороны, две реки. Одна течет налево: это Лета, река забвения всего дурного; другая – направо: это Эвноя, запечатлевающая все доброе и хорошее навсегда в душе человека. Вергилий, исполнивший свою задачу, доведший поэта до Земного Рая, до Эдема, прощается с ним. Здесь, в Эдеме, где все дышит истиной, невинностью и любовью, происходит встреча поэта с Беатриче. Его купают в Эвное, откуда он возвращается, «как новое растение, которое только что переменило свою листву», чистый и совершенно готовый вознестись к звездам.

И вознесение начинается: Данте уносится по воздуху вслед за Беатриче; она все время смотрит вверх, он же не спускает глаз с нее. Вот и Рай.

Рай (все по той же системе Птолемея) состоит у Данте из десяти сфер. Сперва семь планет, населенных праведниками, тоже в известном иерархическом порядке.

Первая, ближайшая к Земле, планета – Луна, где обитают души лиц, давших на земле обет сохранить безбрачное, девственное состояние, но нарушивших его, вопреки собственному желанию, вследствие насильственного противодействия со стороны.

Вторая планета – Меркурий – жилище праведных и сильных государей, стяжавших себе громкую славу добродетелью, составивших счастье своих подданных посредством добрых дел и мудрых законов. В числе их император Юстиниан, с которым поэт ведет разговор.

Третья планета – Венера, где находятся души людей, любивших высшей, духовной любовью, вдохновлявшей их на Земле на добрые дела.

Четвертая планета – Солнце – населена теми, которые исследовали тайны веры и богословия. Тут Франциск Ассизский, Бонавентура, Фома Аквинский и другие.

На пятой планете – Марсе – обитают души лиц, распространявших христианство и жертвовавших своей жизнью за веру и церковь.

Шестая планета – Юпитер; здесь находятся души тех, которые на Земле были истинными блюстителями правосудия.

Седьмая планета – Сатурн – обитель душ, живших на Земле созерцательной жизнью. Данте видит здесь лучезарную золотую лестницу, верхняя часть которой теряется далеко в небе и по которой восходят и нисходят светлые духи.

Переходя от одной планеты к другой, Данте не чувствует этого перехода, так легко совершается он, и узнает о нем каждый раз только потому, что красота Беатриче становится все лучезарнее, все божественнее по мере приближения к источнику вечной благодати…

И вот они поднялись на вершину лестницы. По указанию Беатриче Данте смотрит отсюда вниз, на Землю, и она кажется ему такой жалкой, что он улыбается при виде ее. «И я, – добавляет он пессимистически, – одобряю тех, кто презирает эту Землю, и считаю действительно мудрыми тех, кто устремляет свои желания в иную сторону».

Теперь поэт со своей руководительницей – в восьмой сфере, – сфере неподвижных звезд.

Тут Данте впервые видит полную улыбку Беатриче и теперь уже способен вынести ее блеск, – способен вынести, но не выразить какими бы то ни было человеческими словами. Дивные видения услаждают зрение поэта: раскрывается роскошный сад, растущий под лучами Божества, где он видит таинственную розу, окруженную благоухающими лилиями, и над ней луч света, падающий от Христа. После испытания в вере, надежде и любви (испытывают его св. Петр, Иаков и Иоанн), выдерживаемого Данте совершенно удовлетворительно, он допускается в девятую сферу, называемую кристальным небом. Тут, в виде ярко светящейся точки, без определенного образа, присутствует уже Слава Божья, сокрытая еще завесою из девяти огненных кругов. И наконец последняя сфера: Эмпирей – жилище Бога и блаженных духов. Кругом сладостное пение, дивные пляски, река со сверкающими волнами, с вечно цветущими берегами; из нее брызжут яркие искры, подымающиеся в воздух и обращающиеся в цветы, чтобы снова упасть в реку, «как рубины, оправленные в золото». Данте смачивает веки водой из реки, и его духовный взор получает полное просветление, так что он может теперь понять все окружающее его. Беатриче, на миг исчезнувшая, появляется уже в самом верху, на престоле, «венчая себя короной из вечных лучей, из нее самой исходящих». Данте обращается к ней со следующей мольбой: «О не побоявшаяся ради моего спасения оставить след своих шагов в Аду, – я знаю, что тебе, твоему могуществу и твой благости обязан я теми великими вещами, которые видел. Ты меня от рабства привела к свободе всеми путями, всеми средствами, какие были в твоей власти. Сохрани же ко мне твои щедроты, – чтобы душа моя, тобою уврачеванная и достойная тебе нравиться, могла отделиться от тела!..»

«Тут сила воображения покинула меня, – так заканчивает свою поэму Данте, – но желания мои, моя воля уже были приведены навсегда в движение любовью, движущей также солнцем и звездами», – то есть царственно правящей всем миром.

«Божественная Комедия» – великая аллегория человека, греха и искупления с религиозной и с нравственной стороны. Всякий человек носит внутри себя свой ад и свой рай. Ад – смерть души, владычество тела, образ зла или порока; Рай – образ добра или добродетели, внутреннего мира и счастья; Чистилище – переход из одного состояния в другое посредством раскаяния. Рысь (в других переводах – патера), лев и волчица, заграждающие путь к солнечному холму, изображают три главенствующих порока, считавшихся тогда преобладающими в мире, а именно: сладострастие, гордость и алчность.

Кроме этого нравственно-религиозного значения, «Божественная Комедия» имеет еще и значение политическое. Темный лес, в котором поэт заблудился, означает также анархическое состояние мира и конкретно Италии. Избрание поэтом в руководители Вергилия тоже не лишено аллегорического подтекста. Образ Вергилия с морально-религиозной точки зрения символизирует земную мудрость, а с политической – гибеллинскую идею всемирной монархии, которая одна в силе установить на земле мир. Беатриче символизирует небесную мудрость, а с биографической точки зрения – любовь Данте. и т.д.

Символична и четкая, продуманная композиция «Божественной комедии»: она разделена на три части («кантики»), каждая из которых изображает одну из трех частей загробного мира, согласно католическому учению, – ад, чистилище или рай. Каждая часть состоит из 33 песен, а к первой кантике добавлена еще одна песнь-пролог, так что всего получается 100 песен при троичном членении: вся поэма написана трехстрочными строфами – терцинами. Это господство в композиционной и смысловой структуре поэмы числа 3 восходит к христианской идее о троице и мистическом значении числа 3. На этом числе основана вся архитектоника загробного мира «Божественной комедии», продуманная поэтом до мелочей. Символизация на этом не заканчивается: каждая песнь заканчивается одним и тем же словом «звезды»; имя Христа рифмуется только с самим собой; в аду имя Христа нигде не упоминается, как и имя Марии, и т.д.

Символика пронизывает и две другие кантики. В мистической процессии, встречающей Данте у входа в рай, 12 светильников «суть семь духов божиих» (по Апокалипсису), 12 старцев – 24 книги Ветхого завета, 4 зверя – 4 евангелия, повозка – христианская церковь, гриффон – богочеловек Христос, 1 старец – Апокалипсис, «смиренных четверо» – «Послания» апостолов и т.д.

При всей своей оригинальности поэма Данте имеет различные средневековые источники. Фабула поэмы воспроизводит схему популярного в средневековой литературе жанра «видений» или «хождений по мукам» – о тайнах загробного мира. Тема загробных «видений» разрабатывалась в аналогичном направлении в средневековой литературе и за пределами Западной Европы (древнерусский апокриф «Хождение Богородицы по мукам», XII в., мусульманское предание о видении Магомета, созерцавшего в пророческом сне мучения грешников в аду и райское блаженство праведников). У арабского поэта-мистика XII в. Абенараби есть сочинение, в котором даны картины ада и рая, похожие на дантевские, и их параллельное независимое возникновение (ибо Данте не знал арабского языка, а на известные ему языки Абенараби переведен не был) свидетельствует об общей тенденции в эволюции данных представлений в различных удаленных друг от друга регионах.

В построение картины Ада Данте исходил из христианской модели мира. По Данте Ад представляет воронкообразную пропасть, которая, сужаясь, достигает центра земли. Ее склоны опоясаны концентрическими уступами, «кругами» Ада. Реки преисподней (Ахерон, Стикс, Флегетон) – Лета, река омовения и забвения, стоит особняком, хотя воды ее так же стекают к центру земли – это, в сущности, один поток, проникающий в недра земли: сначала он появляется как Ахерон (по-гречески, «река скорби») и опоясывает первый круг Ада, затем, стекая вниз, образует болото Стикса (по-гречески, «ненавистный»), которое омывает стены города Дита, окаймляющие пропасть нижнего Ада; еще ниже он становится Флегетоном (по-гречески, «жчучий»), кольцеобразной рекой кипящей крови, потом, в виде кровавого ручья пересекает лес самоубийц и пустыню, откуда шумным водопадом низвергается вглубь, чтобы в центре земли превратиться в ледяное озеро Коцит. Люцифера (он же Вельзевул, дьявол) Данте называет Дит (Dis), это латинское имя царя Аида, или Плутона, сына Кроноса и Реи, брата Зевса и Посейдона. По-латински Lucifer означает Светоносец. Прекраснейший из ангелов, он за мятеж против Бога был наказан уродством.

Происхождение Ада по Данте таково: Восставший против бога ангел (Люцифер, Сатана) вместе со своими сторонниками (демонами) был низвергнут с девятого неба на Землю и, вонзившись в нее, продолбил впадину – воронку до самого центра – центра Земли, Вселенной и всемирного тяготения: дальше падать уже некуда. Застрял там в вечных льдах:

Мучительной державы властелин

Грудь изо льда вздымал наполовину;

И мне по росту ближе исполин,

Чем руки Люцифера исполин…;

И я от изумленья стал безгласен,

Когда увидел три лица на нем:

Одно - над грудью; цвет его был красен;

А над одним и над другим плечом

Два смежных с этим в стороны грозило,

Смыкаясь на затылке под хохлом.

Лицо направо - бело-желтым было;

Окраска же у левого была,

Как у пришедших с водопадов Нила,

Росло под каждым два больших крыла,

Как должно птице, столь великой в мире;

Таких ветрил и мачта не несла,

Без перьев, вид у них был нетопырий;

Он ими веял, движа рамена,

И гнал три ветра вдоль по темной шири,

Струи Коцита леденя до дна.

Шесть глаз точило слезы, и стекала

Из трех пастей кровавая слюна.

Oни все три терзали, как трепала,

По грешнику...

(песнь XXXIV)

В трех устах троеликого Демона казнятся самые гнусные, по мнению Данте, предатели: Иуда, Брут, Кассий.

В описании дьявола превалирует средневековое однозначно отрицательное отношение к врагу рода человеческого. Люцифер Данте, наполовину вмерзший в лед (символ холода нелюбви), являет уродливую пародию на образы небес: три его лица – насмешка над троицей, из них красное – гнев как противоположность любви, бледно-желтое – бессилие или леность как противоположность всемогуществу, черное – невежество как противоположность всеведению; шесть крыл нетопыря соответствуют шести крыльям херувима. Не удивительно, что дантов Люцифер не нравился Шатобриану и другим романтикам. В нем нет ничего общего с гордым Сатаной Мильтона, с философствующим Мефистофелем Гете, с непокорным Демоном Лермонтова. Люцифер в «Божественной комедии» бунтовщик, безнадежно проигравший свое дело. Он стал частью космического целого, подчиненным высшим непререкаемым законам.

Центр мироздания, совпадающий с центром земли, скован льдами. Зло – в сосредоточии тяжести вселенной. Образовавшаяся воронка – подземное царство – это и есть Ад, ждущий грешников, которые по ту пору еще и не родились, поскольку Земля была безжизненной. Зияющая рана Земли тут же затянулась. Сдвинутая в результате столкновения, вызванного падением Люцифера, земная кора закрыла основание конусообразной воронки, вспучившись в середине этого основания горой Голгофой, а с противоположной стороны воронки - горой Чистилища. Вход в подземелье Ада остался сбоку, близ края углубления, на территории будущей Италии. Как видно, многие образы (реки преисподней, вход в нее, топология) были взяты Данте из античных источников (Гомер, Вергилий).

Обращение Данте к античным писателям (и прежде всего Вергилию, фигура которого непосредственно выведена в поэму в качестве проводника Данте по аду) является одним из главных симптомов подготовки Ренессанса в его творчестве. «Божественная комедия» Данте – не боговдохновенный текст, а попытка выразить некий опыт, откровение. И поскольку именно поэту открыт способ выражения высшего мира, то он и выбран проводником в потусторонний мир. Влияние «Энеиды» Вергилия сказалось в заимствовании у Вергилия отдельных сюжетных деталей и образов, описанных в сцене нисхождения Энея в Тартар с целью повидать своего покойного отца.

Ренессансные элементы ощущаются как в самом переосмыслении роли и фигуры проводника по загробному миру, так и в переосмыслении содержания и функции «видений». Во-первых, язычник Вергилий получает у Данте роль ангела-проводника средневековых «видений». Правда, Вергилия вследствие толкования его 4 эклоги как предсказания о наступлении нового «золотого века справедливости» причисляли к провозвестникам христианства, так что он был фигурой как бы не совсем языческой, но все же такой шаг Данте можно было назвать по тем временам достаточно смелым.

Второе существенное отличие состояло в том, что в отличие от средневековых «видений», ставивших целью обратить человека от мирской суеты к загробным мыслям, Данте использует рассказ о загробной жизни для наиболее полного отражения реальной земной жизни и прежде всего для суда над человеческими пороками и преступлениями во имя не отрицания земной жизни, а ее исправления. Цель поэмы – освободить живущих на земле от состояния греховности и привести на путь к блаженству.

Третье отличие состоит в пронизывающем всю поэму жизнеутверждающем начале, оптимизме, телесной насыщенности (материальности) сцен и образов. По сути, всю «Комедию» сформировало стремление к абсолютной гармонии и вера в то, что она практически достижима.

Часто Данте иллюстрирует описываемые мучения грешников картинами природы, чуждой средневековым описаниям, а саму мертвую стихию ада – явлениями живого мира. Например, Адский вихрь в 5-й песне сравнивается с полетом скворцов:

И как скворцов, уносят их крыла,

в дни холода, густым и длинным строем,

там эта буря кружит духов зла,

туда, сюда, вниз, вверх, огромным роем

Тот же интерес отличает и живописную палитру Данте, богатую всевозможными красками. Каждой из трех кантик поэмы присущ свой красочный фон: «Аду» – мрачный колорит, густые зловещие краски с преобладанием красной и черной: «А над пустыней медленно спадал/ Дождь пламени, широкими платками/ Как снег в безветрии нагорных скал…» (песнь XIV), «Так опускалась вьюга огневая/ И прах пылал, как под огнивом трут…» (песнь XIV), «У всех огонь змеился над ступнями…» (песнь XIХ); «Чистилищу» – мягкие, бледные и туманные цвета, свойственные живой природе, появляющейся там (море, скалы, зеленеющие луга, деревья): «Дорога здесь резьбою не одета; / стена откоса и уступ под ней – / Сплошного серокаменного цвета» («Чистилище», песнь XIII); «Раю» – ослепительный блеск и прозрачность, лучезарные краски чистейшего света. Аналогично каждой из частей свойственна своя музыкальная окантовка: в аду – это рычание, грохот, стоны, в раю звучит музыка сфер. Ренессансное видение отличает и пластическую скульптурную обрисовку фигур. Каждый образ подан в запоминающейся пластической позе, он словно вылеплен и в то же время полон движения.

