На ком возили воду в России и почему французы чувствуют себя не в своей тарелке?
Пословицы и поговорки – неотъемлемая часть нашего языка. В общении друг с другом люди часто используют подобные словесные выражения, однако не всегда понимают их значение, а, тем более, не знают историю их происхождения. Давайте разберемся с некоторыми из них.
Впервые так высказываться начали в XVI веке, в период правления Ивана IV. Митрополит московский Филипп, будучи не согласным с кровавыми реформами государя, писал и распространял разоблачительные грамоты против царя. Впоследствии Иван Грозный приказал поймать его и закрыть в монастыре, где вскоре митрополита и убили. В результате, филькиной грамотой стали называть ничего не стоящий документ, фальшивку.
Здесь следует использовать слово «нос» в другом значении – ноша, нести. Выражение относится к человеку, дающему подношение или взятку. И, если так называемый дар не был принят, то и договориться было уже невозможно. Поэтому человек уходил с ношей, непринятой взяткой, и не договорился.
3. На обиженных воду возят .
Фразу начали употреблять со времён Петра I. В то время была популярной профессия водовоза – человека, который снабжал водой город. Он был лакеем специальной повозки в виде бочки. Чтобы заработать больше денег, особо предприимчивые водовозы начали повышать цену на свои услуги, хоть по закону этого нельзя было делать. Чтобы наказать скряг, Петр I дал специальное указание – вместо лошадей впрягать в телегу жадных водовозов. Естественно, они были сильно обижены, но вынуждены исполнять наказание. Отсюда и пошло выражение.
История возникновения оборота связана с неким недоразумением — неправильном переводе слова «assiete» с французского языка, в котором есть выражение «etre dans son assiette», обозначающее «быть в незавидном положении». Однако, «assiete» имеет омоним «тарелка», и видимо, какой-то «умник» сделал неправильный перевод. Что и послужило созданию крылатого выражения.
Вернемся снова к Петру I, во времена которого жил купец Затрапезников, который был известен тем, что производил на своей фабрике ткань плохого качества. Иметь затрапезный вид — значит безвкусно и неряшливо одеваться. Как видим, ничего общего с трапезой в этом выражении нет.
Фразу стали употреблять в XVIII веке. Чтобы отличить преступника от других людей, российская государыня Елизавета Петровна выдала указ – ставить клеймо на лбу правонарушителя. Следует отметить, что делалось это весьма варварским способом: раскалённым железом выжигали на лице уродливый знак, который оставался на всю жизнь.
Сейчас данное выражение относят к человеку, который имеет за плечами огромный опыт в чем-то. Ранее поговорка имела иное значение. Эту фразу употребляли иначе: «Собаку съел, а хвостом подавился», — так говорили о том, кто проделав тяжелую работу, ошибся из-за пустяка.
Еще древние славяне считали, что если человек попросит воды, то ни в коем случае нельзя ему отказывать. Это грех. С того времени выражение значит «точно», «несомненно».
Пословица — жанр фольклора, афористически сжатое, образное, грамматически и логически законченное изречение с поучительным смыслом в ритмически организованной форме. Термин «пословица» - русский. Он говорит о том, что эти изречения употребляются в живой разговорной речи. В пословице наиболее ярко проявляются общие признаки фольклора: коллективность творчества, так как она создается многими и многими людьми; традиционность, т. е. устойчивость, так как текст пословицы, как правило, редко изменяется; устность, так как пословица более других жанров связана с устной, разговорной речью. В краткой и сжатой форме пословица передает итог длительных и внимательных наблюдений над жизнью. Пословица содержит в себе совет или поучение и имеет явный моральный аспект. Пословицы не только помогают лучше узнать жизнь, не только дают обобщения ее явлений, но нередко и объясняют их. Пословица нередко содержит в себе совет или поучение. «Напрасен труд, когда нет порядка», «Каковы гости, таков и пир», «За недобрым пойдёшь, на беду набредёшь».
