Корней Иванович Чуковский (Николай Иванович Корнейчуков) – русский писатель, критик, детский поэт, литературовед, переводчик – родился 19 (31) марта 1882 года в Петербурге в бедной семье.
Свое детство он провел в Одессе и Николаеве. В одесской гимназии он познакомился и подружился с Борисом Житковым, в будущем также знаменитым детским писателем. Чуковский часто ходил в дом к Житкову, где пользовался богатой библиотекой, собранной родителями Бориса.
Но из гимназии будущего поэта исключили по причине «низкого» происхождения, так как мать Чуковского была прачкой, а отца уже не было. Заработки матери были настолько мизерными, что их едва хватало, чтобы как-то сводить концы с концами. Но юноша не сдался, он занимался самостоятельно и сдал экзамены, получив аттестат зрелости. В 1901 году начал печататься в газете «Одесские новости»; был направлен редакцией в качестве корреспондента в Лондон. Живя в Англии (1903-1904 ), изучал английскую литературу, писал о ней в русской печати, познакомился с известными писателями, в числе которых был Артур Конан-Дойль и Герберт Уэллс. По возвращении, переехал в Петербург, занялся литературной критикой. По приглашению В. Брюсова начал сотрудничать в журнале «Весы». В конце 1905 года Чуковский организовал еженедельный сатирический журнал «Сигнал». В четырёх вышедших номерах помещены смелые карикатуры и стихи антиправительственного характера. Журнал подвергся репрессиям, два последних номера были конфискованы, а издатель приговорен к 6 месяцам заключения.
После Революции 1905-1907 Чуковский сотрудничает в либеральной прессе («Нива», «Речь», «Русская мысль»), где появляются его критические очерки о современных писателях, позднее собранные в книгах «От Чехова до наших дней» (1908 ), «Критические рассказы» (1911 ), «Лица и маски» (1914 ), «Книга о современных писателях» (1914 ).
В 1912 году Чуковский переселился в финское местечко Куоколла, где подолгу жил и раньше. Здесь он подружился с И. Репиным, А.Н. Толстым, В. Короленко, Л. Андреевым, А. Куприным, В. Маяковским. Позднее Чуковский воскресил живые черты этих деятелей русской культуры в своих мемуарно-художественных книгах («Репин. Горький. Маяковский. Брюсов. Воспоминания», 1940 ; «Из воспоминаний», 1959 ; «Современники», 1962 ). Уже в это время обнаружилась энциклопедичность интересов Чуковского. В 1907 году вышло первое издание его переводов из У. Уитмена, переизданное в 1914 году под названием «Поэзия грядущей демократии». Тогда же Чуковский начал изучать детское словесное творчество и литературу для детей. По совету Короленко он приступил к работе над наследием Н.А. Некрасова, своего любимого поэта, стремясь освободить его стихи от многочисленных цензурных искажений.
В 1916 году Чуковский стал военным корреспондентом газеты «Речь» в Великобритании, Франции, Бельгии. Вернувшись в Петроград в 1917 году , Чуковский получил предложение от Горького руководить детским отделом издательства «Парус» и совет самому писать для детей. Тогда же он стал обращать внимание на речь и бороты маленьких детей и записывать их. Такие записи он вел до конца своей жизни. Из них родилась известная книга «От двух до пяти», которая впервые вышла из печати в 1928 году под названием «Маленькие дети. Детский язык. Экикики. Лепые нелепицы» и только в 3-ем издании книга получила название «От двух до пяти». Книга переиздавалась 21 раз и с каждым новым изданием пополнялась.
Первым его опытом была стихотворная сказка «Крокодил» (1916 ), положившая начало его работе в детской литературе. Вслед за «Крокодилом» появились сказки в стихах «Мойдодыр» (1923 ), «Тараканище» (1923 ), «Муха-цокотуха» (1924 ), «Бармалей» (1925 ), «Айболит» (1929 ) и др. Замечательную сказку «Чудо-дерево», написанную в 1924 году , он посвятил своей маленькой дочери Муре, рано умершей от туберкулеза.
Чуковский не ограничился только собственными сочинениями, он стал переводить для детей лучшие произведения мировой литературы: Киплинга, Дефо, Уитмена и др., а также библейские сюжеты и греческие мифы. Книги Чуковского иллюстрировали лучшие художники того времени, что делало их еще более привлекательными.
В послевоенные годы Чуковский часто встречался с детьми в Переделкино, где построил загородный дом. Там он собирал вокруг себя до полутора тысяч детей и устраивал им праздники «Здравствуй, лето!» и «Прощай, лето!»
Чуковскому принадлежит целая серия книг о мастерстве перевода: «Принципы художественного перевода» (1919 ), «Искусство перевода» (1930, 1936 ), «Высокое искусство» (1941, 1968 ). В 1967 вышла книга «О Чехове».
В последние годы жизни он выступал со статьями-эссе о Зощенко, Житкове, Ахматовой, Пастернаке и многих других.
Корней Иванович Чуковский умер 28 октября 1969 года в Кунцево. Похоронен в пос. Переделкино под Москвой.
Имя: Корней Чуковский (Korney Chukovskiy)
Возраст: 87 лет
Место рождения: Санкт-Петербург
Место смерти: Москва
Деятельность: русский советский поэт, детский писатель
Семейное положение: был женат
Корней Чуковский - биография
Литературная деятельность Корнея Чуковского продолжалась 70 лет, а жизнь - почти 90. Он был доктором наук, героем труда, но дети всей страны называли его без титулов - дедушка Корней.
О биографии своего детства Чуковский вспоминать не любил. Даже в повести «Серебряный герб», где многое приукрашено, говорится: «Мама воспитывала нас демократически - нуждою». Мать, украинская крестьянка Екатерина Корнейчук, была служанкой в доме богатого одесского врача Левенсона, где сошлась с хозяйским сыном Эммануилом и родила от него дочь Марию, а через три года, в марте 1882-го, - сына Николая.
Семьи не получилось, Эммануил женился на другой, но помогал детям деньгами. Екатерина Осиповна еще много лет хранила фото бородатого человека в очках и говорила детям: «Не сердитесь на папу, он был хороший человек». Но Чуковский так и не простил отца за их бедность, за клеймо «безотцовщины», за понимающую ухмылку, с которой к нему обращались именитые собеседники: «Простите. Николай, как вас... Васильевич? Или Эммануилович?»
В 18 лет, едва начав печататься в газете, он сделал из своей фамилии псевдоним «Корней Чуковский» и позже узаконил его, а отчество взял самое простое - Иванович.