Элементы старого и нового мировоззрения переплетаются на протяжении всей поэмы в самых разных сценах и пластах. Проводя мысль о том, что земная жизнь есть подготовка к будущей, вечной жизни, Данте в то же время проявляет живой интерес к земной жизни. Соглашаясь внешне с учением церкви о греховности плотской любви и помещая сладострастных во втором круге ада:

то адский ветер, отдыха не зная,

мчит сонмы душ среди окрестной мглы

и мучит их, крутя и истязая

Данте с горячим сочувствием выслушивает рассказ Франчески о ее грешной любви к брату мужа Паоло, которая привела их обоих, заколотых уродливым Джанчотто Малатеста, в ад. Соглашаясь с церковным учением о суетности и греховности стремления к славе и почестям, он устами Вергилия возносит хвалу стремлению к славе. Восхваляет он и другие порицаемые церковью человеческие качества, такие как жажда знаний, пытливость ума, стремление к неизведанному, примером чего является исповедь Улисса, казнимого в числе лукавых советников за тягу к путешествиям.

В то же время критике поддаются пороки духовенства и сам его дух, причем они клеймятся даже в раю. Нападки Данте на алчность церковников тоже являются провозвестниками нового мировоззрения и в дальнейшем станут одним из основных мотивов антиклерикальной литературы нового времени.

Сребро и злато – ныне бог для вас;

и даже те, кто молится кумиру,

чтят одного, вы чтите сто зараз

(песнь XIХ)

Особенно сильны ренессансные веяния в третьей кантике – «Рае». И это обусловлено самой природой описываемого предмета.

В конце «Чистилища», когда Данте вступает в Земной Рай, навстречу ему приближается торжественная триумфальная процессия; посреди нее дивная колесница, и на ней сама Беатриче, очарование его детства, возлюбленная его юности, ангел-хранитель его зрелых лет. Мгновение в высшей степени торжественное. Данте стоит в тени дерев Земного Рая, у берега реки Леты, а против него, по другую сторону реки, – колесница; кругом нее процессия, состоящая из семи светильников, сверкающих ярким небесным светом, двадцати четырех патриархов в белых одеждах и венках из роз, четырех евангелистов, семи добродетелей и толпы ангелов, кидающих цветы. И наконец она сама, Беатриче, на колеснице, в зеленом платье и в плаще огненного цвета:

Как иногда багрянцем залиты

В начале утра области востока,

А небеса прекрасны и чисты,

И солнца лик, поднявшись невысоко,

Настолько застлан мягкостью паров,

Что на него спокойно смотрит око, -

Так в легкой туче ангельских цветов,

Взлетавших и свергавшихся обвалом

На дивный воз и вне его краев,

В венке олив, под белым покрывалом,

Предстала женщина, облачена

В зеленый плащ и в платье огнеалом.

И дух мой, - хоть умчались времена,

Когда его ввергала в содроганье

Одним своим присутствием она,

А здесь неполным было созерцанье, -

Пред тайной силой, шедшей от нее,

Былой любви изведал обаянье.

(Чистилище», песнь XXX)

Тяжелой сверхматериальности Ада противостоит трансцендентность, световая легкость, неуловимое духовное сияние Рая. А жестким ограничениям сковывающей адской геометрии - пространственная многомерность небесных сфер с возрастающими степенями свободы. В Аду царит чужая воля, человек принуждаем, зависим, нем, и эта чужая воля хорошо видна, а проявления ее красочны; в Раю – воля только своя, личная; возникает протяженность, которой лишен Ад: в пространстве, сознании, воли, времени. В Аду – голая геометрия, времени там нет, это не вечность (то есть бесконечная протяженность времени), а время, равное нулю, то есть ничто. Пространство, разделенное на круги, плоско и однотипно в каждом круге. Оно мертво, безвременно и пусто. Искусственная усложненность его – мнимая, кажущаяся, это усложненность (геометрия) пустоты. В Раю оно обретает объем, многообразие, изменчивость, пульсацию, оно расползается, проникаясь небесным мерцанием, дополняясь, творясь каждой волей, и потому непостижимо.

Ведь тем-то и блаженно наше esse,

что божья воля руководит им

и наша с нею не в противовесе

(«Рай», песнь III).

Ренессансные элементы «Божественной комедии» и позволяют считать Данте предтечей Нового времени. В искусствоведении принят термин «ducento» - XII век, называемый проторенессансом, то есть тем историческим этапом, вслед за которым непосредственно наступает эпоха Возрождения. Творчество Данте относится именно к началу этого периода.

Песнь первая

«Земную жизнь пройдя до половины», Данте «очутился в сумрачном лесу» грехов и заблуждений. Серединой человеческой жизни, вершиной ее дуги, Данте считает тридцатипяти летний возраст. Его он достиг в 1300 г., и к этому году приурочивает свое путешествие в загробный мир. Такая хронология позволяет поэту прибегать к приему «предсказания» событий, совершившихся позже этой даты.

Над лесом грехов и заблуждений возвышается спасительный холм добродетели, озаряемый солнцем истины. Восхождению поэта на холм спасения препятствуют три зверя: рысь, олицетворяющая сладострастие, лев, символизирующий гордость, и волчица - воплощенное корыстолюбие. Дух перепуганного Данте, «бегущий и смятенный, вспять обернулся, озирая путь, всех уводящий к смерти предреченной».

Перед Данте является Виргилий, знаменитый римский поэт, автор «Энеиды». В средние века он пользовался легендарной славой мудреца, чародея и предвозвестника христианства. Виргилий, который поведет Данте через Ад и Чистилище, является символом разума, направляющего людей к земному счастью. Данте обращается к нему с просьбой о спасении, называет «честью и светочем всех певцов земли», своим учителем, «примером любимым». Виргилий советует поэту «выбрать новую дорогу», потому что Данте еще не подготовлен к тому, чтобы одолеть волчицу и взойти на отрадный холм:

Волчица, от которой ты в слезах,
Co всяческою тварью случена,
Она премногих соблазнит, но славный
Нагрянет Пес, и кончится она.

Пес - грядущий избавитель Италии, он принесет с собой честь, любовь и мудрость, и куда бы «свой бег волчица ни стремила, ее, нагнав, он заточит в Аду, откуда зависть хищницу взманила».

Виргилий объявляет, что будет сопровождать Данте по всем девяти кругам Ада:

И ты услышишь вопли исступленья
И древних духов, бедствующих там,
О новой смерти тщетные моленья;
Потом увидишь тех, кто чужд скорбям
Среди огня, в надежде приобщиться
Когда-нибудь к блаженным племенам.
Ho если выше ты захочешь взвиться,
Тебя душа достойнейшая ждет.

Обладательница «достойнейшей души» - не кто иная, как Беатриче, женщина, которую Данте любил с детства. Она умерла в возрасте двадцати пяти лет, и Данте дал обет «сказать о ней такое, чего никогда еще не было сказано ни об одной». Беатриче является символом небесной мудрости и откровения.

Песнь вторая

Достаточно ли мощный я свершитель,
Чтобы меня на подвиг звать такой?
И если я сойду в страну теней,
Боюсь, безумен буду я, не боле.

Ведь посещение Ада было до Данте под силу только литературному герою Энею (который спускался в подземную обитель теней, где покойный отец показывал ему души его потомков) да апостолу Павлу (который посетил и Ад и Рай, «дабы другие укрепились в вере, которою к спасению идут»). Виргилий невозмутимо отвечает:

Нельзя, чтоб страх повелевал уму;
Я женщиной был призван столь
прекрасной,
Что обязался ей служить во всем.

Именно Беатриче просила Виргилия оказать особое внимание Данте, провести его по преисподней и уберечь от опасности. Сама она находится в Чистилище, но, движимая любовью, не побоялась ради Данте спуститься до Ада:

Бояться должно лишь того, в чем вред
Для ближнего таится сокровенный.

Кроме того, по просьбе Беатриче, на стороне Данте и дева Мария («Есть в небе благодатная жена; скорбя о том, кто страждет так сурово, судью склонила к милости она), и христианская святая Лючия. Виргилий ободряет поэта, уверяет, что путь, на который тот отважился, закончится благополучно:

Зачем постыдной робостью смущен?
Зачем не светел смелою гордыней,
Когда у трех благословенных жен
Ты в небесах обрел слова защиты
И дивный путь тебе предвозвещен?

Данте успокаивается и просит Виргилия идти вперед, указывая ему путь.

Песнь третья

На вратах Ада Данте читает надпись:

Я увожу к отверженным селеньям,
Я увожу сквозь вековечный стон,
Я увожу к погибшим поколеньям.
Был правдою мой зодчий вдохновлен:
Я высшей силой, полнотой всезнанья
И первою любовью сотворен.
Древней меня лишь вечные созданья,
И с вечностью пребуду наравне.
Входящие, оставьте упованья.

Ho христианской мифологии, Ад сотворен триединым божеством: отцом (высшей силой), сыном (полнотой всезнанья) и святым духом (первою любовью), чтобы служить местом казни для падшего Люцифера. Ад создан раньше всего преходящего и будет существовать вечно. Древнее Ада только земля, небо и ангелы. Ад представляет собой подземную воронкообразную пропасть, которая, сужаясь, достигает центра земного шара. Ее склоны опоясаны концентрическими уступами, «кругами» Ада.

Виргилий замечает: «Здесь нужно, чтоб душа была тверда; здесь страх не должен подавать совета» .

Данте вступает в «таинственные сени». Он оказывается по другую сторону ворот Ада.

Там вздохи, плач и исступленный крик
Во тьме беззвездной были так велики,
Обрывки всех наречий, ропот дикий,
Слова, в которых боль, и гнев, и страх,
Плесканье рук, и жалобы, и всклики
Сливались в гул, без времени, в веках,
Кружащийся во мгле неозаренной,
Как бурным вихрем возмущенный прах.

Виргилий объясняет, что здесь находятся «ничтожные», те жалкие души, «что прожили, не зная ни славы, ни позора смертных дел. И с ними ангелов дурная стая», которые, когда восстал Люцифер, не примкнули ни к нему, ни к Богу. «Их свергло небо, не терпя пятна; и пропасть Ада их не принимает». Грешники стенают в отчаянии, потому что

И смертный час для них недостижим,
И эта жизнь настолько нестерпима,
Что все другое было б легче им.
Их словно гонит и теснит к волнам,
Как может показаться издалека.

Виргилий ведет Данте к Ахерону - реке античной преисподней. Стекая вниз, Ахерон образует болото Стикса (Стигийское болото, в котором казнятся гневные), еще ниже он становится Флегетоном, кольцеобразной рекой кипящей крови, в которую погружены насильники, пересекает лес самоубийц и пустыню, где падает огненный дождь. Наконец, Ахерон шумным водопадом свергается вглубь, чтобы в центре земли превратиться в ледяное озеро Коцит.

Навстречу поэтам плывет в ладье «старик, поросший древней сединою». Это Харон, перевозчик душ античной преисподней, который в Дан-товом Аду превратился в беса. Харон пытается прогнать Данте - живую душу - от мертвых, прогневивших Бога. Зная, что Данте не осужден на вечные муки, Харон считает, что место поэта в легком челне, на котором ангел перевозит души умерших к Чистилищу. Ho за Данте вступается Виргилий, и поэт входит в мрачный челн Харона.

Дохнула ветром глубина земная,
Пустыня скорби вспыхнула кругом,
Багровым блеском чувства ослепляя...

Данте лишается чувств.

Песнь четвертая

Очнувшись ото сна-обморока, Данте оказывается в первом круге католического Ада, который иначе называется Лимб. Здесь он видит некрещеных младенцев и добродетельных нехристиан. Они не совершили при жизни ничего дурного, однако, если нет крещения, никакие заслуги не спасут человека. Здесь и место души Виргилия, который объясняет Данте:

Кто жил до христианского ученья,
Тот бога чтил не так, как мы должны.
Таков и я. За эти упущенья,
He за иное, мы осуждены,

Виргилий рассказывает, что Христос, между своей смертью и воскресением, сошел в Ад и вывел оттуда ветхозаветных святых и патриархов (Адама, Авеля, Моисея, царя Давида, Авраама, Израиля, Рахиль). Все они попали в рай. Вернувшегося в Лимб Виргилия приветствуют четыре величайших поэта древности:

Гомер, превысший из певцов всех стран;
Второй - Гораций, бичевавший нравы;
Овидий - третий, и за ним - Лукан.

Данте оказывается шестым в этой компании великих стихотворцев, считает это огромной честью для себя. После прогулки с поэтами перед ним возникает высокий замок, окруженный семью стенами. Взорам Данте предстают знаменитые греки-троянцы - Электра (дочь Атланта, возлюбленная Зевса, мать Дардана, основателя Трои); Гектор (троянский герой); Эней. Следом идут прославленные римляне: «Цезарь, друг сражений» (полководец и государственный деятель, заложивший основы единовластия); Брут, первый римский консул; дочь Цезаря Юлия и др. Подходит известный своим душевным благородством султан Египта и Сирии Саладин. Отдельным кругом сидят мудрецы и поэты: «учитель тех, кто знает», Аристотель; Сократ; Платон; Демокрит, который «мир случайным полагает»; философы Диоген, Фалес с Анаксагором, Зенон, Эмпедокл, Гераклит; врач Диоскорид; римский философ Сенека, мифические греческие поэты Орфей и Лин; римский оратор Туллий; геометр Эвклид; астроном Птолемей; врачи Гиппократ, Гален и Авиценна; арабский философ Аверроис.

«Покинув круг начальный», Данте сходит вниз, во второй круг Ада.

Песнь пятая

У границы круг второго Данте встречает справедливый греческий царь Минос, «законодатель Крита», ставший после смерти одним из трех судей загробного мира. Минос назначает грешникам степень наказания. Данте видит вокруг летящие души грешников.

То адский ветер, отдыха не зная,
Мчит сонмы душ среди окрестной мглы
И мучит их, крутя и истязая.
... это круг мучений
Для тех, кого земная плоть звала,
Кто предал разум власти вожделений.

Среди сладострастников, томящихся в круге втором, - царицы Семирамида, Клеопатра, Елена, «тягостных времен виновница». Сладострастниками признаны и терпят здесь муки Ахилл, «гроза сражений, который был любовью побежден»; Парис, Тристан.

Данте обращается к паре неразлучных даже в Аду влюбленных - Франческе да Римини и Паоло Малатеста. Франческа была выдана замуж за некрасивого и хромого человека, но вскоре полюбила его младшего брата. Муж Франчески убил обоих. Франческа спокойно отвечает Данте, что, несмотря на муки Ада,

Любовь, любить велящая любимым,
Меня к нему так властно привлекла,
Что этот плен ты видишь нерушимым.

Франческа рассказывает Данте историю их любви с Паоло. Поводом вступить в любовную связь, для них оказалось совместное прочтение романа о Ланчелоте, рыцаре Круглого стола, и о его любви к королеве Джиневре. «Мука их сердец» покрывает лоб Данте «смертным потом», и он падает без чувств.

Песнь шестая

Данте в сопровождении Виргилия вступает в круг третий, вход в который стережет трехглавый пес Цербер, бес с чертами пса и человека:

Его глаза багровы, вздут живот,
Жир в черной бороде, когтисты руки;
Он мучит души, кожу с мясом рвет.

В круге третьем, где томятся чревоугодники, «дождь струится, проклятый, вечный, грузный, ледяной». Виргилий наклоняется, загребает две горсти земли и бросает их в «прожорливые пасти». Цербера. Пока тот давится землей, поэты получают возможнотсь пройти мимо него.

Данте встречает Чакко, известного всей Флоренции обжору. Чакко предсказывает ближайшие судьбы Флоренции, раздираемой враждой между двумя знатными родами (Черными и Белыми гвельфами, к которым принадлежал и Данте):

После долгих ссор
Прольется кровь и власть лесным
(Белым) доставит,
А их врагам - изгнанье и позор.
Когда же солнце трижды лик свой явит,
Они падут, а тем поможет встать
Рука того, кто в наши дни лукавит
(папы Бонифация VIII).