Трудно сказать, с каких времен берут начало пословицы - устные краткие изречения, наделенные особым смыслом. Можно предположить, что их возникновение уходит корнями в глубокую древность, во времена язычества или во времена возникновения человеческой речи. Возможно, первые пословицы были изображены на стенах, в виде картинок - ведь уже тогда человек нуждался в передаче своих наблюдений и умозаключений. Для людей, не имеющих грамоты, пословицы наряду с поговорками, сказками, притчами стали своеобразной формой сохранения и передачи своих наблюдений, своего жизненного опыта последующим поколениям. Они прочно вошли в лексику человека, благодаря тому, что легко ложатся в память, что красят речь, делая её выразительной и образной, благодаря своей краткости, меткости изложения. Поскольку зародились пословицы в простой народной речи, то и отразили они различные этапы народной жизни. Пословицы рождались из наблюдений над действительностью, на основе народного опыта, связи фольклора с трудом и бытом народа. Пословицы и поговорки отображают жизнь народа той эпохи, когда создана эта пословица.
Пословицы и поговорки по тематике.
| Богатство - Бедность. | Недостатки. Неудачи. Оплошности. |
| Бывает и Такое. | О невозможном, Недопустимом. |
| Время. Часы. | Печаль. Тоска. Горе. |
| Дивное. Неведомое. | Правда - Кривда. |
| Добро и зло. | Причины. Следствия. Случайности. |
| Дружба. Недруг. | Слово. Язык. Речь. Молчание |
| Житейская мудрость. | Труд. Мастерство. Опыт. |
| Знание. Учение. | Удаль. Расторопность. Талант. |
| Любовь. Не любовь. | Ум. Глупость. |
| Много - мало. | Человек. Приметы причуды |
Определение пословицы. Собирание и изучение пословиц и поговорок. Сборник В.И. Даля “Пословицы русского народа”. Происхождение пословиц. Связь пословиц с речью и многозначность пословичного суждения. Темы пословиц. Опыт классификации пословиц. Стиль: ритм, композиция, использование тропов. Определение поговорки. Типы поговорок, их структура. Речевая и поэтическая функция.
«Пословица к слову молвится», «Красна речь пословицей», – так говорит сам народ об образных выражениях, уточняющих и поэтизирующих речь. Пословица – это меткое народное изречение, в котором выражено мнение народа, обобщен его жизненный опыт, мировоззрение, дана оценка разных сфер жизни, показано разное отношение к труду, морали, материальным ценностям, религии, социальному устройству общества, судьбе, жизни и смерти. Пословица растворена в народной речи, как соль в воде. Пословицы не говорят специально, они органично входят в речь, организуют ее и завершают. На каждое дело, по каждому поводу у народа найдется меткое точное слово, «какого не придумаешь, хоть проглоти перо».
Поговорка, по народному определению, – цветочек, а пословица – ягодка. По этому поводу исследователь этих жанров М.А. Рыбникова говорила: «Пословица – это словесный организм, поговорка – это «заготовка» выразительной речи». Пословица имеет всеобщий и универсальный характер, представляет собой законченное обобщенное суждение с выводом, а поговорка употребляется только в связи с определенными лицами и их поступками, имеет совершенно конкретное содержание, образно определяет какое-либо жизненное явление, дает ему эмоциональную оценку. Поговорка – это только первая половина пословицы. «Мал золотник» – поговорка, «Мал золотник, да дорог» – пословица. Главное назначение поговорок в том, чтобы разговорной речи придать красочность, образность.
Уже в XVII в. началось собирание русских народных изречений. Первым сборником были анонимные «Повести или пословицы всенароднейшие по алфавиту», составленные в 1681 – 1694 гг. Научное собирание пословиц в XVIII в. начал М.В. Ломоносов. Он приводит пословицы в «Риторике» и «Грамматике», планирует специальное научное исследование «О некоторых свойственных российских пословицах». В конце 60-х гг. XVII в. начали издаваться первые печатные сборники русских пословиц: «Выборные российские пословицы» Екатерины II, «Русские пословицы» И. Богдановича, «Собрание 4291 древних российских пословиц», приписываемое А.А. Барсову.