О матери Корней Чуковский, напротив, всегда вспоминал в своей биографии с нежностью. Чтобы прокормить детей, она с утра до вечера занималась стиркой и глажкой, успевая при этом вкусно готовить и вообще вести дом: «Комната была небольшая, но очень нарядная, в ней было много занавесок, цветов, полотенец, расшитых узорами, и все это сверкало чистотой, так как чистоту моя мама любила до страсти и отдавала ей всю свою украинскую душу». Едва умея читать, Екатерина Осиповна преклонялась перед ученостью и сделала все, чтобы ее дети получили хорошее образование.
Колю даже устроила в единственный в Одессе детский сад, где он подружился с будущим видным сионистом Владимиром Жаботинским. У него вообще было много друзей, с которыми он рыбачил, лазил по чердакам, запускал воздушных змеев. Забравшись в «каламашки» - большие ящики для мусора, - мальчишки мечтали о дальних странах, а Коля пересказывал им романы Жюля Верна и Эмара. Уже тогда в его жизнь вторглась литература. Он с недоумением смотрел на обывателей с их мелкими радостями: «Неужели никто не сказал им, что Шекспир много слаще всякого вина?» Став постарше, он невзлюбил мещанскую Одессу и при первой возможности сбежал оттуда.
Возможность представилась далеко не сразу. Сперва Колю исключили из гимназии по печально известному циркуляру о «кухаркиных детях». Циркуляром этим, одобренным Александром III, учебному начальству предписывалось допускать в гимназии «только таких детей, которые находятся на попечении лиц, представляющих достаточное ручательство о правильном над ними домашнем надзоре и в предоставлении им необходимого для учебных занятий удобства».
Учеба одного из самых образованных людей России закончилась в пятом классе, дальше началась работа. Он чинил сети, клеил афиши, красил заборы. Зубрил английский, мечтая уехать куда-нибудь в Австралию. Злился на весь мир, включая мать, однажды даже избил ее и, хлопнув дверью, ушел из дома. От падения на дно его спасла литература: «Каждую свободную минуту я бегу в библиотеку, читаю запоем без всякого разбора и порядка». Он попытался заняться репетиторством, но никак не мог напустить на себя нужную солидность:
«Я вступал со своими питомцами в длинные разговоры о посторонних вещах - о том, как ловить тарантулов, как делать камышовые стрелы, как играть в пиратов и разбойников».
Выручил друг Жаботинский, c помощью которого Николай стал репортером популярной газеты «Одесские новости». В первый раз он явился в редакцию с большой книгой, которой прикрывал зияющую дырку на штанах. Но бойкие статьи молодого автора нравились публике, и скоро он получал уже 25-30 рублей в месяц - приличные деньги по тем временам.
Одновременно с работой в его жизни появилась любовь. Чуковскому давно нравилась пухленькая черноглазая девушка с соседней улицы -дочь бухгалтера Мария Пэльдфельд. Выяснилось, ей он небезразличен, но ее ридих ели были против Николая и Маша сбежала из родительского дома, чтобы соединить свою судьбу с любимым. В мае 1903 года они обвенчались и вскоре, когда Николаю предложили стать корреспондентом «Одесских новостей» в Англии, уехали в Лондон.
Николай навсегда влюбился в эту страну, хотя его английский, который он осваивал по самоучителю, там поначалу никто не понимал. Улучшал он его, с утра до вечера занимаясь в библиотеке Британского музея. Беременная Маша, заскучав, вернулась в Одессу, где родила сына Николая. С промежутками в три года в семье появились еще двое детей - Лидия и Борис. В большой семье надолго поселился призрак безденежья. Неплохо зарабатывая, Чуковский был весьма непрактичен: например, уезжая из Англии, на последние деньги купил фотоаппарат и часы с цепочкой, так что на пароходе пришлось ехать зайцем.
В России Чуковского встретила начинающаяся революция. В июне 1905 года в Одессу прибыл восставший броненосец «Потемкин» - Чуковский сумел пробраться туда и написал смелый репортаж, который цензура запретила. Обычно аполитичного, его охватил общий порыв борьбы за свободу. Уехав в Петербург, он затеял издание сатирического журнала «Сигнал», уговорив писать в него таких известных авторов, как Куприн, Сологуб и Тэффи. Очень скоро журнал запретили, а Николая как редактора арестовали, обвинив в «оскорблении величества». Отпущенный под залог, он какое-то время выпускал журнал подпольно, скрываясь от полицейской слежки. Потом, почувствовав, что издательское дело не его стезя, вернулся к писательству.
Очень быстро он сделался своим в столичном книжно-журнальном мире - устоять перед обаянием этого веселого, дружелюбного, живого, как ртуть, человека было решительно невозможно. Он полюбился даже суровому Льву Толстому, именно по его просьбе написавшему знаменитую статью «Не могу молчать!».
В любое общество приход Чуковского - длинноногого, румяного, с торчащими вихрами черных волос вносил веселую сумятицу. Никто не знал, что в его дневниках го и дело появляются записи «пусто», «скучно», «все время думаю о смерти». Дочь Лидия позже подтверждала: «Корней Иванович был человек одинокий, замкнутый, страдавший тяжелыми приступами отчаяния». Чтобы не страдали близкие люди, он вымещал раздражение на «дальних» - а именно на жертвах своих критических статей.
В газете «Речь» Чуковский вел рубрику «Литературные стружки», где высмеивал глупости и ляпы как безвестных графоманов, так и маститых авторов. Например, Куприна, в одном из рассказов которого голубь держал письмо в зубах. Писатели сравнивали Чуковского с волком и боялись попасть на его «огромный страшный зуб» - это слова , который боязливостью не отличался. Алексей Толстой в дневнике писал, что Чуковский похож на собаку, которую много били, и теперь она лает и кусается без причины.
Жертвы его критики ругали Чуковского «иудой» и «бандитом», вызывали на дуэль, пытались побить. От греха подальше Чуковский перебрался с семьей в курортное местечко под Петербургом, Куоккала, где жил рядом с художником и подружился с ним. Репин придумал название его рукописному альманаху «Чукоккала», ставшему настоящей энциклопедией русской культуры XX века -многочисленные гости Чуковского записывали туда пожелания и остроты, рисовали шаржи, хозяин отвечал тем же.
Газетная поденщина почти не оставляла времени для работы над серьезными вещами. Тем не менее он перевел малоизвестного в России американского поэта Уолта Уитмена и написал о нем книгу. Занялся творчеством Николая Некрасова. Работал за пятерых, но был недоволен собой: «Два года только притворялся, что пишу, а на деле выжимал из вялого, сонного, бескровного мозга какие-то лживые мыслишки». Недовольство своими «взрослыми» произведениями постепенно привело Чуковского к детской литературе: в ней была та искренность, те незатасканные слова, которых так не хватало литературе взрослой.