Черные гвельфы придавят Белых, по пророчеству Чакко. Многие Белые, в т. ч. и Данте, подвергнутся изгнанию.

Виргилий объясняет Данте, что когда Христос придет судить живых и мертвых, каждая из душ поспешит к своей могиле, где погребено ее тело, войдет в него и услышит свой приговор. Виргилий ссылается на труды Аристотеля, в которых говорится, что «чем природа совершенней в сущем, тем слаще нега в нем, и боль больней». Это означает, что чем существо совершеннее, тем оно восприимчивее и к наслаждению и к страданию. Душа без тела менее совершенна, чем соединенная с ним. Поэтому после воскресения мертвых грешники будут испытывать еще большие страдания в Аду, а праведники - еще большее блаженство в Раю.

Песнь седьмая

В следующем круге Данте поджидает греческий бог богатства Плутос, звероподобный демон, охраняющий доступ в четвертый круг, где казнятся скупцы и расточители. Эти две группы водят своеобразный хоровод:

Два сонмища шагали, рать на рать,
Потом они сшибались и опять
С трудом брели назад, крича друг другу:
«Чего копить?» или «Чего швырять?»

Виргилий упрекает Данте за его ошибочную мысль, будто Фортуна держит в руках человеческое счастье, и поясняет, что богиня судьбы - только исполнительница справедливой божьей воли, она распоряжается мирским счастьем, тогда как каждой из небесных сфер соответствует свой ангельский круг, ведающий небесным счастьем.

Виргилий и Данте пересекают четвертый круг и добираются

До струй ручья, которые просторной,
Изрытой ими, впадиной неслись.
Окраска их была багрово-черной...
Угрюмый ключ стихает и растет
В Стигийское болото, ниспадая...

В Стигийском болоте Данте видит свирепую толпу нагих людей.

Они дрались, не только в две руки,
Ho головой, и грудью, и ногами
Друг друга норовя изгрызть в клочки.

Виргилий объясняет, что здесь несут вечную кару гневные. Под волнами Стигийского болота тоже караются люди, «чьи глотки тиной сперло». Это те, кто глубоко таил Есебе гнев и ненависть при жизни и как бы задыхался от них. Теперь их наказание страшнее, нежели у тех, кто выплескивал свой гнев на поверхность.

Виргилий приводит Данте к подножью башни подземного города Дита, расположенного по другую сторону Стигийского болота.

Песнь восьмая

Данте замечает два зажженых огонька. Это сигнал о прибытии двух душ, на который с башни города Дита подается ответный сигнал и оттуда на челне отплывает перевозчик.

Злобный страж пятого круга, перевозчик душ через Стигийское болото - Флегий, по греческому мифу царь лапифов. Флегий сжег Дельфийский храм и был ввергнут разгневанным Аполлоном в Аид.

Флегий везет на челне Виргилия с Данте. «Посередине мертвого потока» Данте видит сторонника Черных гвельфов, богатого флорентийского рыцаря по прозавищу Ардженти («серебряный»), потому что он подковывал своего коня серебром. При жизни между ним и Данте существовала личная вражда, Ардженти отличался надменностью и бешеным нравом. Он обвивает обе руки вокруг шеи Данте, пытаясь стащить его в мрачные воды, но на Ардженти накидывается «весь грязный люд в неистовстве великом» и не дает ему исполнить его гнусное намерение. Ардженти «рвет сам себя зубами в гневе диком».

Перед Данте вырастает город Дит (латинское имя Аида), в котором «заключены безрадостные люди, сонм печальный». Вечный пламень веет за оградой города и окрашивает башни багряным цветом. Так перед Данте предстает нижний Ад. На воротах Данте видит многие сотни дьяволов «дождем ниспавших с неба». Они были когда-то ангелами, но вместе с Люцифером восстали против Бога и теперь низвержены в Ад.

Дьяволы требуют, чтобы Виргилий один подошел к ним, а Данте продолжал стоять поодаль. Данте пугается до смерти, но Виргилий уверяет его, что все будет в порядке, надо только верить и надеяться. Дьяволы беседуют с Виргилием недолго и быстро прячутся внутрь. Грохочет железо внутренних ворот Дита. Внешние врата были разбиты Христом, когда он пытался вывести из Ада души праведных, а дьяволы преградили ему путь. С тех пор адские врата стоят открытые.

Песнь девятая

Видя, что при его возвращении Данте побледнел от страха, Виргилий поборол собственную бледность. Поэт древности рассказывает, что некогда он здесь уже проходил, «злой Эрихто заклятый, что умела обратно души призывать к телам». (Эрихто - волшебница, воскресавшая мертвых и заставлявшая их предсказывать будущее).

Перед Данте и Вергилием взвиваются «три Фурии, кровавы и бледны и гидрами зелеными обвиты». Они призывают Медузу, от взгляда которой Данте должен окаменеть. Однако Вергилий вовремя предупреждает, чтобы Данте закрыл глаза и отвернулся, и даже закрывает его лицо своими ладонями. Фурии жалеют, что в свое время не погубили Тезея, который проник в Аид, чтобы похитить Персефону: тогда у смертных окончательно пропало бы желание проникать в подземный мир.

В круге шестом Данте видит «лишь пустынные места, исполненные скорби безутешной».

Гробницами исхолмлен дол бесплодный, -
Затем что здесь меж ям ползли огни,
Так их каля, как в пламени горнила
Железо не калилось искони.

В этих скорбных гробницах томятся еретики.

Песнь десятая

Неожиданно из одной могилы раздается голос Фарината дельи Уберти, главы флорентийских гибеллинов (партии враждебной гвельфам). Он спрашивает, чей потомок Данте. Поэт честно рассказывает свою историю. Фарината принимается оскорблять его, и Вергилий впредь советует Данте не рассказывать о себе встречным. Перед Данте встает новый призрак, гвельф Кавальканти, отец ближайшего друга Данте, Гвидо Кавальканти. Он удивлен, что не видит Гвидо рядом с Данте. Поэт объясняет, что приведен в Ад Виргилием, трудов которого Гвидо «не чтил».

Вергилий предупреждает, что когда Данте «вступит в благодатный свет прекрасных глаз, все видящих правдиво», т. е. встретит Беатриче, она даст ему увидеть тень Каччагвиды, который откроет Данте его грядущую судьбу.

Песнь одиннадцатая

Вергилий объясняет своему спутнику, что в пропасти нижнего Ада, расположены три круга. В этих последних кругах карается злоба, орудующая либо насильем, либо обманом.

Обман и сила - вот орудья злых.
Обман, порок, лишь человеку сродный,
Гнусней Творцу; он заполняет дно
И пыткою казнится безысходной.
Насилье в первый круг заключено,
Который на три пояса дробится...

В первом поясе карается убийство, грабеж, поджог (т. е. насилие над ближним). Во втором поясе - самоубийство, игра и мотовство (т. е. насилие над своим достоянием). В третьем поясе - богохульство, содомия и лихоимство (насилие над божеством, естеством и искусством). Вергилий упоминает, что «пагубней всего три ненавистных небесам влеченья: несдержность, злоба, буйное скотство». При этом «несдержность - меньший грех пред богом, и он не так карает за него».

Песнь двенадцатая

Вход в круг седьмой, где караются насильники, охраняет Минотавр, «позор критян», чудовище, зачатое критской царицей Пасифаей от быка.

В круге седьмом носятся кентавры. Данте и Виргилий встречают справедливейшего из кентавров, Хирона, воспитателя многих героев (например, Ахилла). Хирон распоряжается, чтобы кентавр Несс стал для Данте проводником и гнал прочь тех, кто мог бы помешать поэту.

Вдоль берега, над алым кипятком,
Вожатый нас повел без прекословий.
Был страшен крик варившихся живьем.

В кипящей кровавой реке томятся тираны, жаждавшие золота и крови, - Александр Македонский (полководец), Дионисий Сиракузский (тиран), Аттила (опустошитель Европы), Пирр (ведший войну с Цезарем), Секст (истребивший жителей города Габий).

Песнь тринадцатая

Бродя по второму поясу круга седьмого, где караются насильники над собою и над своим достоянием, Данте видит гнезда гарпий (мифических птиц с девичьими лицами). Они с Виргилием проходят через «пустыню огневую». Виргилий рассказывает, что когда Эней стал ломать миртовый куст, чтобы украсить ветвями свои алтари, из коры выступила кровь, и послышался жалобный голос погребенного там троянского царевича Полидора. Данте, по примеру Энея, протягивает руку к терновнику и ломает сучок. Ствол восклицает, что ему больно.

Так Данте вступает в лес самоубийц. Они единственные, кто в день Страшного Суда, отправившись за своими телами, не воссоединятся с ними: «He наше то, что сбросили мы сами».

Самоубийцам, чья «душа, ожесточась, порвет самоуправно оболочку тела», нет прощения, даже если человек «замыслил смертью помешать злословью». Te, что добровольно лишили себя жизни, после смерти обратились в растения.

Зерно в побег и в,ствол превращено;
И гарпии, кормясь его листами,
Боль создают...

Песнь четырнадцатая

Данте идет по третьему поясу седьмого круга, где в вечных муках томятся насильники над божеством. Перед ним «открылась степь, где нет ростка живого». Богохульники повержены навзничь, лежат вверх лицом, лихоимцы сидят, съежившись, содомиты снуют без устали.

Непримиримый богохульник, который и в Аду не отказывается от своего мнения, «сам себя, в неистовстве великом, казнит жесточе всякого суда». Он «гнушался богом - и не стал смирней».

Данте и Виргилий движутся в сторону высокой горы Иды.

В горе стоит великий старец некий;
Он золотой сияет головой,
А грудь и руки - серебро литое,
И дальше - медь, дотуда, где раздвой;
Затем - железо донизу простое,
Ho глиняная правая плюсна,
Вся плоть, от шеи вниз, рассечена,
И капли слез сквозь трещины струятся
И дно пещеры гложет их волна.
В подземной глубине из них родятся
И Ахерон, и Стикс, и Флегетон.

Это Критский Старец, эмблема человечества, прошедшего через золотой, серебряный, медный и железный века. Сейчас оно (человечество) опирается на хрупкую глиняную стопу, т. е. час конца его близок. Старец обращен спиной к Востоку, области отживших свой век древних царств, и лицом к Риму, где, как в зеркале, отражена былая слава всемирной монархии и откуда, как полагает Данте, еще может воссиять спасение мира.

Песнь пятнадцатая

Перед Данте течет адская река, «жгучий Флегетон», над которым встает «обильный пар». Оттуда доносится голос флорентийца Брунетто, ученого, поэта и государственного деятеля времен Данте, на которого сам поэт смотрит, как на своего учителя. Он некоторое время сопровождает гостя. Данте

...не посмел идти равниной жгучей
Бок о бок с ним; но головой поник,
Как человек, почтительно идущий.

Данте видит, как в клокочущих алых водах адской реки мучаются «люди церкви, лучшая их знать, ученые, известные всем странам».

Песнь шестнадцатая

К Данте и Виргилию подлетают три тени из толпы, которая состоит из душ военных и государственных деятелей. «Они кольцом забегали все трое», потому что в третьем поясе седьмого круга Ада душам запрещено останавливаться даже на мгновение. Данте узнает флорентийских гвельфов Гвидо Гверра, Теггьяйо Альдобранди и Pycтикуччи., прославивших себя во времена Данте.

Виргилий объясняет, что теперь им пришла пора спускаться в самое страшное место Ада. На поясе у Данте обнаруживается веревка - он надеялся «ею рысь поймать когда-то». Данте вручает веревку Виргилию.

Он, боком став и так, чтобы ему
He зацепить за выступы обрыва,
Швырнул ее в зияющую тьму.

Я видел - к нам из бездны, как пловец, Взмывал какой-то образ возраставший, Чудесный и для дерзостных сердец.

Песнь семнадцатая

Из адской бездны появляется Герион, страж восьмого круга, где караются обманщики.

Он ясен был лицом и величав
Спокойством черт приветливых и чистых,
Ho остальной змеиным был состав.
Две лапы, волосатых и когтистых;
Спина его, и брюхо, и бока -
В узоре пятен и узлов цветистых.

Данте замечает «толпу людей, которая сидела близ пропасти в сжигающей пыли». Это ростовщики. Они помещаются над самым обрывом, на границе с той областью, где терпят муки обманщики. Виргилий советует Данте узнать, «в чем разность их удела».

У каждого на грудь мошна свисала,
Имевшая особый знак и цвет,
И очи им как будто услаждала.

Пустые мошны украшены гербами ростовщиков, что указывает на их знатное происхождение. Данте и Виргилий садятся на спину Гериона, и тот мчит их в пропасть. Ужас объемлет Данте, когда он видит, что

...кругом одна
Пустая бездна воздуха чернеет
И только зверя высится спина.

Герион опускает поэтов на дно провала и исчезает.

Песнь восемнадцатая

Данте вступает в круг восьмой (Злые Щели), который изборожден десятью концентрическими рвами (щелями). В Злых Щелях караются обманщики, которые обманывали людей, не связанных с ними какими-то особыми узами. В первом рву грешники идут двумя встречными потоками, бичуемые бесами и поэтому «крупней шагая», чем Данте и Виргилий. Ближайший к поэтам ряд движется им навстречу. Это сводники, соблазнявшие женщин для других. Дальний ряд образуют обольстители, соблазнявшие женщин для себя. Среди них -

... мудрый и отважный властелин,
Ясон, руна стяжатель золотого.
Он обманул, украсив речь богато,
Младую Гипсипилу, в свой черед
Товарок обманувшую когда-то.
Ее он бросил там понесшей плод;
За это он так и бичуем злобно...

Данте всходит «на мост, где есть простор для взгляда». Его глазам предстают толпы грешников, «влипших в кал зловонный» во втором рву. Это льстецы. Данте узнает Алессио Интерминелли, который признается, что терпит такую кару «из-за льстивой речи, которую носил на языке».

Песнь девятнадцатая

В третьем рву караются святокупцы, «церковные торгаши». Здесь Данте видит папу Николая III, который уже двадцать лет как закопан ногами вверх. Поэт склоняется над ним как духовник над убийцей (в средние века в Италии убийц закапывали в землю вниз головой, и единственным способом отсрочить жуткую казнь было попросить духовника еще раз подойти к осужденному). Данте выводит символ папского Рима, сливая воедино образ блудницы и зверя (по примеру автора Апокалипсиса, называвшего Рим «великой блудницей», сидящей на семиглавом и десятирогом звере).

Сребро и злато - ныне бог для вас;
И даже те, кто молится кумиру,
Чтят одного, вы чтите сто зараз.

Песнь двадцатая

В четвертом рву восьмого круга томятся прорицатели, пораженные немотой. Данте узнает фиванского прорицателя Тиресия, который, ударив посохом в двух сплетенных змей, превратился в женщину, а через семь лет совершил обратное превращение. Здесь и дочь Тиресия, Манто, тоже прорицательница.

Песнь двадцать первая

В пятом рву восьмого круга наказываются мздоимцы. Ров охраняют бесы Загребалы. Данте видит, как во рву кипит густая смола, замечает, «как некий дьявол черный по прозвищу Хвостач вверх по крутой тропе бежит».

Он грешника накинул, как мешок,
На острое плечо и мчал на скалы,
Держа его за сухожилья ног.
...И зубьев до ста
Вонзились тут же грешнику в бока.

Песнь двадцать вторая

Виргилий и Данте идут «с десятком бесов» по пятому рву. Иногда, «для облегченья мук», кто-то из грешников всплывает из кипящей смолы и поспешно ныряет обратно, потому что на берегу их ревностно стерегут бесы. Чуть кто-то замешкается на поверхности, один из стражей, Забияка, рвет ему «багром предплечье» и выхватывает «клок мяса целиком».