В XIX в. интерес к народной поэзии усилился после Отечественной войны 1812 г. А.С. Пушкин записывал пословицы, он написал заметку, объясняющую происхождение нескольких пословиц. В его библиотеке была почти вся русская литература о народных изречениях, которую, судя по пометкам на книгах, он внимательно изучал. И.М. Снегирев выпускает книги «Опыт рассуждения о русских пословицах» (1823), «Русские в своих пословицах» (1831-1834), «Русские народные пословицы и притчи» (1848), «Новый сборник пословиц и притч» (1857). В последней книге содержалось 10 635 «книжных» и народных изречений.
Вслед за Снегиревым в 1854 г. Ф.И. Буслаев издал сборник «Русские пословицы и поговорки». В специальной статье «Русский быт и пословицы» он комментировал их с точки зрения мифологической теории. Новейшие пословицы отвергались им как «порождение моды». Концепция Буслаева и его сборник были подвергнуты критике со стороны революционных демократов Н.Г. Чернышевского и Н.А. Добролюбова, которые считали идеалистическим вымыслом выводы ученых о существовании группы русских «мифологических пословиц». Особой уничтожающей критике Добролюбов подверг статью Ф.И. Буслаева «Русский быт и пословицы». Он возражал против стремления ученого искать в пословицах отражение древних мифов и считал, что в первую очередь в пословицах следует искать отражение миросозерцания современного народа.
Исключительная роль в собирании пословиц принадлежит Владимиру Ивановичу Далю (1801-1872), составившему в 1853 г. свод русских пословиц. Из печатных сборников он заимствовал только около 6 тысяч пословиц, остальные 25 тысяч были им записаны среди крестьян, ремесленников и солдат. «Пословицы русского народа» В.И. Даля были опубликованы в 1861 г. Он распределил пословицы по тематическим группам. В «Толковом словаре живого великорусского языка» (1861-1868) также содержится много тысяч пословиц, поговорок, присловий, прибауток и т.д.
Пословицы и поговорки возникли в глубокой древности. В некоторых пословицах сохранились языческие приметы, например, вера в «дурной глаз»: «Черный глаз, карий глаз, минуй нас». Вера в вещий крик птицы: «Старый ворон мимо не каркнет». По содержанию пословицы и поговорки разнообразны. Это энциклопедия русской жизни. Здесь мы найдем отражение исторических событий. О татарском нашествии: «Каков хан, такова и орда», «Пусто, словно Мамай прошел». О разгроме Петром I войск шведского короля: «Горит, как швед под Полтавой». О событиях Отечественной войны 1812 года: «Голодный француз и вороне рад», «На француза и вилы – ружьё».
Очень многие пословицы рождались как выводы из наблюдений человека над жизнью, как отклики на историческое событие, но очень много пословиц генетически связано с другими жанрами устного народного творчества или с письменностью. А.А. Потебня в «Лекциях по теории словесности» привел довольно большое количество примеров происхождения пословиц из басни, притчи, нравоучительной или сатирической сказки. Например: «битый не битого везет», «а воз и ныне там». Пословицы зачастую являются как бы выводом из всего рассказа, подытоживающей басню концовкой или вообще каким-либо изречением, передающим основной смысл рассказа.
Породивший пословицу рассказ мог давно стереться в людской памяти, а пословица продолжает свою многовековую жизнь. Это подтверждает рассказ в «Повести временных лет». Летописец, рассказав о гибели обров (аваров), причинивших много горя славянским племенам, вспоминает пословицу: “Погибоша, аки обры, их же несть племени ни наследка” (Погибли как обры, – их же нет ни племени, ни потомства). Пословица, сохранившаяся в памяти народа, дает летописцу материал для сведений о далеком для него прошлом.
Многие пословицы и поговорки употребляются в переносном смысле: «Кому поп, кому попадья, кому попова дочка». В прямом значении – кому кто из перечисленных персон больше нравится. Но чаще эту пословицу употребляют в переносном смысле. У кого на уме молитва, у кого – семейное счастье, а у кого – любовь и ветер в голове.