Он составил детскую антологию «Жар-птица» -чтобы противостоять «сентиментальной базарной дряни», захлестнувшей книжные полки. А в 1916 году, когда он одну за другой писал патриотические статьи на тему Первой мировой войны, у Чуковского вдруг родилась первая из его знаменитых сказок - «Крокодил»: Жил да был Крокодил. Он по улице ходил. Папиросы курил, по-турецки говорил. Крокодил, Крокодил Крокодилович!
С такой интонацией с детьми в России еще не разговаривали - без поучений, без дидактики, порой шутливо, но всегда честно, радуясь вместе с ними красоте и разнообразию мира. Возможно, потому Чуковский искренне радовался свержению царизма, хотя, как стало вскоре ясно, новой большевистской власти он. 35-летний известный критик, был совершенно не нужен.
Впрочем, Корней Иванович быстро доказал свою нужность. Войдя в состав редколлегии издательства «Всемирная литература», он убедил большевиков, что издательство должно знакомить трудящихся с культурой прошлых эпох путем создания новых, «правильных» переводов. Конечно, из этой затеи ничего не вышло, но она позволила лучшим русским литераторам пережить голод и холод в революционном Петрограде. С тех пор Чуковский научился ладить с большевиками, ничем не выражая своего недовольства, - разве что очень шутливо. Вот, например, в «Путанице», написанной в 1922 году: «Замяукали котята: «Надоело нам мяукать! Мы хотим, как поросята, хрюкать!» -чем не изображение революции?
Служебным положением Чуковский не пользовался - вместе со всеми голодал, мерз, таскал воду с реки на свой четвертый этаж. «От голода опухли ноги», - записывал он в биографическом дневник. И бесконечно помогал другим: кому-то выбивал паек, кого-то спасал от уплотнения. При этом многим казалось, что людей он не любит - во всяком случае, взрослых. , прозвавший Чуковского «белым волком», писал: «Все анекдоты о вражде его с неточны. Настоящей вражды не было - он ненавидел Маршака не более, чем всех своих ближних».
Но именно хлопотами Чуковского в бывшем доме купца Елисеева был открыт «Дом искусств», знаменитый «Диск», где литераторы могли жить в тепле и относительной сытости. В их компании он встречал новый 1920 год пшенной кашей с ванилью и морковным чаем. А в феврале у Чуковского родилась дочка Мария, которую все в семье звали Мура, - поздний, самый любимый ребенок. Наблюдения за растущей Мурой, затем, как она училась ходить, говорить, читать, легли в основу знаменитой книги «От двух до пяти». Именно для Муры предназначались все его сказки, стихи и загадки.
Писал он трудно, бесконечно правя текст и ругая себя в дневнике за бездарность. «Тараканище» - пять страничек текста - писалось два месяца. «Муха-цокотуха», шедевр легкости, больше месяца отнимала у автора все силы, так что «хотелось выть». Когда писал для взрослых, мучился еще больше - он не знал толком, для кого пишет: новые люди вызывали у него опасливое изумление:
«Недавно, больной, я присел на ступеньки у какого-то крыльца и с сокрушением смотрел на тех новых страшных людей, которые проходили мимо. Крепкозубые, крепкощекие, с грудастыми крепкими самками. (Хилые все умерли.) И в походке, и в жестах у них ощущалось одно: война кончилась, революция кончилась, давайте наслаждаться и делать детенышей. .. Я должен их любить, я люблю их, но, Боже, помоги моему нелюбию!»
Радовали только дети: революция сделала их грубее, нахальнее, но они сохранили чистоту души и жадное любопытство - качества, которые Чуковский больше всего ценил. Для них был написан «Доктор Айболит» - вольный пересказ сказки англичанина Хью Лофтинга про доброго доктора Дулиттла. Для них и прежде всего для Муры, которая дала «Айболиту» многие имена героев. «Авой» она называла всех собак, «Карудо» - попугая, который жил у знакомых, «Бумбой» - отцовскую секретаршу Марию Рыжкину, очкастую и похожую на сову. А злого разбойника Бармалея придумал сам Чуковский, забредя однажды на Бармалееву улицу, названную по имени давно забытого домовладельца.
Дети не интересовались происхождением всех этих слов, но «Айболит» им понравился. А вот партийная цензура насторожилась - детские книги Чуковского казались ей слишком веселыми и безыдейными. Сперва запретили «Крокодила» за то, что там был упомянут старорежимный городовой. Потом «Муху-цокотуху» за «именины» - ведь это религиозный обряд. Придрались даже к тому, что муха с комариком на иллюстрации в книге стоят слишком близко, внушая детям нехорошие мысли.
В 1928 году по Чуковскому ударили из крупного калибра - сама Надежда Константиновна Крупская, вдова Ленина, в «Правде» назвала его сказки «буржуазной мутью», портящей советских детей. Чуть раньше, в 1926 году, дочь Чуковского, Лидию, арестовали за участие в студенческом кружке и выслали на два года в Саратов. А скоро пришла еще одна, самая страшная беда, - оказалось, что Мурочка, и прежде часто болевшая, страдает неизлечимым костным туберкулезом. Девочка слепла, не могла ходить, плакала от боли. Осенью 1930-го ее отвезли в Алупку, в санаторий для детей-туберкулезников. Два года жизни Чуковского прошли как во сне: он ездил к больной дочери, старался ободрять ее, сочинял с ней стихи и рассказы.
11 ноября 1931 года Мура умерла на руках отца: «Она улыбнулась - странно было видеть ее улыбку на таком измученном лице... Так и не докончила рассказывать мне свой сон. Лежит ровненькая, серьезная и очень чужая. Но руки изящные, благородные, одухотворенные. Никогда ни у кого я не видел таких». Похоронили ее там же, в Крыму. Чуковский сам опустил в могилу гроб, сделанный из сундука: «Своими руками. Легонькая». Потом они с женой пошли прогуляться - «очутились где-то у водопада, присели, стали читать, разговаривать, ощутив всем своим существом, что похороны были не самое страшное: гораздо мучительнее было двухлетнее ее умирание».
Он нашел в себе силы жить дальше. Именно после смерти Муры он стал всеобщим «дедушкой Корнеем», перенеся любовь к дочери на остальных детей. В Мурином санатории он с интересом общался с больными, записывал их рассказы и написал повесть «Солнечная» - о том, как мальчишки и девчонки, несмотря на свой страшный диагноз, шутят, смеются, выращивают цветы и даже разоблачают «врагов народа». Последнее особенно понравилось власти, хотя повесть была о другом - о любви к жизни.