Едва мздоимец скрылся с головой,
Он на собрата тотчас двинул ногти,
И дьяволы сцепились над смолой.

Песнь двадцать третья

В шестом рву содержатся лицемеры, облаченные в свинцовые мантии, которые именуются плащами. Лицемеры очень медленно движутся вперед под тяжестью брони. Виргилий советует Данте подождать и пойти с кем-то из знакомых в ногу вдоль дороги.

Один из грешников признается, что они с товарищем - гауденты (в Болонве был учрежден орден «рыцарей девы Марии», гаудентов, целью которого считалось примирение враждующих и защита обездоленных. Так как члены ордена больше всего заботились о своих удовольствиях, то их прозвали «веселящимися братьями»). Гауденты терпят наказание за лицемерие своего ордена.

Данте видит «распятого в пыли тремя колами». Этот грешник - иудейский первосвященник Каиафа, подавший фарисеям, согласно евангельской легенде, совет убить Христа. Каиафа лицемерно говорил, что смерть одного Христа спасет от гибели весь народ. В противном случае народ может навлечь на себя гнев римлян, под чьей властью находилась Иудея, если и дальше пойдет за Христом.

Он брошен поперек тропы и гол,
Как видишь сам, и чувствует все время,
Насколько каждый, кто идет, тяжел.

Сами фарисеи вели яростную борьбу с раннехристианскими общинами, поэтому Евангелие называет и их лицемерами.

Песнь двадцать четвертая

В седьмом рву караются воры. Данте с Виргилием всходят на верх обвала. Данте сильно устал, но Виргилий напоминает, что впереди ему предстоит гораздо более высокая лестница (имея в виду путь в Чистилище). К тому же цель Данте - не в том, чтобы просто уйти от грешников. Этого недостаточно. Надо самому достигнуть внутреннего совершенства.

«Вдруг голос из расселины раздался, который даже не как речь звучал». Данте не понимает смысла слов, не видит, откуда доносится голос и кому он принадлежит. Внутри пещеры Данте видит «страшный ком змей, и так много разных было видно, что стынет кровь».

Средь этого чудовищного скопа
Нагой народ, мечась, ни уголка
He ждал, чтоб скрыться, ни гелиотропа.
Скрутив им руки за спиной, бока
Хвостом и головой пронзали змеи,
Чтоб спереди связать концы клубка.

Здесь терпят кару воры. Змеи испепеляют вора, он сгорает, теряет свое тело, падает, разваливается, но потом его прах внось смыкается и возвращается в прежнее обличье, чтобы казнь начиналась сначала.

Вор признается, что был любитель «жить по-скотски, а по-людски не мог». Теперь он «так глубоко брошен в яму эту за то, что утварь в ризнице украл ».

Песнь двадцать пятая

По окончанье речи, вскинув руки
И выпятив два кукиша, злодей
Воскликнул так: «На, боже, обе штуки!»
С тех самых пор и стал я другом змей:
Мне ни в одном из темных кругов Ада
Строптивей богу дух не представал...

Змеи впиваются в тела воров, и сами воры превращаются в змей: у них раздваиваются языки, ноги срастаются в единый хвост», после чего

Душа в обличье гадины ползет
И с шипом удаляется в лощину.

Песнь двадцать шестая

В восьмом рву казнятся лукавые советчики. «Здесь каждый дух затерян внутри огня, которым он горит». В восьмом рву мучаются Улисс (Одиссей) и Диомед (троянские герои, всегда совместно действовавшие в боях и хитроумных предприятиях), «и так вдвоем, как шли на гнев, идут путем расплаты».

Одиссей рассказывает Данте, что повинен в том, что всю жизнь сбивал людей с истинного пути, намеренно подсказывал им хитрые, неверные выходы из положения, манипулировал ими, за что и терпит теперь муки Ада. Неоднократно его лукавые советы стоили его спутникам жизни, и Одиссею приходилось «сменять плачем свое торжество» .

Песнь двадцать седьмая

Другой лукавый советчик - граф Гвидо де Монтефельтро, вождь романских гибеллинов, искусный полководец, то враждовавший с папским Римом, тот мирившийся с ним. За два года до смерти он постригся в монахи, о чем и уведомляет теперь Данте:

Я меч сменил на пояс кордильера
И верил, что приемлю благодать;
И так моя исполнилась бы вера,
Когда бы в грех не ввел меня опять
Верховный пастырь (злой ему судьбины!);
Я знал все виды потайных путей
И ведал ухищренья всякой масти;
Край света слышал звук моих затей.
Когда я понял, что достиг той части
Моей стези, где мудрый человек,
Убрав свой парус, сматывает снасти,
Все, что меня пленяло, я отсек;
И, сокрушенно исповедь содеяв, -
О горе мне! - я спасся бы навек.

Однако граф не смог отрешиться от привычных его уму хитростей и лукавства, извращенной логики, с помощью которой он портил менее дальновидным людям жизнь. Поэтому, когда пришел смертный час Гвидо де Монтефельтро, дьявол спустился с небес и подхватил его душу, объяснив, что и он - логик тоже.

Песнь двадцать восьмая

В девятом рву страдают зачинщики раздора. По мнению Данте, «превзойдет в сто крат девятый ров чудовищной расправой» все остальные круги Ада.

He так дыряв, утратив дно, ушат,
Как здесь нутро у одного зияло
губ дотуда, где смердят:
Копна кишок между колен свисала,
Виднелось сердце с мерзостной мошной,
Где съеденное переходит в кало.

Один из грешников - трубадур Бертрам де Борн, много воевавший и с родным братом и с соседями и побуждавший других к войне. Под его влиянием принц Генрих (которого Данте называет Иоанном) поднял мятеж против своего отца, который еще при жизни короновал его. За это мозг Бертрама отсечен навеки, голова раскроена пополам.

Песнь двадцать девятая

Вид этих толп и этого терзанья
Так упоил мои глаза, что мне
Хотелось плакать, не тая страданья.

Десятый ров - последнее прибежище поддельщиков. металлов, подделыциков людей (т. е. выдающих себя за других), поддельщиков денег и поддельщиков слов (лгунов и клеветников). Данте видит двух людей, сидящих спина к спине, «от ступней по темя острупевших». Они страдают зловонной чесоткой и притом расслаблены.

Их ногти кожу обдирали сплошь,
Как чешую с крупночешуйной рыбы

Или с леща соскабливает нож.

Песнь тридцатая

Перед Данте являются

...две бледных голых тени,
Которые, кусая всех кругом,
Неслись...
Один совсем как лютня был устроен;
Ему бы лишь в паху отсечь долой
Весь низ, который у людей раздвоен.

Это Джанни Скикки и Мирра, выдававшие себя за других людей. Мирра, дочь кипрского царя Кинира, воспылала любовью к своему отцу и под чужим именем утоляла свою страсть. Узнав об этом, отец хотел ее убить, но Мирра бежала. Боги превратили ее в мирровое дерево. Джанни Скикки притворился умирающим богачом и продиктовал за него завещание нотариусу. Составлено поддельное завещание было во многом в пользу самого Скикки (который получил отличную лошадь и шестьсот золотых, в то время как на богоугодные дела пожертвовал гроши).

В десятом рву восьмого круга томится и «лгавшая на Иосифа» - жена Потифара, которая тщетно пыталась обольстить прекрасного Иосифа, служившего у них в доме, и в результате оклеветала его перед мужем, а тот заключил Иосифа в тюрьму. В десятом рву казнится вечным позором «троянский грек и лжец Синон», клятвопреступник, лживым рассказом убедивший троянцев ввести в Трою деревянного коня.

Песнь тридцать первая

Виргилий сердится на Данте за то, что тот так много внимания уделяет подобным негодяям. Ho язык Виргилия, ужаливший Данте упреком и вызвавший на его лице краску стыда, сам же исцеляет его душевную рану утешением.

Из сумрачного света вдалеке возникают башни. Подойдя ближе, Данте видит, что это - Колодец гигантов (гиганты, в греческой мифологии пытавшиеся приступом взять небо и низвергнутые молниями Зевса).

Они стоят в колодце, вкруг жерла,
И низ их, от пупа, оградой скрашен.

Среди гигантов томится и царь Немврод, который замыслил построить башню до небес, что привело к смещению прежде единого языка, и люди перестали понимать речь друг друга. Исполин Эфиальт наказан тем, что больше не может шевелить руками.

Титан Антей возникает из темной котловины. Он не участвовал в борьбе гигантов с богами. Виргилий задабривает Антея, хвалит его сверхъестественную силу, и тот переносит их с Данте «в провал, где поглощен Иуда тьмой предельной и Люцифер».

Песнь тридцать вторая

Дном колодца, охраняемым гигантами, оказывается ледяное озеро Коцит, в котором караются обманувшие доверившихся, т. е. предатели. Это последний круг Ада, разделенный на четыре концентрических пояса. В первом поясе казнятся предатели родных. Они по шею погружены в лед, и лица их обращены книзу.

И их глаза, набухшие от слез,
Излились влагой, и она застыла,
И веки им обледенил мороз.

Во втором поясе терпят кару предатели родины. Случайно Данте ударяет одного грешника ногой в висок. Это Бокка дельи Аббати. Он отрубил в бою руку знаменосцу флорентийской конницы, что привело к замешательству и разгрому. Бокка принимается скандалить, отказывается представиться Данте. Другие грешники с презрением обрушиваются на предателя. Данте обещает, что Бокка с его помощью «навеки упрочит в мире свой позор».

Двое других грешников леденеют в яме вместе.

Один, как шапкой, был накрыт другим.
Как хлеб грызет голодный, стервенея,
Так верхний зубы нижнему вонзал
Туда, где мозг смыкаются и шея.

Песнь тридцать третья

В третьем поясе Данте видит предателей друзей и сотрапезников. Здесь он слушает историю графа Уголино делла Герардеска. Он правил в Пизе совместно со своим внуком Нино Висконти. Ho вскоре между ними возник раздор, чем и воспользовались враги Уголино. Под личиной дружбы и обещая помощь в борьбе с Нино, епископ Руджеро поднял против Уголино народный мятеж. Уголино вместе с четырьмя сыновьями был заточен в башню, куда он прежде запирал своих узников, где их уморили голодом. При этом сыновья неоднократно просили отца съесть их, но он отказывался и видел, как дети один за другим умирали в мучениях. Два дня Уголино звал мертвых с воплями тоски, но убило его не горе, а голод. Уголино просит снять гнет с его взгляда, «чтоб скорбь излилась хоть на миг слезою, пока мороз не затянул его».

Поодаль мучается инок Альбериго, который, когда родственник дал ему пощечину, в знак примирения пригласил его к себе на пир. В конце трапезы Альбериго воскликнул, чтобы внесли фрукты, и по этому знаку его сын и брат вместе с наемными убийцами набросились на родственника и его малолетнего сына и закололи обоих. «Фрукты брата Альбериго» вошли в поговорку.

Песнь тридцать четвертая

Поэты вступают в последний, четвертый пояс, или точнее, в центральный диск девятого круга

Ада. Здесь казнятся предатели своих благодетелей.

Одни лежат; другие вмерзли стоя,
Кто вверх, кто книзу головой застыв;
А кто - дугой, лицо ступнями кроя.

Люцифер по грудь возвышается изо льда. Некогда прекраснейший из ангелов, он возглавил их мятеж против Бога и был свергнут с небес в недра земли. Превратись в чудовищного Дьявола, он стал властелином преисподней. Так в мире возникло зло.

В трех пастях Люцифера казнятся те, чей грех, по мысли Данте, ужасней всех: предатели величестна божьего (Иуда) и величества человеческого (Брут и Кассий, поборники республики, убившие Юлия Цезаря).

Иуда Искариот закопан внутрь головой и пятками наружу. Брут свисает из черной пасти Люцифера и корчится в немой скорби.

Виргилий объявляет, что их странствование по кругам Ада подошло к концу. Они делают поворот и устремляются к южному полушарию. Данте в сопровождении Виргилия возвращается к «ясному свету». Данте совершенно успокаивается, едва его очи озаряет «краса небес в зияющий просвет».

Чистилище

Данте с Виргилием выходят из Ада к подножию горы Чистилища. Теперь Данте готовится «воспеть Второе царство» (т. е. семь кругов Чистилища, «где души обретают очищенье и к вечному восходят бытию»).

Данте изображает Чистилище в виде огромной горы, возвышающейся в южном полушарии посреди Океана. Она имеет вид усеченного конуса. Береговая полоса и нижняя часть горы образуют Предчистилище, а верхняя опоясана семью уступами (семью кругами Чистилища). На плоской вершине горы Данте помещает пустынный лес Земного Рая. Там человеческий дух обретает высшую свободу, чтобы затем отправиться в Рай.

Страж Чистилища - старец Катон (государственный деятель последних времен Римской Республики, который, не пожелав пережить ее крушение, покончил с собой). Он «восхотел свободы» - духовной свободы, которая достигается посредством нравственного очищения. Этой свободе, не осуществимой без свободы гражданской, Катон посвятил и отдал жизнь.

У подножия горы Чистилища толпятся новоприбывшие души умерших. Данте узнает тень своего друга, композитора и певца Каселлы. Kaселла рассказывает поэту, что души тех, «кто не притянут Ахероном», то есть не осужден на муки Ада, слетаются после смерти к устью Тибра, откуда ангел отвозит их в челне на остров Чистилища. Хотя ангел долго не брал с собой Каселлу, тот не видел в этом обиды, будучи убежден, что желание ангела-перевозчика «с высшей правдой сходно». Ho сейчас весна 1300 г. (время действия «Божественной Комедии»). В Риме, начиная с рождества, справляется церковный «юбилей», щедро отпускаются грехи живым и облегчается участь мертвых. Поэтому вот уже три месяца, как ангел «берет свободно» в свою ладью всех, кто ни попросит.

У подножия горы Чистилища стоят умершие под церковным отлучением. Среди них - Манфред, король Неаполя и Сицилии, непримиримый противник папства, отлученный от церкви. Для борьбы с ним папский престол призвал Карла Анжуйского. В битве при Беневенто (1266 г.) Манфред погиб, и его королевство досталось Карлу. Каждый воин вражеского войска, чтя храброго короля, бросил камень на его могилу, так что вырос целый холм.

На первом уступе Предчистилища находятся нерадивые, до смертного часа медлившие с покаянием. Данте видит флорентийца Белакву, который ждет, что за него помолятся живые - его собственные молитвы из Предчистилища уже не слышны Богу.

своей участи нерадивые, умершие насильственной смертью. Здесь и те, кто пал в бою, и кто был убит предательской рукой. Душу графа Буонконте, павшего в битве, ангел уносит в Рай, «пользуясь слезинкой» его раскаяния. Дьявол решает завладеть хотя бы «прочим», то есть его телом.

Данте встречает Сорделло, поэта XIII в., писавшего на провансальском языке и погибшего, по преданию, насильственной смертью. Сорделло был уроженцем Мантуи, как и Виргилий.

Виргилий рассказывает, что он лишен лицезрения бога (Солнца) не потому, что грешил, а потому, что не знал христианской веры. Его он «поздно ведать научился» - уже после смерти, когда Христос сошел в Ад.

В уединенной долине пребывают души земных властителей, которые были поглощены мирскими делами. Здесь Рудольф Габсбургский (император так называемой «Священной Римской империи»), чешский король Пржемысл-Оттокар II (пал в битве с Рудольфом в 1278 г.), курносый французский король Филипп III Смелый (потерпел поражение, «омрачив честь лилий» своего герба) и пр. Большинство этих королей очень несчастны в своем потомстве.