Самое главное в пословице – умение выразить суждения о жизни в сжатой, меткой форме. В пословицах нет ничего случайного. Н.В. Гоголь прекрасно определил художественные достоинства пословицы. Он писал: «В пословицах наших видна необыкновенная полнота народного ума, умевшего сделать все своим орудием: иронию, насмешку, наглядность, меткость живописного изображения».
Отточенные веками, пословицы и поговорки совершенны по своей художественной форме. Яркость и меткость достигаются с помощью разных художественных средств и приемов. В пословице часто используются простые и развернутые сравнения: «В сиротстве жить – слезы лить». «Малы детушки – что часты звездочки: и светят, и радуют в тёмну ноченьку». В поговорке: «Гол, как сокол», «Мечется, как угорелый». Метафора в пословице служит средством усиления экспрессии и вместе с тем средством сатирической типизации: «На языке – мед, а на сердце – лед». В поговорке метафора тоже часто встречается: «Подлить масла в огонь», «Остаться у разбитого корыта». Ту же функцию выполняет олицетворение: «Горе лыком подпоясано». «Лихо не лежит тихо: либо катится, либо валится, либо по плечам рассыпается».
В целях наиболее ясного выражения мысли пословицы и поговорки прибегают к синонимам: «Не родись ни хорош, ни пригож, родись счастлив», «Переливает из пустого в порожнее». Часто для усиления выразительности используются антонимы: «Худой мир лучше доброй ссоры», «Горька работа, да сладок хлеб». Часто в пословицах применяется гипербола: «У кого счастье поведется, у того и петух несется». В поговорке: «В трех соснах заблудился», «Без ножа зарезал». Работа мысли в пословицах направлена на предельное уточнение. С этой целью часто употребляется антитеза, противопоставление: «Богатый и в будни пирует, а бедный и в праздник горюет».
Типичной формой художественной образности в пословицах является ирония: «Ушел воз и лошадку увез», «Целовал ворон курочку до последнего перышка», «Ходите почаще, без вас веселей». «У нашей хозяюшки и собаки посуду моют» – жадная хозяйка из экономии дает собакам вылизывать посуду. В пословице «Воин: сидит под кустом и воет» две части: первая часть в интонационном, синтаксическом и ритмическом отношениях резко выделена, вторая часть служит ироническим пояснением первой. Получается язвительная насмешка над трусом.
Одним из изобразительных приемов в пословицах и поговорках служит использование собственных имен: «Лакома Устинья до ботвиньи», «У всякого Филатки свои ухватки». Иногда это продиктовано звуковой четкостью: «Акулина Савишна, не вчерашна, давишна». Имя может быть подсказано реально-бытовыми или историческими фактами: «Иди к Варваре на расправу», «Варвара мне тетка, а правда – сестра» – за церковью великомученицы Варвары у Варварских ворот в Москве в средние века был пыточный застенок, где производились пытки.
Одна и та же пословица может строиться на основе различных тропов. Возьмем в качестве примера пословицу: «Нужда пляшет, нужда скачет, нужда песенки поет». В ней содержится олицетворение: на понятие «нужда» перенесены признаки живого существа. Здесь же содержится метонимия. Сказано – «нужда» вместо – «нуждающийся человек».
Жанровая особенность пословиц определяет их языковой стиль. Стремление научить, дать совет привело к тому, что в пословицах широко используется тип обобщенно-личных предложений с повелительными формами глагола: «Куй железо, пока горячо». Складность, сжатость пословицы поддерживается ее интонационно-синтаксическим и ритмическим строением.
Ритм в пословицах способствует их закреплению в народной памяти и служит художественной выразительности. Не случайно В.И. Даль восхищался ярким ритмическим рисунком такой пословицы: «Сбил, сколотил – вот колесо! Сел да поехал – ах, хорошо! Оглянулся назад – одни спицы лежат!» Неожиданная смена легкого и быстрого ритма другим, замедленным, с паузами, со слов «оглянулся назад» точно выражает удивление, соответствующее развитию мысли пословицы.