Чуковскому вдруг позволили критиковать «отдельные недостатки»: например, школьное образование, которое воспитывало в детях «классовый подход» вместо знаний и любви к изучаемому предмету. Тем, что о его обожаемой русской литературе в учебниках пишут корявым канцелярским языком, Корней Иванович возмущался давно: «Если составители нарочно стремились представить нашу словесность в самом невкусном, неудобоваримом и непривлекательном виде, они достигли своей цели».
Борьба Чуковского с «головотяпами» из Наркомпроса встретила одобрение власти - требовались аргументы для задуманной им «большой чистки» бюрократии. В январе 1936-го опального прежде писателя пригласили выступить на конференции по вопросам детской книги. Ему аплодировали. В эйфории Чуковский записывал в дневник: «Хочется делать в десять раз больше для детской литературы, чем делали до сих пор. Я взял на себя задание - дать Детиздату 14 книг, и я их дам, хоть издохну».
В 1937 году, в день своего 55-летия, он сделал запись: «Загруженность работой небывалая... Но настроение ясное, праздничное». Однако евро настроение изменилось: то один, то другой знакомый Чуковского объявлялись «врагами народа». Их участь едва не разделила и его дочь - ее муж, талантливый физик Матвей Бронштейн, был расстрелян, а сама Лидия Корнеевна спаслась только потому, что по совету отца срочно уехала из Ленинграда. На самого Чуковского тоже набралось немало доносов. Его фамилия фигурировала в списках на арест, но кто-то вычеркнул из них его и Маршака. Чуковский этого не знал и, как многие тогда, держал наготове чемоданчик с вещами и по ночам тревожно прислушивался к шуму лифта.
Летом 1938-го он не выдержал постоянного напряжения и уехал из Ленинграда в подмосковное Переделкино, где ему в числе других писателей выделили дачу. Вскоре он получил орден Трудового Красного Знамени; собирались дать еще более почетный орден Ленина, но злопамятный Николай Асеев, чьи стихи Чуковский в свое время разругал, напомнил начальству, что Корней Иванович когда-то печатался в кадетской газете «Речь». Коллеги-писатели не раз пинали его и позже - кто-то мстил за старые обиды, кто-то норовил оттереть конкурента от премий, льгот и литературных заказов. В вину Чуковскому ставили, например, то, что он не ценил Маяковского - в то время это был почти приговор, не интересовался современной советской литературой и «уважал только переведенное с английского».
От переживаний Корней Иванович, как всегда, спасался работой - в своей знаменитой книге «Искусство перевода» учил, как нужно переводить книги для детей. И не только учил - он и его сын Николай перевели такие шедевры классики, как «Приключения Тома Сойера», «Принц и нищий», «Хижина дяди Тома», сказки Киплинга и , пересказали «Барона Мюнхгаузена» и «Робинзона Крузо».
Не слишком интересуясь политикой, начало войны он встретил довольно спокойно -убежденный пропагандой, считал, что могучая Красная армия разобьет врага «малой кровью, могучим ударом». Уверял близких, что Ленинград может не бояться бомбежек, - «у кого же поднимется рука бросить бомбу в Адмиралтейство или на улицу Росси?» Оба его сына сразу ушли на фронт: Николай всю войну прослужил в береговой обороне и вернулся героем, автором знаменитого романа «Балтийское небо».
Младший, Борис, пропал без вести в московском ополчении. В октябре 1941-го Чуковского с женой отправили в эвакуацию в Ташкент. В «писательском эшелоне» его постоянно окружали дети, и он, чтобы немного отдохнуть, вешал на дверь купе объявление: «Дети! Бедненький, седенький Корнейчик устал».
В Ташкенте Корнею Ивановичу понравилось: «Мы живем здесь неплохо - сытно и безбедно -я читаю лекции, печатаюсь в газетах-Ташкент мне очень нравится - поэтичный самобытный город - весь в тополях - узбеки чудесный народ, деликатный, учтивый». Скоро к нему приехала Лидия Корнеевна с дочкой Люшей (сейчас Елена Цезаревна Чуковская - известный литературовед, верный хранитель наследия матери и деда). Еще не зная о гибели Бориса, он беспокоился за сыновей, за любимый Ленинград, гибнущий в тисках блокады. Новые книги не писались; начатая было сказка «Одолеем Бармалея» казалась плакатной и неуклюжей. Вдобавок за нее писатель получил новый разнос - статья в газете «Правда» назвала сказку «пошлой и вредной стряпней», поскольку она изображает героических борцов с фашизмом в виде зверей и птиц.
Осенью 1942-го Чуковский вернулся из Ташкента. с трудом выселив занявшего его квартиру сотрудника НКВД. В войне наступил перелом, но радость приближавшейся победы затмевали новые страхи. Агенты «органов» в писательской среде передавали «политически вредные» высказывания Чуковского: «В условиях деспотической власти русская литература заглохла и почти погибла. Минувший праздник Чехова, в котором я принимал участие, красноречиво показал, какая пропасть лежит между литературой досоветской и литературой наших дней.
Тогда художник работал во всю меру своего таланта, теперь он работает, насилуя и унижая свой талант». Такие разговоры вели тогда многие писатели, полные надежд на близкие перемены. Но им быстро указали на место: в 1946 году, после «ждановского» постановления о журналах «Звезда» и «Ленинград», растоптавшего А. и , началась борьба против «безродных космополитов». Тогда же новая - и последняя - сказка Чуковского «Приключения Бибигона» была запрещена как «безыдейная и пошлая». Узнав об этом, он привычно записал в дневник: «Значит, опять мне на старости лет голодный год».
Несколько лет Чуковский со всей своей большой семьей жил только на гонорары, которые ему платили за комментарии к произведениям «революционных поэтов» Некрасова и Шевченко. Все чаще он чувствовал себя одиноким, никому не нужным стариком. Весной 1947-го в дневнике появилась запись: «Горько, горько, что я уже не чувствую в себе никакого таланта, что та впасть над стихом, которая дала мне возможность шутя написать «Муху-цокотуху», «Мойдодыра» и т д.. совершенно покинула меня».
Его 60-летия никто не заметил - не было ни гостей, ни поздравлений в газетах. Говорят, что в тот день Чуковский вышел на балкон переделкинской дачи и, глядя в сторону Кремля, выкрикнул: «Погодите, будет вам еще и пятьдесят третий год, и шестьдесят четвертый, и восемьдесят второй, и две тысячи одиннадцатый!» Если это правда, то Корней Иванович, никогда не отличавшийся политической зоркостью, был пророком почище Нострадамуса.