К земным властителям спускаются два светлых ангела, чтобы стеречь долину, поскольку «близко появленье змия». Данте видит Нино Висконти, друга и соперника графа Уголини, которого поэт встречал в Аду. Нино сетует на то, что вдова скоро забыла его. Над горизонтом всходят три ярких звезды, символизирующие веру, надежду и любовь.

Виргилий и другие тени не нуждаются в сне. Данте же засыпает. Пока он спит, появляется святая Лючия, она хочет сама перенести поэта ко Вратам Чистилища. Виргилий соглашается и покорно следует за Лючией. Данте должен подняться по трем ступеням - беломраморной, пурпурной и огненно-алой. На последней сидит вестник бога. Данте с благоговением просит, чтобы ему открыли ворота. Тот, начертав на лбу Данте мечом семь «Р», вынимает серебряный и золотой ключи, открывает Врата Чистилища.

В круге первом Чистилища души искупают грех гордости. Круговая тропа, по которой движутся Данте с Виргилием, идет вдоль мраморной стены горного склона, украшенной барельефами, на которых изображены примеры смирения (например, евангельская легенда о смирении девы Марии перед ангелом, возвещающим, что она родит Христа).

Тени мертвых воздают хвалу Господу, просят о наставлении людей на путь истинный, о вразумлении их, ибо «сам найти дорогу бессилен разум величавый». Они шагают по кромке, «пока с них тьма мирская не спадет». Среди находящихся здесь - Одеризи из Губбио, прославленный миниатюрист. Он рассказывает, что «быть первым всегда усердно метил», что и должен теперь искупить.

"Тропа, которой идут души, устлана плитами, которые «являют кто кем был среди живых». Внимание Данте, в частности, привлекает изображение ужасных мук Ниобеи, которая гордилась своими семью сыновьями и семью дочерьми и глумилась над Латоной, матерью всего лишь двух близнецов - Аполлона и Дианы. Тогда дети богини убили стрелами всех детей Ниобеи, и она окаменела от горя.

Данте отмечает, что в Чистилище души вступают в каждый новый круг с песнопениями, тогда как в Аду - с воплями мук. Буквы «Р» на лбу Данте тускнеют, все легче кажется ему подъем. Виргилий, улыбаясь, обращает его внимание на то, что одна буква уже полностью исчезла. После того как стерлось первое «Р», знак гордости, корня всех грехов, стали тусклей и остальные знаки, тем более, что гордость была главным грехом Данте.

Данте добирается до круга второго. Поэт сознает, что завистью он грешил куда меньше, чем гордостью, но предчувствует муку «нижнего обрыва», того, где гордецы «пригнетены ношей».

Данте попадает в третий круг Чистилища. В глаза ему впервые ударяет яркий свет. Это небесный посол, который объявляет поэту, что ему открыт дальнейший путь. Вергилий объясняет Данте:

Богатства, вас влекущие, тем плохи,
Что, чем вас больше, тем скуднее часть,
И зависть мехом раздувает вздохи.
А если бы вы устремляли страсть
К верховной сфере, беспокойство ваше
Должно бы неминуемо отпасть.
Ведь там - чем больше говорящих «наше»,
Тем большей долей каждый наделен,
И тем любовь горит светлей и краше.

Виргилий советует Данте скорее достигнуть исцеленья «пяти рубцов», из которых два уже стерты покаянием поэта в своих грехах.

Слепящий дым, в который вступают поэты, обволакивает души тех, кто в жизни был ослеплен гневом. Перед внутренним взором Данте появляется Дева Мария, которая, найдя через три дня своего пропавшего сына, двенадцатилетнего Иисуса, беседующего во храме с учителем, говорит ему кроткие слова. Другое видение - жена афинского тирана Писистрата с болью в голосе требующая от мужа мести юноше, который поцеловал их дочь при людях. Писистрат не послушался своей жены, требовавшей, чтобы дерзкий был наказан, и дело кончилось свадьбой. Этот сон послан Данте, чтобы его сердце ни на миг не отвращало «влагу примиренья» - кротость, гасящую огонь гнева.

Круг четвертый Чистилища отведен унылым. Вергилий излагает учение о любви как об источнике всякого добра и зла и поясняет градацию кругов Чистилища. Круги I, II и III очищают с души любовь к «чужому злу», то есть зложелательство (гордость, зависть, гнев); круг IV - недостаточную любовь к истинному благу (уныние); круги V, VI, VII - чрезмерную любовь к ложным благам (корыстолюбие, чревоугодие, сладострастие). Природная любовь - это естественное стремление тварей (будь то первичное вещество, растение, животное или человек) к тому, что для них благотворно. Любовь никогда не ошибается в выборе цели.

В круге пятом взорам Данте предстают скупцы и расточители, в шестом - чревоугодники. Поэт отмечает среди них Эрисихтона. Эрисихтон срубил дуб Цереры, и богиня наслала на него такой неутолимый голод, что, продав ради пищи все, даже родную дочь, Эрисихтон начал есть собственное тело. В шестом же круге проходит очищение Бонифаций Фьески - архиепископ равеннский. Фьески не столько насыщал свою духовную паству нравственной пищей, сколько своих приближенных - лакомыми блюдами. Данте сравнивает исхудалых грешников с голодными иудеями в дни осады Иерусалима римлянами (70 г.), когда еврейка Мариам съела своего грудного младенца.

Поэт Бонаджунта Луккский спрашивает Данте, не тот ли он, кто лучше всех воспел любовь. Данте формулирует психологическую основу своей поэтики и вообще «сладостного нового стиля», разработанного им в поэзии:

Когда любовью я дышу,
То я внимателен; ей только надо
Мне подсказать слова, и я пишу.

В круге седьмом Данте видит сладострастников. Часть из них прогневили Бога, предаваясь содомии, другие, как поэт Гвидо Гвиницелли, терзаются стыдом за безудержную «скотскую страсть». Гвидо уже «свой грех начал искупать, как те, что рано сердцем воскорбели». Себе в позор они поминают Пасифаю.

Данте засыпает. Ему снится, как юная женщина собирает на лугу цветы. Это Лия, символ жизни деятельной. Она собирает цветы для сестры Рахили, которая любит смотреться в зеркало, обрамленное цветами (символ жизни созерцательной).

Данте вступает в Господень лес - то есть Земной Рай. Здесь ему является женщина. Это Maтельда. Она поет и собирает цветы. Если бы Ева не нарушила запрета, человечество обитало бы в Земном Раю, и Данте от рождения и до смерти вкушал бы то блаженство, которое ему сейчас открывается.

Творец всех благ, довольный лишь собою,
Ввел человека добрым, для добра,
Сюда, в преддверье к вечному покою.
Виной людей пресеклась та пора,
И превратились в боль и в плач по старом
Безгрешный смех и сладкая игра.

Данте удивляется тому, что видит в Земном Раю воду и ветер. Мательда объясняет (опираясь на «Физику» Аристотеля), что «влажными парами» порождаются атмосферические осадки, а «сухими парами» - ветер. Только ниже уровня ворот Чистилища наблюдаются такого рода смуты, порождаемые паром, который под воздействием солнечного тепла поднимается от воды и от земли. На высоте Земного Рая уже нет беспорядочных ветров. Здесь ощущается только равномерный круговорот земной атмосферы с востока на запад, вызываемый вращением девятого неба, или Перводвигателя, который приводит в движение замкнутые в кем восемь небес.

Поток, текущий в Земном Раю, разделяется. Влево струится река Лета, истребляющая память о совершенных грехах, вправо - Эвноя, воскрешающая в человеке воспоминание о всех его добрых делах.

Навстречу Данте шествует мистическая процессия. Это символ торжествующей церкви, идущей навстречу раскаявшемуся грешнику. Шествие открывается семью светильниками, которые, по Апокалипсису, «суть семь духов божиих». Три женщины у правого колеса колесницы - три «богословские» добродетели: алая - Любовь, зеленая - Надежда, белая - Вера.

Святая вереница останавливается. Перед Данте предстает его возлюбленная - Беатриче. Она умерла в возрасте двадцати пяти лет. Ho здесь Данте вновь изведал «былой любви обаянье». В этот миг исчезает Виргилий. Дальше путеводительницей поэта станет его возлюбленная.

Беатриче корит поэта за то, что на земле после ее смерти он был неверен ей и как женщине, и как небесной мудрости, ища ответы на все свои вопросы в мудрости человеческой. Чтобы Данте «не устремил шаги дурной стезей», Беатриче устроила ему путешествие по девяти кругам Ада и семи кругам Чистилища. Только таким образом поэт воочию убедился: дать ему спасенье можно лишь «зрелищем погибших навсегда».

Данте и Беатриче разговаривают о том, к чему вели поэта неправедные пути. Беатриче омывает Данте в водах реки Леты, дающей забвение грехов. Нимфы поют о том, что Данте теперь будет вечно верен Беатриче, отмеченной высшей красотой, «гармонией небес». Данте открывается вторая красота Беатриче - ее уста (первую красоту, глаза, Данте познал еще в земной жизни).

Данте после «десятилетней жажды» увидеть Беатриче (прошло десять лет с ее смерти) не сводит с нее глаз. Святое войско, мистическая процессия поворачивает обратно на восток. Процессия обступает библейское «древо познания добра и зла», от запретных плодов которого вкусили Ева и Адам.

Беатриче поручает поэту описать все, что он сейчас увидит. Перед Данте предстают в аллегорических образах прошлые, настоящие и грядущие судьбы римской церкви. К колеснице спускается орел и осыпает ее своими перьями. Это богатства, которыми христианские императоры одаряли церковь. Дракон (дьявол) оторвал у колесницы часть ее днища - дух смирения и бедности. Тогда она мгновенно оделась перьями, обросла богатствами. Пернатая колесница превращается в апокалиптического зверя.

Беатриче высказывает уверенность в том, что похищенная гигантом колесница будет возвращена и примет свой прежний вид. События покажут, кто будет грядущим избавителем церкви, и разрешение этой трудной загадки приведет не к бедствиям, а к миру.

Беатриче хочет, чтобы Данте, вернувшись к людям, передал им ее слова, даже не вникая в их смысл, а просто сохранив их в памяти; так паломник возвращается из Палестины с пальмовой ветвью, привязанной к посоху. Сна отсылает Данте к реке Звное, которая возвращает ему утраченные силы. Данте отправляется в Рай, «чист и достоин посещать светила».

Рай

Данте, испив от струй Эвнои, возвращается к Беатриче. В Рай его поведет она, язычник-Виргилий не может взойти на небеса.

Беатриче «вонзается» взором в солнце. Данте пытается последовать ее примеру, но, не выдержав блеска, устремляет глаза к ее глазам. Незаметно для себя поэт начинает вместе с любимой возноситься в небесные сферы.

Небесные сферы вращаются девятым, кристальным небом, или Перводвигателем, который в свою очередь, вращается с непостижимой быстротой. Каждая его частица жаждет соединиться с каждой из частиц объемлющего его неподвижного Эмпирея. Согласно объяснению Беатриче, небеса вращаются не сами, а приводятся в движение ангелами, которые наделяют их силой влияния. Этих «движителей» Данте обозначает словами: «глубокая мудрость» «разум» и «умы».

Внимание Данте привлечено гармоническими созвучиями, производимыми вращением небес. Данте кажется, что их накрывает прозрачным гладким густым облаком. Беатриче поднимает поэта к первому небу - Луне, ближайшему к земле светилу. Данте и Беатриче погружаются в недра Луны.

Данте спрашивает Беатриче, «возможно ль возместить разрыв обета новыми делами». Беатриче отвечает, что человек может сделать это только уподобляясь божественной любви, которая хочет, чтобы все обитатели небесного царства были подобны ей.

Беатриче и Данте летят ко «второму царству», второму небу, Меркурию. Навстречу им мчится «несчетность блесков». Это честолюбивые деятели добра. Данте спрашивает некоторых из них об их судьбе. Среди них - византийский император Юстиниан, который во время своего правления «в законах всякий устранил изъян», вступил на путь истинной веры, и Бог «его отметил». Здесь воздается «мзда по заслугам» Цинциннату, римскому консулу и диктатору, прославившемуся строгостью нрава. Здесь прославлены Торкват, римский полководец IY в.до н.э., Помпей Великий и Сципион Африканский.

На втором небе «внутри жемчужины прекрасной сияет свет Ромео», скромного странника, т. е. Ромэ де Вильне, министра, который, по легенде, будто бы пришел ко двору графа Прованского бедным паломником, привел в порядок его имущественные дела, выдал его дочерей за четырех королей, но завистливые придворные оговорили его. Граф потребовал от Ромео отчета в управлении, тот предъявил графу его приумноженные богатства и покинул графский двор таким же нищим странником, каким пришел. Граф казнил клеветников.

Данте непостижимым образом вместе с Беатриче взлетает на третье небо - Венеру. В глубине светящейся планеты Данте видит круженье других светил. Это - души любвеобильных. Они движутся с разной скоростью, и поэт высказывает предположение, что эта скорость зависит от степени «вечного их зренья», то есть доступного им созерцания бога.

Самым ярким оказывается четвертое небо - Солнце.

Ничья душа не ведала такого
Святого рвенья и отдать свой пыл
Создателю так не была готова,
Как я, внимая, это ощутил;
И так моя любовь им поглощалась,
Что я о Беатриче позабыл -

признается поэт.

Хоровод блесков обвивает Данте и Беатриче, словно «певучих солнц горящий ряд». Из одного солнца слышится голос Фомы Аквинского, философа и богослова. Рядом с ним - Грациан, монах-правовед, Петр Ломбардский, богослов, библейский царь Соломон, Диониисй Ареопагит, первый афинский епископ, и пр. Данте, окруженный хороводом мудрецов, восклицает:

О смертных безрассудные усилья!
Как скудоумен всякий силлогизм,
Который пригнетает ваши крылья!
Кто разбирал закон, кто - афоризм,
Кто к степеням священства шел ревниво,
Кто к власти чрез насилье иль софизм,
Кого манил разбой, кого - нажива,
Кто, в наслажденья тела погружен,
Изнемогал, а кто дремал лениво,
В то время как, от смуты отрешен,
Я с Беатриче в небесах далече
Такой великой славой был почтен.

Лучезарными представляются Данте в четвертой небесной сфере души святых, которым бог-отец являет таинство исхождения бога-духа и рождения бога-сына. До Данте доносятся сладостные голоса, которые по сравнению со звучанием «земных сирен и муз», то есть земных певиц и поэтов, необъяснимо прекрасны. Над одной радугой поднимается другая. Двадцать четыре мудреца окружают Данте двойным венком. Он называет их цветами, проросшими из зерна истинной веры.

Данте и Беатриче возносятся к пятому небу - Марсу. Здесь их встречают воители за веру. В недрах Марса, «звездами увит, из двух лучей слагался знак священный», т. е. крест. Вокруг звучит дивная песня, смысл которой Данте не понимает, но восхищается чудными созвучиями. Он догадывается, что это хвалебная песнь Христу. Данте, поглощенный видением креста, даже забывает смотреть в прекрасные глаза Беатриче.

Вниз, вдоль креста, скользит одна из звезд, «чья там блистает слава». Это Каччагвида, прапрадед Данте, живший в XII в. Каччагвида благословляет поэта, называет себя «мстителем злобных дел», заслуженно теперь вкушающим «мир». Каччагвида очень доволен своими потомками. Он только просит, чтобы Данте добрыми делами сократил срок пребывания в Чистилище своего деда.

Данте попадает на шестое небо - Юпитер. Отдельные искры, частицы любви - это пребывающие здесь души справедливых. Стаи душ, летая, сплетают в воздухе разные буквы. Данте читает слова, которые возникают из этих букв. Это библейское изречение «Любите справедливость, судящие землю». При этом латинская буква «М» напоминает Данте геральдическую лилию. Огни, слетевшие на вершину «М», превращаются в голову и шею геральдического орла. Данте молит Разум «разгневаться неукротимо на то, что местом торга сделан храм». Клубы дыма, застилающие справедливый Разум, Данте сравнивает с папской курией, которая не дает земле озариться лучом справедливости, а сами папы славятся своим корыстолюбием.