Пословицы не соблюдают правил силлабо-тонической системы стихосложения, хотя мы можем найти примеры ямба, хорея, дактиля, анапеста и амфибрахия в некоторых пословицах. Но чаще ритмический строй в пословицах создается сочетанием ударений, созвучий, синтаксического параллелизма. Ритмичность многих пословиц подкрепляется рифмой, которая имеет определенное назначение: она обычно выделяет основные слова, несущие смысл: «Молодой – игрушки, а старой – подушки». Нередко в рифму ставится имя собственное: «У всякого Гришки свои делишки». Рифмуются самые главные по смыслу слова: «Спать долго – жить с долгом». Иногда рифмуются омонимы: «На то свинье дано рыло, чтобы оно рыло». В пословицах часто можно встретить ассонансы (повторения гласных) и консонансы (повторения согласных), а зачастую и комплексное повторение групп гласных и согласных. Примеры ассонансов: «у Фили были, Филю же и побили» (и), «и честь не в честь, коли нечего есть» (е). Повторы согласных: «скупому душа дешевле гроша» (ш), «старость не радость, а смерть не корысть» (ст, р). Комплексные повторы групп гласных и согласных: «всяк подьячий любит калач горячий» (ач), «брань дракой красна» (ра), «был бы бык, а мясо будет» (бы). Интересно сочетание повторяющихся гласных и согласных в пословице: «Зять любит взять, тесть любит честь, шурин глаза щурит – как бы чего не взяли».
Всем своим образным составом пословица дает образец органичной связи содержания и художественной формы. Она тяготеет к конкретности для выражения общих суждений о мире, природе и человеческом поведении. Она стремится выработать отточенные, легкие для запоминания традиционные формулы, использует четкий синтаксис, ритмическую симметрию, звуковые связи. Краткость, четкость и выразительность народных пословиц вызывали восхищение Пушкина, который восторженно восклицал: «А что за роскошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке нашей! Что за золото!»
Сказки
Определение жанра и его разновидностей. Отношение вымысла к реальности. Социальная и идейно-художественная характеристика вымысла. Собирание и изучение сказок. Сборники сказок. Классификация сказок.
Древним термином для сказок было слово «басень» от глагола “баять” – говорить, а сказочники в Древней Руси назывались «бахари», а возможно, по предположению Ю.М. Соколова, «баяны». Термин «сказка» в современном значении слова встречается с XVII в.
В науке до сих пор вызывает затруднение определение сказки как жанра. Чаще всего исследователи вместо определения перечисляют ею главные признаки: повествовательность, сюжетность, обязательный вымысел, особое сказочное время и пространство, особый язык и стиль. Из всех признаков сказочного жанра вымысел является главным. Без вымысла не обходится ни одна сказка. Ни рассказчик, ни слушатель как бы не замечают необычность того, что в сказке животные разговаривают друг с другом, помогают, обижают или обманывают один другого. Даже неодушевленные предметы могут разговаривать.
В сказках герои путешествуют в подземном царстве, на дне морском, поднимаются на небеса по горошине или проходят туда по крутым горам. Они поднимаются в заоблачную высь на волшебном коне, борются с необычными врагами. Герою помогают животные (конь, корова, мышка, щука, птицы, пчелы, муравьи). Помощниками могут быть фантастические предметы (сапоги-скороходы, скатерть-самобранка, ковер-самолет, гусли-самогуды, дубинка-самодрачунка, золотое яблочко, огниво), фантастические живые существа (Сват-разум, Добрыня, Горыня, Усыня). В сказках происходит то, чего не бывает в жизни. Но вся фантастика в любой сказке обязательна, логична и естественна. Неслучайно существуют поговорки, в которых утверждается обязательность и «законность» сказочного вымысла: «Не любо – не слушай, а врать не мешай», «Сказка вся, боле врать нельзя».