Чувство одиночества усугублялось ситуацией в семье: Мария Борисовна, сломленная потерей детей, болела не только физически, но и душевно. Об этом Чуковский мог говорить только с самыми близкими людьми. Например, с сыном: «У всей семьи складывается такое впечатление, будто я - ни в чем не повинный страдалец, замученный деспотизмом жены... Между тем это -заблуждение. Никто из вас не знает, какую роль здесь сыграли мои тяжкие вины перед нею... Теперь она - разрушенный больной человек - не по моей ли вине?»
Мария Борисовна умерла в 1955-м. Без нее Чуковский будто осиротел: «Это горе совсем раздавила меня». Не избавила от тягостного ощущения даже начавшаяся в стране и литературе хрущевская «оттепель», наконец-то вернувшая читателям и «Крокодила», и «Бибигона», и «Муху-цокотуху». После II съезда Союза советских писателей с его скучными, казенными выступлениями писателей из «сурковой массы» (поэт Алексей Сурков был тогда секретарем Союза) Чуковский не сомневался, что все либеральные послабления ненадолго.
Тем не менее он продолжал писать. Почти не выезжал из Переделкино, общался в основном с детьми - своими внуками и поселковыми ребятами. Он рассказывал им всякие истории, затевал игры, а потом построил для них библиотеку, на полках которой по четное место заняли его книги. О Чуковском тех лет вспоминала детская писательница Наталья Ильина, сестра Маршака. Во время первой встречи она ожидала увидеть бессильного старика - ведь Чуковскому было уже под восемьдесят. Но перед ней предстал «худощавый веселый человек с белой прядью на лбу, с острым, смеющимся взглядом, с большими смуглыми руками, без единой приметы старости...
С той минуты, как я попала в орбиту веселого седовласого человека, меня завертело, как щепку... Вот я схвачена за руку и повлечена в глубь участка, где много скамеек, -каждое лето здесь устраивается костер для детей... Тут же, отпустив мою руку, Корней Иванович прыгнул на скамейку, пробежался по ней, засмеялся, спрыгнул, опять куда-то потащил меня, не помню уж что показывая на участке, затем мы побежали к дому, именно побежали, и он, одним духом перешагивая длинными ногами через ступеньки, взлетел по лестнице, я - за ним...»
По давней привычке Чуковский скрывал от посторонних свои чувства и переживания. В 1965-м, потеряв сына Николая, он снова собрался с силами и вернулся к делам, которых, как всегда, было много. Была работа над теорией перевода, над трудами о Некрасове, Уитмене, Блоке, над воспоминаниями, изданными в серии ЖЗЛ под названием «Современники». Были зарубежные поездки и вручение звания почетного доктора литературы в Оксфорде, где Корней Иванович прочел своего «Крокодила» на латыни и произнес речь, начинавшуюся словами:
«В юности я был маляром...» Была дружеская помощь многим писателям, в том числе и опальным Иосифу Бродскому и Александру Солженицыну. И, конечно, были встречи с детьми, которые до сих пор вспоминают в Переделкино. Однажды, например, он пришел в дом философа Асмуса и втянул его чинно сидевших в уголке сыновей в состязание - кто громче заорет. А потом заявил: «Пойду я отсюда. Это какой-то сумасшедший дом!» Поэт Валентин Берестов, выступая однажды в детском саду, удивился: дети почему-то считали, что писатель обязательно должен петь и плясать. Оказалось, что накануне в саду побывал Чуковский, - «этот восьмидесятилетний патриарх поднял здесь такую волну радости, что она не улеглась после его ухода, а поднялась снова, подхватив заодно и меня».
Взрослых он мог обмануть: например, запереться от надоедливых поклонников: «Скажите, что меня нет, что я умер!» Но детей обманывать не позволял ни себе, ни другим. И не терпел лени, расхлябанности, снисходительности к себе - отчитывал, например, поэтессу Маргариту Алигер: «Нет настроения, и вы не работаете? Можете себе это позволить? Богато живете! А я, признаться, думал, что вы настоящий профессионал, работающий прежде всего и независимо ни от чего». Сам он был именно таким профессионалом и работал до последних дней -даже в больнице, куда его увезли с вирусным гепатитом, доделывал статью об Уитмене. Правда, писать уже не мог - диктовал.
Корнея Чуковского не стало 28 октября 1969 года. На похоронах литературовед Юлиан Оксман сказал: «Умер последний человек, которого еще сколько-нибудь стеснялись». У многих тогда было ощущение того, что «распалась связь времен», что на смену поколению Чуковского пришли люди с совсем другими принципами - или совсем без таковых. Сейчас и тех людей уже нет, а дети все так же читают «Крокодила», «Телефон» и «Айболита». «Краденое солнце», «Мойдодыр», «Тараканище», «Федорино горе», не подозревая, что некоторые из этих произведений написаны уже без малого сто лет назад.
Годы жизни: с 31.03.1882 по 28.10.1969
Русский советский писатель, поэт, прозаик, переводчик, литературовед, публицист, критик, доктор филологических наук. Его замечательные сказки для детей до сих пор знают и любят в каждой семье.
Настоящее имя Николай Васильевич Корнейчуков. Родился в Петербурге в бедной семье (отчество – Васильевич – дано по имени крестившего его священника).
Отец, петербургский студент Эммануил Левенсон, в семье которого была прислугой мать Чуковского, через три года после рождения Коли оставил ее, сына и дочь Марусю. Они переехали на юг.
Свое детство он провел в Одессе и Николаеве. В одесской гимназии он познакомился и подружился с Борисом Житковым, в будущем также знаменитым детским писателем. Чуковский часто ходил в дом к Житкову, где пользовался богатой библиотекой, собранной родителями Бориса.
Но из гимназии будущего поэта исключили по причине "низкого" происхождения, по специальному указу (известному как «указ о кухаркиных детях»). Но юноша не сдался, он занимался самостоятельно, изучил английский и французский языки и сдал экзамены, получив аттестат зрелости.
Интересоваться поэзией Чуковский начал с ранних лет: писал стихотворения и даже поэмы. А 1901 году появилась его первая статья в газете "Одесские новости", куда его привел старший друг по гимназии, впоследствии известный мыслитель и политический деятель, идеолог сионистского движения Владимир Жаботинский.