Беатриче вновь призывает Данте двигаться дальше. Они возносятся на планету Сатурн, где поэту предстают души тех, кто посвящал себя созерцанию Бога. Здесь, на седьмом небе, не звучат сладостные песни, которые слышны в нижних кругах Рая, потому что «слух смертен». Созерцатели объясняют Данте, что «ум, здесь светящий» бессилен даже в небесных сферах. Так что на земле его сила тем более бренна и бесполезно искать ответы на вечные вопросы средствами одного только человеческого ума. Среди созерцателей много смиренных монахов, чье «сердце было строго».

Данте возносится в восьмое, звездное небо. Здесь торжествующие праведники наслаждаются духовным сокровищем, которое они скопили в горестной земной жизни, отвергая мирское богатство. Души торжествующих образуют множество кружащихся хороводов. Беатриче с восторгом обращает внимание Данте на апостола Якова, известного своим посланием о щедрости Бога, символизирующего надежду. Данте всматривается в сияние апостола Иоанна, пытаясь разглядеть его тело (существовала легенда, по которой Иоанн был взят на небо Христом живым). Ho в раю обладают душою и телом только Христос и Мария, «два сиянья», незадолго перед тем «взнесшиеся в Эмпирей».

Девятое, кристальное небо, Беатриче иначе называет Перводвигателем. Данте видит Точку, льющую нестерпимо яркий свет, вокруг которой расходятся девять концентрических кругов. Эта Точка, неизмеримая и неделимая, - своеобразный символ божества. Точку окружает круг огня, который состоит из ангелов, разделяемых на три «трехчастных сонма»

Данте хочет знать, «где, когда и как» сотворены ангелы. Беатриче отвечает:

Вне времени, в предвечности своей,
Предвечная любовь сама раскрылась,
Безгранная, несчетностью любвей.
Она и перед этим находилась
He в косном сне, затем что божество
Ни «до», ни «после» над водой носилось
Врозь и совместно, суть и вещество
В мир совершенства свой полет помчали...

Данте проникает в Эмпирей, десятое, уже невещественное, небо, лучезарную обитель бога, ангелов и блаженных душ.

Данте видит сияющую реку. Беатриче велит ему приготовиться к зрелищу, которое утолит его «великую жажду постигнуть то, что пред тобой предстало». А то, что представляется Данте как река, искры и цветы, вскоре оказывается иным: река - кругообразным озером света, сердцевиной райской розы, ареной небесного амфитеатра, берега - его ступенями; цветы - блаженными душами, восседающими на них; искры - летающими ангелами

Эмпирей озарен невещественным светом, который позволяет творениям созерцать божество. Этот свет продолжается лучом, который падает с высоты на вершину девятого неба, Перводвигателя, и сообщает ему жизнь и силу влиять на ниже лежащие небеса. Озаряя вершину Перводвигателя, луч образует круг, гораздо больший, чем окружность солнца.

Вокруг светоносного круга расположены, образуя свыше тысячи рядов, ступени амфитеатра. Они подобны раскрытой розе. На ступенях восседает в белых одеждах «все, к высотам обретшее возврат», то есть все те души, которые достигли райского блаженства.

Ступени переполнены, но поэт с горечью отмечает, что этот небесный амфитеатр «немногих отныне ждет», т. е. указывает на испорченность человечества, и вместе с тем отражает средневековую веру в близость конца мира.

Обозрев общее строенье Рая, Данте принимается взглядом искать Беатриче, но ее уже нет рядом. Исполнив миссию путеводительницы, Беатриче вернулась на свое место в небесном амфитеатре. Вместо нее Данте видит старца в белоснежной ризе. Это Бернард Клервосский, богослов-мистик, принимавший живое участие в политической жизни своего времени. Данте считает его «созерцателем». В Эмпирее Бернард является таким же наставником поэта, какой в Земном Раю была деятельная Мательда.

В середине амфитеатра сидит Дева Мария, и улыбается всем, чьи глаза обращены к ней. Напротив Марии сидит Иоанн Креститель. Левее Марии, первым в ветхозаветном полукружии, сидит Адам. Правее Марии, первым в новозаветном полукружии, сидит апостол Петр.

Старец Бернард призывает «воздеть взор очей к пралюбви», т. е. к Богу, и молить Богогоматерь о милости. Бернард приступает к молитве, говорит о том, что в утробе Богоматери снова возгорелась любовь между богом и людьми, и благодаря жару этой любви возрос райский цвет, то есть рай населился праведниками.

Данте смотрит вверх. Его взору предстает «Вышний Свет, над мыслию земной столь вознесенный». У поэта не хватает слов, чтобы выразить всю беспредельность Нескончаемой Силы, Света Неизреченного, свой восторг и потрясение.

Данте видит тайну триединого божества в образе трех равновеликих кругов, разных цветов. Один из них (бог-сын) кажется отражением Другого (бога-отца), а третий (бог-дух) представляется - пламенем, рожденным обоими этими кругами.

Во втором из кругов, казавшемся отражением первого (и символизирующем бога-сына), Данте различает очертания человеческого лица.

Достигнув наивысшего духовного напряжения, Данте перестает что-либо видеть. Ho после пережитого им озарения его страсть и воля (сердце и разум) в своем стремлении навсегда подчинены тому ритму, в котором божественная Любовь движет мироздание.

Подбадривает оробевшего автора, утверждая, что сама Беатриче снизошла к нему из рая в ад и просила быть проводником в странствиях. Над входом в ад надпись: «Оставь надежду, всяк сюда входящий!» У входа - жалкие души тех, кто не творил при жизни ни добра, ни зла. Далее - река Ахерон, опоясывающая ад. Через нее Харон перевозит на лодке умерших. Харон сначала отказывается перевозить Данте, ведь он - живой. Но Вергилий усмиряет грозного перевозчика. Первый круг ада - лимб. Тут обитают души тех, кто не принял крещения, но не совершал зла. В их числе и Вергилий. Славные мудрецы и герои древности не мучаются, но скорбят, что им как нехристианам нет места в раю. Среди них Гомер, Сократ, Аристотель, Платон…

У спуска во второй круг подземного царства чудовищный Минос (царь острова Крит) определяет, в какое место ада надлежит низвергнуть грешника. В первом круге ада, словно сухие листья, носимы вихрем души тех, кто не умел смирять своих любовных страстей. Среди них - Клеопатра и Елена Прекрасная.

Внимание Данте привлекают Паоло и Франческа. Однажды они вдвоем читали книгу о любви рыцаря Ланселота к королеве Джиневре. Страсть овладела ими - «и в этот день мы больше не читали…» Законный супруг Франчески узнал об измене жены и в гневе убил и ее, и Паоло.

«…и мука их сердец
Мое чело покрыла смертным потом;
И я упал, как падает мертвец».

Круг третий охраняет трехголовый пес Цербер. Здесь непрерывно идет ледяной дождь, падает град. В грязи страдают души грешивших обжорством. В четвертом круге мучаются расточители и скупцы. Среди скупцов много духовных лиц, в том числе папы и кардиналы. Этот круг охраняет исполин Плутос. Грешники, разделившись на два лагеря, катят друг на друга огромные валуны с криками:
- Зачем без толку копить?
- Есть ли толк в транжирстве и мотовстве?
Общее между ними то, что и у тех, и у других главным смыслом жизни были деньги.

В пятом круге мучаются те, кто был подвержен греху гнева, а также ленивые, погрязшие в болотах Стигийской низины. Гневливые постоянно дерутся, пуская в ход ногти и зубы. Те же, кто всю маялся тайной злобой, задыхаются в глубине зловонного болота.
У адского города Дита путники встретили трех фурий и множество бесов. Всюду Данте видит объятые пламенем гробницы, из которых доносятся стоны еретиков. Один из еретиков - Фарина-та, гордый и надменный гибеллин. И в аду он не прекращает политических споров. «Твой род - враг моего!» - кричит он поэту. Круги ада, как опрокинутый конус, сужаются к центру Земли. Седьмой круг сжат горами. Его охраняет демон-полубык Минотавр. В кипящем кровавом потоке мучатся тираны и разбойники. Кентавры стреляют в них с берега из луков.

Перейдя при помощи кентавра Несса через поток, Данте увидел колючие заросли без зелени. Он сломал какую-то ветку, и вдруг из нее заструилась черная кровь. Ствол застонал. Оказалось, что эти кусты - души самоубийц. Их клюют адские птицы Гарпии, причиняя невыносимую боль. Один растоптанный куст попросил рассказчика собрать сломанные сучья и вернуть их ему. Выяснилось, что несчастный - земляк Данте. выполнил его просьбу, и путники отправились дальше. Перед ними открылась песчаная пустыня. На песок сверху ниспадает жгучий огненный дождь, терзая грешников. Мечутся грешники, кричат и стонут. Только одна тень стоит гордо, неподвижно. Это Капаней - один из древних греческих царей. Он бросил вызов самому Зевсу и был сражен молнией. Гордый царь не жалуется: он или молчит, или громогласно клянет богов. Вергилий обвиняет Капанея в том, что тот сам виновен в своих мучениях.

В седьмом круге мучаются и ростовщики. С их шей свисают разноцветные кошельки с вышитыми гербами.

Восьмой круг разделен на десять рвов. В первом наказывают сводников и соблазнителей женщин тех, кто склонял девушек к любовному греху, а потом бросал их на произвол судьбы, обрекая на позор и осуждение родителей и сограждан. Негодяев бичуют рогатые бесы. Среди соблазнителей и греческий герой Ясон, который вел себя очень непорядочно по отношению к женщинам. Далее - льстецы, которые сидят в жидкой массе фекалий. Смрад нестерпим! Так же нестерпимо смердит и лесть, и любая ложь.

Третий ров - каменный. В камне - углубления, из которых торчат ноги высокопоставленных духовных лиц. Они торговали церковными должностями, чтобы обеспечить роскошную жизнь себе и своим родственникам. Головы и туловища их скрыты в камне. А пятки пылают, как факелы. Данте беседует с одним из римских пап (Орсини), который утверждает, что и его преемник - пока здравствующий папа Бонифаций ~ тоже будет подвергнут такой пытке за свою продажность и корысть.
Четвертый ров - место для прорицателей и колдунов. У них скручены шеи так, что, рыдая, они орошают себе слезами не грудь, а спину. Они лживо утверждали, что могут заглянуть в будущее, а теперь могут видеть только то, что у них за спиной. Вергилий осуждает лжецов, нос сочувствием рассказывает о своей землячке, прорицательнице Манто, именем которой была названа Мантуя.

Пятый ров залит кипящей смолой. В нее черные крылатые черти бросают взяточников.
В шестом рве лицемеры изнывают под тяжестью свинцовых позолоченных одежд. Там же находится прибитый к земле кольями иудейский первосвященник, тот самый, что настаивал на казни Христа. Его топчут ногами фарисеи в своих тяжелых одеждах.
Трудным путем среди скал пробираются путники в седьмой ров. Тут находятся воры, которых кусают чудовищные ядовитые змеи. От их укусов грабители рассыпаются в прах, но тут же восстанавливаются в своем обличье. Среди них, в частности, Ванни Фуччи, обокравший ризницу и сваливший вину на другого. Он проклинает Бога, воздев кверху два кукиша.

Ров восьмой. Здесь помещены коварные советчики. Среди них Одиссей (Улисс). Его душа заточена в пламя, обладающее даром речи.

В девятом рву казнятся сеятели религиозной смуты и кровавых раздоров. Сам дьявол увечит их тяжелым мечом, отсекает носы и уши, дробит черепа. Здесь страдает и Магомет, и Курион, подстрекавший Цезаря к гражданской войне, и воин-трубадур Бертран де Борн. Последний обезглавлен, а голову свою несет в руке, как фонарь. Голова восклицает: «Горе!»

В десятом рву алхимики страждут от вечного зуда. Один из них был сожжен за то, что хвастался, будто бы умеет летать. Здесь же казнятся фальшивомонетчики и прочие лгуны. Наконец путники подошли к колодцу, ведущему из восьмого круга ада в девятый. Там стоят древние титаны. В их числе Антей, что по просьбе Вергилия спустил путников на своей огромной ладони на дно колодца.

Девятый круг ада находится близ центра земного шара. Это ледяное озеро, в которое вмерзли предавшие своих родных. Страшная картина: ледяная яма, в которой один мертвец грызет череп другому. Это граф Уголино мстит предавшему его былому единомышленнику, архиепископу Руджери. Архиепископ уморил графа и его детей голодом, заточив их в Пизанскую башню. Нестерпимы были их страдания, дети умирали на глазах отца, который погиб последним. В самом центре земли находится вмерзший в лед властитель ада Люцифер, низверженный с небес. У Люцифера три пасти. Из первой торчит самый страшный предатель - Иуда, что предал Христа. Во второй и третьей находятся предавшие Цезаря Брут и Кассий. Ужаснувшись увиденным в аду, Вергилий и Данте поднялись на поверхность и увидели звезды.

Вергилий ведет Данте по чистилищу. Ангел начертал на лбу Данте семь букв - знаки семи смертных грехов. В каждом кругу чистилища Данте очищается от одного из грехов. В первом - грех гордыни сменяется добродетелью смирения. Во втором кругу грех завистничества очищается умением радоваться успехам другого человека.
В третьем круге маются гневливые - их окутывает непроницаемый дым: так при жизни их ослепляла злоба. Чем выше поднимается Данте, тем легче ему идти, тем больше сил, ведь ангел стирает с его лба буквы, обозначающие грехи: грех уныния, грех скупости, грех чревоугодия (обжорства)…

Очищение огнем Данте проходит не без страха, но все-таки преодолевает стену пламени.
Вергилий исчезает, и спутником Данте в путешествии по раю становится Беатриче. Она омывает его в водах священной реки, ведет его все выше и выше. Ангелы, архангелы, серафимы являются просветленным очам поэта. Наконец он видит Деву Марию «на лепестках небесной розы», в венце сияющих лучей.

Самое яркое, заключительное видение: Бога-отца, Бога-сына и Святого духа - божественная «Любовь, что движет Солнце и светила».

Нужна шпаргалка? Тогда сохрани - » Краткий пересказ в прозе поэмы «Божественная комедия» . Литературные сочинения!

«Божественная комедия» — величайшее произведение Средневековья на пороге Возрождения. Данте создал путеводитель по загробному миру в таких подробностях (особенно в первой части), что его современники боялись поэта: они были уверены, что он действительно был на том свете. Ровно сто глав повествуют о необычном путешествии к Богу. Произведение содержит множество отсылок к античности, поэтому без базовых знаний о мифах читать эту книгу будет не просто. Предлагаем ознакомиться с кратким пересказом «Божественной комедии» Данте Алигьери, а также рекомендуем прочитать , чтобы уж точно все понять и осмыслить.

Повествование ведётся от первого лица. Данте Алигьери на половине жизни заблудился в лесу. Поэту угрожает опасность от хищных зверей, олицетворяющих пороки: волчицы, льва и рыси (в некоторых переводах пантеры). Его спасает призрак древнеримского поэта Вергилия, которого Данте почитает как своего учителя. Вергилий предлагает отправиться в путешествие по Аду, Чистилищу и Раю. Данте боится, но античный поэт сообщает, что он делает это по просьбе Беатриче, умершей возлюбленной Алигьери, чтобы спасти его душу. Они отправляются в путь. Над дверьми Ада начертаны слова о том, что если душа попадает сюда, то надежда ей больше не поможет, так как из Ада уже не выйти. Здесь же томятся души «ничтожных», не сделавших в жизни ни добра, ни зла. Ни в Ад, ни в Рай они попасть не могут. Через реку Ахерон героев перевозит мифический страж Харон. Данте лишается сознания, как и после каждого перехода в следующий круг.