Первые записи русских сказок принадлежат любознательному иностранцу, англичанину Коллинсу, который в XVII в., путешествуя по Руси во время царствования Алексея Михайловича, записал 10 текстов. В XVIII в., под влиянием широкой популярности в Западной Европе «феерической сказки» (например, Шарля Перро), появляются многочисленные сборники «рыцарских» галантных сказок, составленные русскими писателями (М. Чулковым, В. Левшиным). Подлинных русских сказок в них почти не было.
В XIX веке, в связи с интересом к старине и культивируемым в 20-х гг. принципом «народности», пробуждается живой интерес к русской народной сказке. Первыми собирателями сказок являются писатели Жуковский, Пушкин, Гоголь. Начинает свою деятельность выдающийся собиратель фольклора В.И. Даль. Появляется серьезный сборник «Русские народные сказки» А.Н. Афанасьева (1855-1866 гг.), включавший около 640 текстов сказок с вариантами, что наиболее ценно для последующих исследователей. Собственных записей Афанасьева, включенных в сборник, немного. Огромный материал составлен из записей других собирателей (особенно Даля и Якушкина), взят из архива Географического общества и т.д. До сих пор сборник Афанасьева является важнейшим собранием русских сказок, на него опираются многочисленные русские и иностранные исследователи фольклора.
Вслед за сборником Афанасьева выходят сборники: «Великорусские сказки» И.А. Худякова (М., 1860-1862), «Народные сказки, собранные сельскими учителями» А.А. Эрленвейна (Тула, 1863), «Русские народные сказки, прибаутки и побасенки» Е.А.Чудинского (М., 1864), замечательный сборник «Сказки и предания Самарского края» Д.Н. Садовникова (СПб, 1884).
В начале ХХ в. наступает новый период – строго научной записи и изучения сказок. Собиратели являются и исследователями сказок. При записи текстов соблюдается абсолютная точность, сохраняются диалектные особенности речи сказителя, фиксируется его индивидуальная манера исполнения. Записывается биография сказочника, окружающая его культурно-экономическая среда, бытовые условия. Тексты сказок сопровождаются комментариями, указателями, словарями. Первым таким сборником, включающим 303 сказки из Архангельской и Олонецкой губерний, явились «Северные сказки», записанные Н.Е. Ончуковым (1909). Он расположил материал не по сюжетам, а по сказителям, дал их биографии и творческие характеристики. В сборник также вошла статья о бытовании сказки на Севере. Затем выходит сборник братьев Б.М. и Ю.М. Соколовых «Сказки и песни Белозерского края» (М., 1915). Географическое общество издает «Великорусские сказки Пермской губернии» (СПб, 1914) и «Великорусские сказки Вятской губернии» (СПб, 1915) известного этнографа Д.К. Зеленина.
В советское время собирание и изучение сказок приняло организованные формы: его вели научные институты и высшие учебные заведения. Среди опубликованных в этот период сборников сказок можно выделить два типа: областные и индивидуальные (сказки одного сказочника). Наиболее интересны следующие сборники: «Сказки и предания Северного края», записанные И.В. Карнауховой (1934)., «Сказки Красноярского края», собранные М.В. Красноженовой (1937), «Сказы и сказки Беломорья и Пинежья» Н.И. Рождественской (1941), «Северные русские сказки в записях А.И. Никифорова» (1961), «Великорусские сказки в записях И.А. Худякова» (1964). Среди сборников личного репертуара: «Сказки Куприянихи» (А.К. Барышниковой) в записях А.М. Новиковой и И.А. Оссовецкого (1937), «Сказки Карельского Беломорья». «Сказки М.М. Коргуева» в записи А.Н. Нечаева (1939), «Сказки Ф.П. Господарева» в записи Н.В. Новикова (1941).
Фольклористами собрано и опубликовано громадное количество русских сказок. Попытки классификации русских сказок начались уже в XIX веке. А.Н. Афанасьев в сборнике «Народные русские сказки» в 3-х томах выделил 3 основных раздела: 1) сказки о животных, 2) сказки волшебные и 3) новеллистические или социально-бытовые. Эта классификация не утратила своего значения до сих пор, ее мы будем придерживаться в нашем учебном пособии.