Он писал статьи на самые разные темы - от философии до фельетонов. В 1903-1904 в качестве корреспондента этой газеты Чуковский жил в Лондоне, посылая в Россию свои статьи и заметки, а также почти ежедневно посещая бесплатный читальный зал библиотеки Британского музея, где читал запоем английских писателей, историков, философов, публицистов, тех, кто помогал ему вырабатывать собственный стиль, который потом называли «парадоксальным и остроумным». Там же он познакомился с Артуром Конан Дойлем, Гербертом Уэллсом и другими английскими писателями.
После возвращения поселился в Петербурге, занялся литературной критикой, сотрудничал в журнале «Весы». Затем организовал сатирический журнал "Сигнал" (финансировал его певец большого театра Л. Собинов), где помещались карикатуры и стихи антиправительственного содержания. Журнал подвергся репрессиям за «поношение существующего порядка», издатель был приговорен к шести месяцам заключения. Хотя и был оправдан по суду, но некоторое время провел в камере предварительного заключения, где переводил стихи Уолта Уитмена. В 1907 г. переводы эти были напечатаны отдельной книгой.Постепенно имя Чуковского становится широко известным.
Его острые критические статьи и очерки печатались в периодике, а впоследствии составили книги «От Чехова до наших дней» (1908), «Критические рассказы» (1911), «Лица и маски» (1914), «Футуристы» (1922).
Творческие интересы Чуковского постоянно расширялись, его работа со временем приобретала все более универсальный, энциклопедический характер. В 1912 г. литератор поселился в финском местечке Куоккола, где подружился с И.Репиным, В. Короленко, Л. Андреевым, А. Толстым, В. Маяковским и др. Все они впоследствии стали персонажами его мемуарных книг и очерков, а домашний рукописный альманах Чукоккала(название придумано Репиным), в котором оставили свои творческие автографы десятки знаменитостей - от Репина до А.И.Солженицына, - со временем превратился в бесценный культурный памятник.
В Куоккале семья Чуковских жила вплоть до 1917 г. У них было трое детей – Николай, Лидия (впоследствии оба стали известными писателями, а Лидия – еще и известным правозащитником) и Борис (погиб на фронте в первые месяцы Великой Отечественной войны). В 1920 г., уже в Петербурге, родилась дочь Мария (Мура – она была «героиней» многих детских стихов Чуковского) умершая в 1931 г. от туберкулеза.
В 1916 г. по приглашению Горького Чуковский возглавляет детский отдел издательства «Парус». Тогда же он сам начинает писать детские стихи, а затем и прозу.
Стихотворные сказки 
«Крокодил» (1916), «Мойдодыр» и «Тараканище» (1923), «Муха-цокотуха» (1924), «Бармалей» (1925), «Телефон» (1926) «Айболит» (1929) – остаются любимым чтением нескольких поколений детей. Однако в 20-е и 30-е гг. они подвергались жесткой критике за «безыдейность» и «формализм»; бытовал даже термин «чуковщина».
От произведений для детей Чуковский логично пришел к изучению детского языка – и здесь он может считаться первопроходцем. В 1928 г. выходит книга «Маленькие дети» получившая затем название «От двух до пяти». Книга переиздавалась 21 раз и с каждым новым изданием пополнялась.
А через много лет Чуковский вновь выступил как лингвист – написал книгу о русском языке «Живой как жизнь» (1962), где зло и остроумно обрушился на бюрократические штампы, на «канцелярит».
Многогранность интересов Чуковского выразилась в его литературной деятельности: переводы, изучение литературы для детей, детское словесное творчество. Его стараниями вышло первое советское собрание стихотворений Некрасова с научными комментариями «Некрасов как художник» (1922), сборник статей «Некрасов» (1926). А итогом многолетней исследовательской работы стала книга «Мастерство Некрасова» (1952), за которую в 1962 г. автор получает Ленинскую премию.
Как переводчик Чуковский открыл для русского читателя У.Уитмена (которому он также посвятил исследование Мой Уитмен), Р.Киплинга, О.Уайльда. Переводил М.Твена, Г.Честертона, О.Генри, А.К.Дойла, У.Шекспира, пересказал для детей «Робинзона Крузо», «Барона Мюнхаузена», многие библейские сюжеты и греческие мифы. Одновременно занимался теорией перевода. Чуковскому принадлежит целая серия книг о мастерстве перевода: «Принципы художественного перевода» (1919), «Искусство перевода» (1930, 1936), «Высокое искусство» (1941, 1968).
Чуковский изучал также русскую литературу 1860-х годов, творчество Шевченко, Чехова, Блока. В последние годы жизни он выступал со статьями-эссе о Зощенко, Житкове, Ахматовой, Пастернаке и многих других.
Сложность жизни Чуковского – с одной стороны, известного и признанного советского писателя, с другой – человека, многое не простившего власти, многое не приемлющего, вынужденного скрывать свои взгляды, постоянно тревожащегося за дочь-«диссидентку» – все это открылось читателю лишь после публикации дневников писателя, где были вырваны десятки страниц, а о некоторых годах (вроде 1938) не было сказано ни слова.
В 1958 г. Чуковский оказался единственным советским писателем, поздравившим Бориса Пастернака с присуждением Нобелевской премии; после этого крамольного визита к соседу по Переделкино его заставили писать унизительное объяснение.
Умер К. Чуковский 28 октября 1968 г. в возрасте 87 лет. Похоронен в поселке Переделкино, где он жил долгие годы.
Сейчас в доме Чуковского работает музей, открытие которого также было связано с большими сложностями. Там хранятся редкие фотоснимки, связанные с его биографией, рисунки В. Маяковского, картины И. Репина, К. Коровина, гравюры 60-х годов 19 века - отзвук интереса к Некрасову и его эпохе. Книги на полках (а их много, книжные шкафы во все стены комнат от пола до потолка, их более 6 тысяч, и все они составляли рабочую библиотеку) отражают многосторонние литературные интересы Чуковского; многие из них с автографами авторов и бесчисленными пометками самого Корнея Ивановича.
Германофобия, как известно, с 1914 года охватила чуть ли не все слои русского общества. Я уж не говорю о бессмысленном переименовании Петербурга в Петроград. Писатель Л. Пантелеев вспоминал про "отпечатанные в типографии плакатики, висевшие на каждой площадке парадной лестницы пурышевского дома на Фонтанке, 54:
"По-немецки говорить воспрещается".
Крокодилу Чуковского предъявляется аналогичное обвинение:
"Как ты смеешь тут ходить,
По-немецки говорить?"
В 1927 году в СССР вообще объявили войну сказкам. Дескать, истории о скатертях-самобранках, золотых яблоках и говорящих животных уводят советских детей от повседневности в мир буржуазных фантазий. Непорядок! Под нож цензуры попал «Айболит». Запретили четвертое издание «Бармалея». Мотив - «неприемлемость с педагогической точки зрения».