1. Ад представлен в поэме в виде воронки, ведущей к центру Земли, под Иерусалимом. В первом кругу Ада, носящем название «Лимб», Данте встречает души праведников, умерших до Рождества Христова. Эти люди были язычниками и не могут спастись. Также в Лимбе находятся души нерождённых младенцев. Здесь же, в темноте, похожей на царство Аида, покоится душа Вергилия. Данте разговаривает с Гомером, Софоклом, Еврипидом и другими античными поэтами.
2. Второй круг представляет собой место суда над грешниками во главе беса Миноса. Как и Харон, Минос возмущается тем, что в Аду находится живой человек, но Вергилий всё ему объясняет. Во втором кругу, гонимые адским ветром страстей, мучаются души, погрязшие в грехе сладострастия (Клеопатра, Елена Троянская, Ахилл и другие).
3. Грех третьего круга — чревоугодие. Гигантский трёхглавый пёс Цербер много раз разрывает валяющихся в грязи грешников. Среди них герой одной из новелл «Декамерона», обжора Чакко. Он просит Данте рассказать о себе живым.
4. Страж четвертого круга — бес Плутос (в мифологии — бог богатства). Скупцы и расточители катят друг на друга камни и бранятся. Среди первых Данте замечает многих священнослужителей.
5. Пятый круг — Стигийское болото, в которое впадает Ахерон. В нем тонут гневные. Через него поэтов переправляет на лодке Флегий — сын Ареса, разрушивший Дельфийский храм. Лодка подплывает к башне города Дит. В нем мучаются грешники, совершившие грехи уже не по слабости, а по своей воле. Поэтов долго не пускают бесы, увещевания Вергилия не помогают.
6. Ворота открывает небесный посланник, пришедший на помощь героям по воде. Шестой круг Ада представляет собой кладбище с горящими могилами, вокруг которых летают фурии и гидры. В огне лежат еретики, среди которых Данте замечает гробницы пап, отошедших от католической церкви. Также он узнает политического врага своих предков. Умершие не знают о настоящем, но могут видеть будущее.
7. Седьмой круг посвящен насилию, его охраняет бес Минотавр. Поэты видят развалины, образовавшиеся от землетрясения во время смерти Иисуса Христа. Это место поделено на 3 рва: насилие против ближнего, против себя и против Бога. В первом течет кровавая река, в которой тонут грешники, а на всех, кто пытается выбраться, охотятся кентавры. Хирон, чья кровь убила Геракла, переплавляет героев дальше. Второй пояс наполнен деревьями, в которых живут души самоубийц. Вокруг кружат гарпии, постоянно нападая на растения. Когда Данте отламывает ветку, раздается стон и вместо смолы течет кровь. Души самоубийц отказались от собственных тел и не вернутся в них после Страшного суда. В третьем рву Данте и Вергилий проходят по пустынному полю, на котором под огненным дождем лежат расслабленные богоненавистники. Вергилий объясняет Данте, что реки Ахерон и Стикс, впадающие в озеро Коцит, — это слезы человечества, погрязшего в пороках. Чтобы спуститься к восьмому кругу, герои садятся на летающее чудище Гериона, олицетворяющего обман.
8. Восьмой круг обманщиков и воров горит в огне. Текут реки кала, некоторые грешники лишены конечностей, один из них передвигается, держа свою голову вместо фонаря, другой меняется телами со змеем в страшных муках. Бесы пугают поэтов и (с целью заманить в ловушку) показывают им неверный путь, но Вергилию удается спасти Данте. Здесь мучаются Улисс, прорицатель Тиресий, а также современники Данте. Герои добираются до колодца гигантов — Немврода, Эфиальта и Антея, которые переносят поэтов к девятому кругу.
9. Последний круг Ада представляет собой ледяную пещеру, в которой мучаются предатели, по горло замёрзшие во льду. В их числе Каин, убивший своего брата. Они злятся на свою судьбу, не стыдясь обвинять во всем Бога. В центре земли изо льда виднеется трехголовое чудовище Люцифер. В трёх пастях он бесконечно жуёт Брута и Кассия (предателей Цезаря), а также Иуду. Поэты ползут по шерсти Люцифера вниз, но вскоре Данте удивляется, что они перемещаются вверх, так как это уже противоположное полушарие. Поэты выбираются на поверхность Земли к острову, на котором расположено Чистилище — высокая гора с усечённой вершиной.

Чистилище

Ангел переправляет к берегу души, удостоенные Рая. У подножья толпятся нерадивые, то есть те, кто каялся, но в то же время ленился это делать. Данте и Вергилий проходят через долину земных властителей к воротам Чистилища, к которым ведут три ступени: зеркальная, шершавая и огненно-красная. Ангел запечатлевает на лбу Алигьери 7 букв «Р» (грехов). По горе можно подниматься только днём, оборачиваться при этом нельзя.

Первый уступ Чистилища занимают гордецы, носящие на спинах тяжелые камни. Под ногами Данте видит изображения с примерами смирения (например, Благовещение Богородицы) и наказанной гордости (падение восставших ангелов). Каждый уступ охраняют ангелы. Во время подъёма на второй уступ первая «Р» пропадает, и остальные становятся менее четкими.

Поэты поднимаются выше. Здесь вдоль обрыва сидят завистники, лишенные зрения. После каждого подъёма на следующий уступ Данте видит сны, олицетворяющие его поиски и духовный подъем.

Третий уступ населяют гневные. Души блуждают в тумане, окутавшем гору в этой части: именно так гнев застилал им глаза при жизни. Данте уже не первый раз слышит торжественные возгласы ангелов.

Первые три уступа были посвящены грехам, связанным с любовью к злу. Четвертый — с недостаточной любовью к Богу. Остальные — с любовью к ложным благам. Четвертый уступ наполнен унылыми, которые вынуждены бесконечно бегать вокруг горы.

На пятом уступе лежат расслабленные купцы и расточители. Данте встаёт на колени перед душой римского папы, но та просит не мешать ей молиться. Все начинают восхвалять Бога, когда чувствуют землетрясение: такое случается, когда душа получает исцеление. На этот раз спасается поэт Стаций. Он присоединяется к Данте и Вергилию.

Исхудавшие от голода чревоугодники на шестом уступе толпятся вокруг дерева с аппетитными на вид плодами, до которых невозможно дотянуться. Это потомок древа познания. Данте узнает своего друга Форезе и общается с ним.

Последний уступ наполнен огнем, сквозь который бегут толпы содомцев и тех, кто испытывал скотскую любовь. Данте и Вергилий проходят через пламя. Последняя буква «Р» исчезает. Данте снова теряет сознание и видит сон, как одна девушка собирает для другой цветы.

Поэт просыпается в Земном Раю, месте, где жили Адам и Ева. Здесь текут Лета (река забвения греха) и Эвноя (река памяти добра). Данте ощущает сильные ветры: Перводвигатель приводит в движение небеса. Поэт становится свидетелем процессии, идущей к раскаявшемуся грешнику. Среди них невиданные звери, люди, олицетворяющие добродетели, а также грифон – полулев-полуорел, символ Христа. С появлением Беатриче в сопровождении ста ангелов Вергилий исчезает. Данте раскаивается в неверности любимой, после чего девушка Мательда окунает его в Лету. В глазах Беатриче Данте видит отражение грифона, постоянно меняющего обличие. Грифон связывает крест из ветвей древа познания, и оно покрывается плодами. Данте наблюдает за видениями, символизирующими судьбу католической церкви: на колесницу прилетает орел, к ней крадётся лисица, из-под земли выползает дракон, после чего колесница превращается в монстра. Данте погружается в Эвною.

Рай

Данте и Беатриче поднимаются в небо сквозь сферу огня. Она смотрит вверх, он — на нее. Они достигают первого неба — Луны, проникая внутрь спутника Земли. Здесь находятся души нарушителей обетов, которые поэт принимает за отражения.

Герои поднимаются к Меркурию, где обитают честолюбивые деятели. Навстречу им вылетает множество светящихся душ, одна из них — императора Юстиниана — размышляет об истории Рима. Следует объяснение необходимости распятия.

На Венере, в третьем небе, живут любвеобильные, торжественно кружащиеся в воздухе вместе с ангелами.

Солнце, как и все планеты в поэме, вертится вокруг Земли. Самую яркую звезду населяют мудрецы. Хороводы душ поют о том, что их свет останется после Воскресения, но будет светить внутри тела. Среди них Данте замечает Фому Аквинского.

Пятое небо — Марс, место обитания воителей за веру. Внутри планеты из лучей собирается крест, вдоль которого летают и поют души. Если отец Данте ходит среди гордецов в Чистилище, то его прапрадед заслужил пребывание здесь, на Марсе. Душа предка предсказывает Данте изгнание.

Данте и Беатриче возносятся к Юпитеру, где блаженствуют справедливые правители. Души, среди которых есть Давид, Константин и другие властители, выстраиваются в поучительные фразы, а затем в огромного орла. Те из них, кто жил до Христа, все равно ожидали его и имеют право попасть в рай.

На седьмом небе — Сатурне — обитают созерцатели, то есть монахи и богословы. Беатриче просит Данте отвлечься от нее, и поэт замечает лестницу, по которой к нему спускаются ангелы и светящиеся души, похожие на огни.

Со звёздного неба, где живут торжествующие души, Данте видит Землю. От яркого света он теряет сознание, чувствуя, что у него тускнеет зрение. Героев встречает Архангел Гавриил. Апостол Петр спрашивает Алигьери о вере, апостол Иаков — о надежде, а апостол Иоанн — о любви. Данте каждому отвечает утвердительно: он верит, надеется и любит. Беатриче убирает пыль с глаз Данте. Алигьери разговаривает с Адамом, после чего видит, как Петр покрывается багровым цветом: это знак того, что действующий папа римский недостоин своего титула.

Данте и Беатриче достигают Перводвигателя, маленькой точки света, с которой видно, как ангелы приводят в движение небеса. Это место кажется самым маленьким небом, тогда как с вознесением героев каждое небо должно быть больше предыдущего. Данте узнает, что главная задача ангелов — движение небес.

Наконец, Данте попадает в Эмпирей или Розу ветров и видит реку света, переходящую в озеро внутри гигантской розы, которая превращается в амфитеатр. Святой Бернард Клевроский становится третьим проводником Данте, так как Беатриче восседает на троне. На переполненных ступенях сидят души праведников. На женской половине — Мария, Лючия, Ева, Рахиль и Беатриче. Напротив них во главе с Иоанном Крестителем сидят мужчины. Бернард Клевроский указывает наверх, и Данте, постепенно теряя сознание от сильного света, видит Бога: три разноцветных круга, отражающих друг друга, в одном из которых поэт начинает различать человеческое лицо. Данте Алигьери перестает видеть и просыпается.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

БОЖЕСТВЕННАЯ КОМЕДИЯ Поэма (1307-1321) АД На полдороге жизни я - Данте - заблудился в дремучем лесу. Страшно, кругом дикие звери - аллегории пороков; деться некуда. И тут является призрак, оказавшийся тенью любимого мною древнеримского поэта Вергилия. Прошу его о помощи. Он обещает увести меня отсюда в странствия по загробному миру, с тем чтобы я увидел Ад, Чистилище и Рай. Я готов следовать за ним.

Да, но по силам ли мне такое путешествие? Я оробел и заколебался. Вергилий укорил меня, рассказав, что сама Беатриче (моя покойная возлюбленная) снизошла к нему из Рая в Ад и просила быть моим проводником в странствиях по загро-бью. Если так, то нельзя колебаться, нужна решимость. Веди меня, мой учитель и наставник! Над входом в Ад надпись, отнимающая всякую надежду у входящих. Мы вошли. Здесь, прямо за входом, стонут жалкие души не творивших при жизни ни добра, ни зла. Далее река Ахерон. Через нее свирепый Харон перевозит на лодке мертвецов. Нам - с ними. "Но ты же не мертвец!" - гневно кричит мне Харон. Вергилий усмирил его. Поплыли. Издали слышен грохот, дует ветер, сверкнуло пламя. Я лишился чувств...

Первый круг Ада - Лимб. Тут томятся души некрещеных младенцев и славных язычников - воителей, мудрецов, поэтов (в их числе и Вергилия). Они не мучаются, а лишь скорбят, что им как нехристианам нет места в Раю. Мы с Вергилием примкнули к великим поэтам древности, первый из которых Гомер. Степенно шли и говорили о неземном.

У спуска во второй круг подземного царства демон Минос определяет, какого грешника в какое место Ада надлежит низвергнуть. На меня он отреагировал так же, как Харон, и Вергилий также его усмирил. Мы увидели уносимые адским вихрем души сладострастников (Клеопатра, Елена Прекрасная и др.). Среди них Франческа, и здесь неразлучная со своим любовником. Безмерная взаимная страсть привела их к трагической гибели.

Глубоко сострадая им, я вновь лишился чувств.

В круге третьем свирепствует звероподобный пес Цербер. Залаял было на нас, но Вергилий усмирил и его.

Здесь валяются в грязи, под тяжелым ливнем, души грешивших обжорством.

Среди них мой земляк, флорентиец Чакко. Мы разговорились о судьбах родного города. Чакко попросил меня напомнить о нем живым людям, когда вернусь на землю.

Демон, охраняющий четвертый круг, где казнятся расточители и скупцы (среди последних много духовных лиц - папы, кардиналы), - Плутос. Вергилию тоже пришлось его осадить, чтобы отвязался. Из четвертого спустились в пятый круг, где мучаются гневные и ленивые, погрязшие в болотах Стигийской низины. Подошли к некой башне.

Это целая крепость, вокруг нее обширный водоем, в челне - гребец, демон Флегий. После очередной перебранки сели к нему, плывем. Какой-то грешник попытался уцепиться за борт, я его обругал, а Вергилий отпихнул. Перед нами адский город Дит. Всякая мертвая нечисть мешает нам в него войти. Вергилий, оставив меня (ох, страшно одному!), пошел узнать, в чем дело, вернулся озабоченный, но обнадеженный.

А тут еще и адские фурии перед нами предстали, угрожая. Выручил внезапно явившийся небесный посланник, обуздавший их злобу. Мы вошли в Дит. Всюду объятые пламенем гробницы, из которых доносятся стоны еретиков. По узкой дороге пробираемся между гробницами.

Из одной гробницы вдруг выросла могучая фигура. Это Фарината, мои предки были его политическими противниками.

Во мне, услышав мою беседу с Вергилием, он угадал по говору земляка. Гордец, казалось, он презирает всю бездну Ада. Мы заспорили с ним, а тут из соседней гробницы высунулась еще одна голова: да это же отец моего друга Гвидо! Ему померещилось, что я мертвец и что сын его тоже умер, и он в отчаянии упал ниц. Фарината, успокой его: жив Гвидо! Близ спуска из шестого круга в седьмой, над могилой папы-еретика Анастасия, Вергилий объяснил мне устройство оставшихся трех кругов Ада, сужающихся книзу (к центру земли), и какие грехи в каком поясе какого круга караются.

Седьмой круг сжат горами и охраняем демоном-полубыком Минотавром, грозно заревевшим на нас. Вергилий прикрикнул на него, и мы поспешили отойти подальше. Увидели кипящий кровью поток, в котором шпарятся тираны и разбойники, а с берега в них кентавры стреляют из луков. Кентавр Несс стал нашим провожатым, рассказал о казнимых насильниках и помог перейти кипящую реку вброд.