А в феврале 1928 года в «Правде» была опубликована статья Крупской «О Крокодиле» Чуковского»: «Такая болтовня - неуважение к ребенку. Сначала его манят пряником - веселыми, невинными рифмами и комичными образами, а попутно дают глотать какую-то муть, которая не пройдет бесследно для него. Я думаю, «Крокодила» ребятам нашим давать не надо…»
Выступление вдовы Ленина означало в то время фактически запрет на профессию.
Спустя какое-то время Чуковский (у него к тому же заболела туберкулезом дочь) публикует в «Литературке» письмо, в котором отрекается от сказок.
Он действительно после этого не напишет ни одной сказки. Но каждое новое поколение родителей вот уже сколько лет подряд продолжает укладывать спать своих детишек, читая им вслух: «Муха, Муха-цокотуха, позолоченное брюхо…»
Корней Иванович наполовину был евреем
Награды писателя
В 1957 г. Чуковскому была присвоена ученая степень доктора филологических наук
Также в 1962 г. он получил почетное звание доктора литературы Оксфордского университета.
Библиография
(1908)
(Критические рассказы) (1914)
Лица и маски (1914)
Люди и книги шестидесятых годов
Некрасов как художник (1922)
Футуристы (1922)
Снискавший славу детского поэта Корней Чуковский долгое время был одним из самых недооценённых писателей серебряного века. Вопреки расхожему мнению, гений творца проявлялся не только в стихотворениях и сказках, но и в критических статьях.
В силу непарадной специфики творчества государство на протяжении всей жизни литератора пыталось дискредитировать его труды в глазах общественности. Многочисленные исследовательские работы позволили взглянуть на именитого деятеля искусств «другими глазами». Сейчас произведениями публициста зачитываются как люди «старой закалки», так и молодежь.
Детство и юность
Николай Корнейчуков (настоящее имя поэта) появился на свет 31 марта 1882 года в северной столице России – городе Санкт-Петербурге. Мать Екатерина Осиповна, будучи прислугой в доме именитого врача Соломона Левенсона, вступила в порочную связь с его сыном Эммануилом. В 1799 году женщина родила дочь Марию, а через три года подарила гражданскому мужу наследника Николая.
Несмотря на то, что отношения отпрыска благородного семейства с крестьянкой в глазах общества того времени выглядели вопиющим мезальянсом, вместе они прожили семь лет. Дед поэта, не желавший родниться с простолюдинкой, в 1885 году без объяснения причины выставил невестку на улицу с двумя малышами на руках. Так как Екатерина не могла себе позволить отдельное жильё, вместе с сыном и дочерью она уехала к родственникам в Одессу. Много позже в автобиографической повести «Серебряный герб» поэт признается, что южный город так и не стал ему родным.
Детские годы писателя прошли в атмосфере разрухи и нищеты. Мать публициста посменно работала то швеёй, то прачкой, но денег катастрофически не хватало. В 1887 году мир увидел «Циркуляр о кухаркиных детях». В нём министр просвещения И.Д. Делянов рекомендовал директорам гимназий принимать в ряды учащихся лишь тех детей, чьё происхождение не вызывало вопросов. Из-за того, что Чуковский под данное «определение» не подходил, в 5-м классе его исключили из привилегированного учебного заведения.
Дабы не слоняться без дела и приносить пользу семье, юноша брался за любую работу. В числе амплуа, которые на себя примерил Коля, был и разносчик газет, и чистильщик крыш, и расклейщик афиш. В тот период молодой человек начал интересоваться литературой. Он зачитывался приключенческими романами , изучал работы и , а вечерами под шум прибоя декламировал стихи .
Помимо прочего, феноменальная память позволила юноше выучить английский язык так, что он переводил тексты с листа, ни разу не запинаясь. Тогда Чуковский ещё не знал, что в самоучителе Олендорфа отсутствовали страницы, на которых подробно описывался принцип правильного произношения. Поэтому когда спустя годы Николай посетил Англию, факт того, что местные жители практически его не понимали, невероятно удивил публициста.
Журналистика
В 1901 году, вдохновившись произведениями любимых авторов, Корней пишет философский опус. Друг поэта Владимир Жаботинский, прочитав труд от корки до корки, отнёс его в газету «Одесские новости», положив тем самым начало 70-летней литературной карьере Чуковского. За первую публикацию поэт получил 7 рублей. На немалые по тем временам деньги молодой человек купил себе презентабельного вида штаны и рубашку.
Через два года работы в газете Николай в качестве корреспондента «Одесских новостей» был командирован в Лондон. На протяжении года он писал статьи, изучал зарубежную литературу и даже переписывал каталоги в музее. За период командировки было опубликовано восемьдесят девять работ Чуковского.
Писатель настолько сильно полюбил британский эстетизм, что через много-много лет перевёл труды Уитмена и на русский язык, а также стал редактором первого четырёхтомника , который в мгновение ока приобрёл статус настольной книги во всех любящих литературу семьях.
В марте 1905 года писатель перебирается из солнечной Одессы в дождливый Санкт-Петербург. Там молодой журналист быстро находит себе работу: устраивается корреспондентом в газету «Театральная Россия», где в каждом номере публикуются его отчёты о просмотренных спектаклях и прочитанных книгах.
Субсидия певца Леонида Собинова помогла Чуковскому выпустить в свет журнал «Сигнал». В издании печаталась исключительно политическая сатира, а среди авторов числились , и даже Тэффи. За двусмысленные карикатуры и антиправительственные произведения Чуковский был арестован. Именитый адвокат Грузенберг сумел добиться оправдательного приговора и через девять дней вызволить писателя из заключения.
Далее публицист сотрудничал с журналами «Весы» и «Нива», а также с газетой «Речь», где Николай печатал критические очерки о современных писателях. Позднее эти труды были разбросаны по книгам: «Лица и маски» (1914 год), «Футуристы» (1922 год), «От до наших дней» (1908 год).
Осенью 1906 года местом жительства писателя стала дача в Куоккале (берег Финского залива). Там литератору посчастливилось познакомиться с художником , поэтами и . Позднее Чуковский рассказал о деятелях культуры в своих мемуарах «Репин. . Маяковский. . Воспоминания» (1940 год).
Здесь же был собран опубликованный в 1979 году юмористический рукописный альманах «Чукоккала», где оставили свои творческие автографы , и . По приглашению правительства в 1916 году Чуковский в составе делегации русских журналистов вновь отправился в командировку в Англию.