Кругом колючие заросли без зелени. Я сломал какую-то ветку, а из нее заструилась черная кровь,.и ствол застонал. Оказывается, эти кусты - души самоубийц (насильников над собственной плотью). Их клюют адские птицы Гарпии, топчут мимо бегущие мертвецы, причиняя им невыносимую боль. Один растоптанный куст попросил меня собрать сломанные сучья и вернуть их ему. Выяснилось, что несчастный - мой земляк. Я выполнил его просьбу, и мы пошли дальше. Видим - песок, на него сверху слетают хлопья огня, опаляя грешников, которые кричат и стонут, - все, кроме одного: тот лежит молча. Кто это? Царь Капаней, гордый и мрачный безбожник, сраженный богами за свою строптивость. Он и сейчас верен себе: либо молчит, либо громогласно клянет богов. "Ты сам себе мучитель!" - перекричал его Вергилий...

А вот навстречу нам, мучимые огнем, движутся души новых грешников. Среди них я с трудом узнал моего высокочтимого учителя Бру-нетто Латини. Он среди тех, кто повинен в склонности к однополой любви. Мы разговорились. Брунетто предсказал, что в мире живых ждет меня слава, но будут и многие тяготы, перед которыми нужно устоять.

Учитель завещал мне беречь его главное сочинение, в котором он жив, - "Клад".

И еще трое грешников (грех - тот же) пляшут в огне. Все флорентийцы, бывшие уважаемые граждане. Я поговорил с ними о злосчастиях нашего родного города. Они просили передать живым землякам, что я видел их. Затем Вергилий повел меня к глубокому провалу в восьмой круг. Нас спустит туда адский зверь. Он уже лезет к нам оттуда.

Это пестрый хвостатый Герион.

Пока он готовится к спуску, есть еще время посмотреть на последних мучеников седьмого круга - ростовщиков, мающихся в вихре пылающей пыли. С их шей свисают разноцветные кошельки с разными гербами. Разговаривать я с ними не стал. В путь! Усаживаемся с Вергилием верхом на Гериона и - о ужас! - плавно летим в провал, к новым мукам. Спустились. Герион тотчас же улетел.

Восьмой круг разделен на десять рвов, называемых Злопазухами. В первом рву казнятся сводники и соблазнители женщин, во втором - льстецы. Сводников зверски бичуют рогатые бесы, льстецы сидят в жидкой массе смрадного кала - вонь нестерпимая. Кстати, одна шлюха наказана здесь не за то, что блудила, а за то, что льстила любовнику, говоря, что ей хорошо с ним.

Следующий ров (третья пазуха) выложен камнем, пестреющим круглыми дырами, из которых торчат горящие ноги высокопоставленных духовных лиц, торговавших церковными должностями. Головы же и туловища их зажаты скважинами каменной стены. Их преемники, когда умрут, будут так же на их месте дрыгать пылающими ногами, полностью втеснив в камень своих предшественников. Так объяснил мне папа Орсини, поначалу приняв меня за своего преемника.

В четвертой пазухе мучаются прорицатели, звездочеты, колдуньи. У них скручены шеи так, что, рыдая, они орошают себе слезами не грудь, а зад. Я и сам зарыдал, увидев такое издевательство над людьми, а Вергилий пристыдил меня: грех жалеть грешников! Но и он с сочувствием рассказал мне о своей землячке, прорицательнице Манто, именем которой была названа Ман-туя - родина моего славного наставника.

Пятый ров залит кипящей смолой, в которую черти Злохваты, черные, крылатые, бросают взяточников и следят, чтобы те не высовывались, а не то подденут грешника крючьями и отделают так, что хуже всякой смолы. У чертей клички: Злохвост, Косокрылый и пр.

Часть дальнейшего пути нам придется пройти в их жуткой компании. Они кривляются, показывают языки, их шеф произвел задом оглушительный непристойный звук.

Ну и звук! Я такого еще не слыхивал. Мы идем с ними вдоль канавы, грешники ныряют в смолу -- прячутся, а один замешкался, и его тут же вытащили крючьями, собираясь терзать, но позволили прежде нам побеседовать с ним.

Бедняга хитростью усыпил бдительность Злохватов и нырнул обратно - поймать его не успели. Раздраженные черти подрались между собой, двое свалились в смолу. В суматохе мы поспешили удалиться, но не тут-то было! Они летят за нами. Вергилий, подхватив меня, еле-еле успел перебежать в шестую пазуху, где они не хозяева. Здесь лицемеры изнывают под тяжестью свинцовых позолоченных одежд. А вот распятый (прибитый к земле колами) иудейский первосвященник, настаивавший на казни Христа. Его топчут ногами отяжеленные свинцом лицемеры.

Труден был переход: скалистым путем- в седьмую пазуху. Тут обитают воры, кусаемые чудовищными ядовитыми змеями ^ От этих укусов они рассыпаются в прах, но тут же восстанавливаются в своем обличье. Среди них Ванни Фуччи, обокравший ризницу и сваливший вину на другого. Человек грубый и богохульствую* щий: Бога послал "на фиг", воздев кверху два кукиша. Тут же на него набросились змеи (люблю их за это). Потом я наблюдал, как некий змей сливался воедино с одним из воров, после чего принял его облик и встал на ноги, а вор уполз, став пресмыкающимся гадом. Чудеса! Таких метаморфоз не отыщете и у Овидия.

Ликуй, Флоренция: эти воры - твое отродье! Стыдно... А в восьмом рву обитают коварные советчики. Среди них Улисс (Одиссей), его душа заточена в пламя, способное говорить! Так, мы услышали рассказ Улисса о его гибели: жаждущий познать неведомое, он уплыл с горсткой смельчаков на другой конец света, потерпел кораблекрушение и вместе с друзьями утонул вдали от обитаемого людьми мира.

Другой говорящий пламень, в котором скрыта душа не назвавшего себя по имени лукавого советчика, рассказал мне о своем грехе: этот советчик помог римскому папе в одном неправедном деле - в расчете на то, что папа отпустит ему его прегрешение. К простодушному грешнику небеса терпимее, чем к заранее рассчитывающему спастись покаянием.

Мы перешли в девятый ров, где казнятся сеятели смуты.

Вот они, зачинщики кровавых раздоров и религиозных смут. Дьявол увечит их тяжелым мечом, отсекает носы и уши, дробит черепа. Тут и Магомет, и побуждавший Цезаря к гражданской войне Курион, и обезглавленный воин-трубадур Бертран де Борн (голову в руке несет, как фонарь, а та восклицает: "Горе!").

Затем мы перешли в десятый ров, где алхимики страждут от вечного зуда.

Один из них был сожжен за то, что шутя хвастался, будто умеет летать; стал жертвой доноса. В Ад же попал не за это, а как алхимик. Здесь же казнятся те, кто выдавал себя за других людей, фальшивомонетчики и вообще лгуны.

Двое из них подрались между собой и потом долго бранились (мастер Адам, подмешивавший медь в золотые монеты, и древний грек Синон, обманувший троянцев).

Вергилий упрекнул меня за любопытство, с которым я слушал их.

Наше путешествие по Злопазухам заканчивается. Мы подошли к колодцу, ведущему из восьмого круга Ада в девятый.

Там стоят древние гиганты, титаны. В их числе Немврод, злобно крикнувший нам что-то на непонятном языке, и Антей, который по просьбе Вергилия спустил на своей огромной ладони нас на дно колодца, а сам тут же распрямился.

Итак, мы на дне вселенной, близ центра земного шара. Перед нами ледяное озеро, в него вмерзли предавшие своих родных. Одного я случайно задел ногою по голове, тот заор`ал, а себя назвать отказался. Тогда я вцепился ему в волосы, а тут кто-то окликнул его по имени. Все, негодяй, теперь я знаю, кто ты, и расскажу о тебе людям.

А он: "Ври, что хочешь, про меня и про других!" А вот ледяная яма, в ней один мертвец грызет череп другому. Спрашиваю: за что? Оторвавшись от своей жертвы, он ответил мне. Он, граф Уголино, мстит предавшему его былому единомышленнику, архиепископу Руджери, который уморил его и его детей голодом, заточив их в Пизанскую башню. Нестерпимы были их страдания, дети умирали на глазах отца, он умер последним. Позор Пизе! Идем далее. А это кто перед нами? Альбериго? Но он же, насколько я знаю, не умирал, так как же оказался в Аду? Бывает и такое: тело злодея еще живет, а душа уже.в преисподней.

В центре земли вмерзший в лед властитель Ада Люцифер, низверженный с небес и продолбивший в падении бездну преисподней, обезображенный, трехликий. Из первой его пасти торчит Иуда, из второй Брут, из третьей Кассий. Он жует их и терзает когтями.

Хуже всех приходится самому гнусному предателю - Иуде. От Люцифера тянется скважина, ведущая к поверхности противоположного земного полушария. Мы протиснулись в нее, поднялись на поверхность и увидели звезды.

Вергилий - один из центральных персонажей поэмы. В. выступает в ней в роли проводника Данте в его путешествии по Аду и Чистилищу. Доведя поэта до вершины Чистилища, В. исчезает, и спутником Данте в путешествии по Раю становится Беатриче.

Поэт, он же рассказчик, называет В. "благим отцом" и "наставником знанья".

Постоянное местопребывание В. - лимб, где он находится вместе с некрещеными младенцами и теми праведниками, которые жили до пришествия Христа. Беатриче вызывает В. из лимба, когда Данте угрожает опасность: на поэта нападают три зверя: рысь, лев и волчица, которые символизируют сладострастие, гордость и алчность. Данте заблудился на полдороге в дремучем лесу земного бытия, и эти чудовища преграждают ему путь. В этот момент В. и приходит ему на помощь. Он становится его наставником, оберегает от опасностей, разъясняет все, что встречается им на пути. Данте видит в В. мудрого учителя и относится к нему с робостью и благоговением ученика. Выбор В. в качестве проводника и наставника не случаен. В средние века прославленного римского автора почитали не только как поэта, но приписывали ему также пророческий дар, поскольку в четвертой эклоге его "Буколик" видели предсказание пришествия в мир Христа, Сына Божия.

Данте - центральный персонаж поэмы, повествующий обо всем увиденном от первого лица. Д. в поэме принадлежит внешне пассивная роль, он словно выполняет повеление грозного ангела из "Апокалипсиса": "Иди и смотри!" Абсолютно доверившись Вергилию, Д. может лишь послушно следовать за ним, смотреть на картины ужасных мучений и то и дело просить Вергилия, чтобы тот истолковал ему смысл увиденного.

О. Мандельштам в "Разговоре о Данте" пишет: "Внутреннее беспокойство и тяжелая, смутная неловкость, сопровождающая на каждом шагу неуверенного в себе, измученного и загнанного человека, - они-то и придают поэме всю прелесть, всю драматичность, они-то и работают над созданием ее фона".

Д. - истинный сын своей эпохи, того сложного переломного периода, когда в недрах средневекового мироощущения вызревали всходы нового понимания жизни и ее ценностей. В его душе еще живы аскетические идеалы, поэтому свободную, разрушающую узы брака любовь Франчески к Паоло, младшему брату своего мужа, он считает тяжким грехом. Когда во втором круге Ада (песнь 5-я) поэт слышит от Франчески рассказ об их "злосчастной любви", он, глубоко сочувствуя возлюбленным, не ропщет против постигшей их жестокой кары небес.

Однако любовь, свободная от всякой чувственности, - это для Д. великая мировая сила, которая "движет солнце и светила". Такая любовь с юных лет связывает его с Беатриче, образ которой освещает всю его жизнь, подобно путеводной звезде. В конце "Новой жизни", подробно рассказывающей историю его любви к Беатриче, любви, которая постепенно восходит от бессловесного восхищения к благоговейному и возвышенному почитанию, поэт выражает надежду на то, что в будущем сможет "сказать о ней то, что никогда еще не говорилось ни об одной". Действительно, в "Божественной комедии" Беатриче предстает перед рассказчиком в образе святой, обитающей в Раю, в "небесной розе", местопребывании блаженных душ.

Уголино делла Герардеска, граф - один из самых трагических персонажей "Божественной комедии", пребывающий в девятом круге Ада среди предателей. Он предстает перед Данте вмерзшим в ледяное болото и яростно грызущим затылок своему врагу, архиепископу Руд-жери дельи Убальдини, ставшему причиной его ужасной гибели. Рассказ У. о своей судьбе принадлежит к числу наиболее страшных историй, услышанных Данте от обитателей Ада. У. был правителем Пизы. Архиепископ Руджери, воспользовавшись внутренними интригами, поднял против него народный мятеж, обманом заманил его вместе с его четырьмя сыновьями (на самом деле с двумя сыновьями и двумя внуками) в башню и наглухо заколотил ее, обрекая их на голодную смерть.

У., накануне видевший во сне затравленного волка с волчатами, осознает ожидающую его участь и в горе кусает себе пальцы. Его дети, считая этот жест признаком голода, предлагают отцу насытиться их мясом. Тогда У. замолкает и в окаменении наблюдает, как погибают от го*-лода один за другим все его дети. Но вскоре отчаяние обезумевшего отца побеждается голодом и (согласно интерпретации большинства комментаторов) он съедает их мертвые тела.

Франческа да Римини и Паоло Малатеста - герои одного из самых известных и драматических эпизодов "Божественной комедии". Они появляются во втором круге Ада среди сладострастников.

В ответ на призыв Данте они выступают из вихря несущихся дущ и рассказывают поэту историю своей любви и смерти (говорит Ф., а П. рыдает). Ф., будучи женой Джанчотто Малатесты, полюбила младшего брата своего мужа, П., в ответ на его любовь к ней, причем решающую роль в развитии их чувства сыграло совместное чтение романа о Ланселоте.

Узнав об измене, Джанчотто убил Ф. и П., и теперь они мучаются вместе в Аду. Этот рассказ вызывает у Данте столь глубокое сострадание, что он бездыханным падает на землю: "...и мука их сердец / Мое чело покрыла смертным потом; / И я упал, как падает мертвец". Реминисценции этой истории неоднократно встречаются в литературе разных стран и эпох (ср., например, романтическую трагедию Сильвио Пеллико "Франческа да Римини").

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://lib.rin.ru/cgi-bin/index.pl

Не огня, но божьих рук Кипела подо мной смола густая. (Пер. М.Лозинского) 5. Заключение Самое впечатляющее описание ада для последователей христианства дано в бессмертной «Божественной комедии» Данте Алигьери. Ад, по описанию Данте, находится в огромной глубокой воронке, дно которой достигает центра земли. На стенках воронки расположены девять ярусов, девять кругов ада, в каждом из которых...

Белых: наложил на город интердикт, а в 1301 году послал на Флоренцию войска Карла Валуа, которые довершили разгром Белых. Белые были изгнаны. ГЛАВА 3 ПОЛИТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ В ЖИЗНИ ДАНТЕ АЛИГЬЕРИ3.1 Политические взгляды Данте и их отображение в «Комедии» Данте Алигьери был гвельфом, и его детство прошло под знаком борьбы гвельфов и гибеллинов. В борьбе Черных и Белых он и сам принимал самое...

Вещах, прославляют плотские радости, «низменную» любовь, рисуют картинки быта, подчас бесцеремонно обнажая его неприглядные стороны - словно наперекор утонченному «сладостному» стилю. 2. Молодые годы поэта. Жизнь Данте Алигьери теснейшим образом сплетена с событиями общественной и политической жизни Флоренции и всей Италии. Родители Данте были коренные флорентийцы, принадлежавшие к небогатому и...

Как зло оказывается необходимым элементом прекрасного универсума. Глава 2. Вергилий. Его дохристианские мотивы в творчестве и опыт для Данте по этому вопросу Вначале поэмы происходит встреча Данте с Вергилием - встреча христианства и античности. Средневековые книжники, опираясь на фольклорную традицию, создали настоящий культ Вергилия – культ античного мудреца и предвестника христианства. ...