Литература
В 1917-м Николай возвращается в Петербург, где, принимая предложение Максима Горького, заступает на пост руководителя детского отдела издательства «Парус». Чуковский примерил на себя амплуа сказочника во время работы над альманахом «Жар-птица». Тогда он открыл миру новую грань своего литературного гения, написав «Цыплёнка», «Собачье царство» и «Доктора».
Горький увидел в сказках коллеги огромный потенциал и предложил Корнею «попытать счастье» и создать для детского приложения журнала «Нива» ещё одно произведение. Писатель переживал, что ему не удастся выпустить в свет дельный продукт, но вдохновение само нашло творца. Это было накануне революции.
Тогда с больным сыном Колей публицист возвращался с дачи в Петербург. Дабы отвлечь горячо любимое чадо от приступов болезни, поэт начал на ходу придумывать сказку. Времени на проработку героев и сюжета не было.
Вся ставка была на быстрейшее чередование образов и событий, чтобы мальчик не успел ни застонать, ни заплакать. Так и родилось опубликованное в 1917 году произведение «Крокодил».
После Октябрьской революции Чуковский разъезжает по стране с лекциями и сотрудничает со всевозможными издательствами. В 20-30-х годах Корней пишет произведения «Мойдодыр» и «Тараканище», а также адаптирует тексты народных песен для детского чтения, выпуская в свет сборники «Рыжий и красный» и «Скок-поскок». Десять стихотворных сказок поэт выпустил в свет одну за другой: «Муха-Цокотуха», «Чудо-дерево», «Путаница», «Что сделала Мура», «Бармалей», «Телефон», «Федорино горе», «Айболит», «Краденое солнце», «Топтыгин и лиса».
Корней Чуковский с рисунком к "Айболиту" Корней бегал по издательствам, ни на секунду не расставаясь с корректурами, и следил за каждой напечатанной строчкой. Работы Чуковского публиковались в журналах «Новый Робинзон», «Ёж», «Костёр», «Чиж» и «Воробей». У классика всё складывалось таким образом, что в какой-то момент писатель и сам поверил в то, что сказки – это его призвание.
Всё изменилось после критической статьи , в которой революционерка, не имевшая детей, называла произведения творца "буржуазной мутью" и утверждала, что в работах Чуковского замаскирован не только антиполитический посыл, но и ложные идеалы.
После этого тайный смысл видели во всех работах литератора: в «Мухе-Цокотухе» автор популяризировал индивидуализм Комарика и легкомысленность Мухи, в сказке «Федорино горе» прославлял мещанские ценности, в «Мойдодыре» целенаправленно не озвучивал важность руководящей роли коммунистической партии, а в главном герое «Тараканища» цензоры и вовсе разглядели карикатурный образ .
Гонения довели Чуковского до крайней степени отчаяния. Корней и сам начал верить в то, что его сказки никому не нужны. В декабре 1929 года в «Литературной газете» было опубликовано письмо поэта, в котором он, отрекаясь от старых работ, обещает изменить направление своего творчества, написав сборник стихов «Весёлая колхозия». Однако труд из-под его пера так и не вышел.
Сказка военных лет «Одолеем Бармалея» (1943 год) была включена в антологию советской поэзии, а затем вычеркнута оттуда лично Сталиным. Чуковский написал ещё одно произведение «Приключения Бибигона» (1945 год). Рассказ печатали в «Мурзилке», декламировали по радио, а затем, назвав его «идеологически вредным», запретили к прочтению.
Уставший бороться с критиками и цензорами писатель вернулся к публицистике. В 1962 году он написал книгу «Живой как жизнь», в которой описывал «болезни», поразившие русский язык. Не стоит забывать и том, что публицист, изучавший творчество , выпустил в свет полное собрание сочинений Николая Алексеевича.
Чуковский был сказочником не только в литературе, но и в жизни. Он неоднократно совершал поступки, на которые его современники в силу своего малодушия не были способны. В 1961 году к нему в руки попала повесть «Один день Ивана Денисовича». Став её первым рецензентом, Чуковский на пару с Твардовским убедил напечатать это произведение. Когда Александр Исаевич стал персоной нон грата, именно Корней спрятал его от властей на своей второй даче в Переделкино.
В 1964 году начался процесс по делу . Корней вместе с – одни из немногих, кто не побоялся написать в Центральный Комитет письмо с просьбой освободить поэта. Литературное наследие писателя сохранилось не только в книгах, но и в мультфильмах.
Личная жизнь
С первой и единственной женой Чуковский познакомился в 18-летнем возрасте. Мария Борисовна была дочерью бухгалтера Арона-Бера Рувимовича Гольдфельда и домохозяйки Тубы (Таубы). Благородное семейство никогда не одобряло Корнея Ивановича. Одно время влюбленные даже планировали сбежать из ненавистной обоим Одессы на Кавказ. Несмотря на то, что побег так и не состоялся, в мае 1903 года пара обвенчалась.
На свадьбу с цветами пришли многие одесские журналисты. Правда, Чуковскому нужны были не букеты, а деньги. После церемонии находчивый парень снял шапку и начал обходить гостей. Сразу после торжества молодожены уехали в Англию. В отличие от Корнея, Мария пробыла там пару месяцев. Узнав, что жена беременна, писатель немедленно отправил её на Родину.
2 июня 1904 года Чуковский получил телеграмму о том, что его супруга благополучно родила сына. В тот день фельетонист устроил себе праздник и пошёл в цирк. По возвращении в Петербург багаж знаний и жизненных впечатлений, накопленных в Лондоне, позволил Чуковскому очень быстро стать ведущим критиком Петербурга. Саша Чёрный не без ехидства называл его Корнеем Белинским. Уже через какие-то два года вчерашний провинциальный журналист был на короткой ноге со всем литературным и художественным бомондом.
Пока деятель искусств разъезжал по стране с лекциями, его жена воспитывала детей: Лидию, Николая и Бориса. В 1920 году Чуковский стал отцом вновь. Дочь Мария, которую все называли Мурочкой, стала героиней многих произведений писателя. Девочка умерла в 1931 году от туберкулёза. Через 10 лет на войне погиб младший сын Борис, а спустя 14 лет не стало и жены публициста – Марии Чуковской.
Смерть
Корней Иванович ушёл из жизни в 87-летнем возрасте (28 октября 1969 года). Причина смерти - вирусный гепатит. Дачу в Переделкино, на которой последние годы жил поэт, превратили в дом-музей Чуковского.
Любители творчества литератора и по сей день могут воочию увидеть место, где создавал свои шедевры именитый деятель искусств.
Библиография
- «Солнечная» (повесть, 1933 год);
- «Серебряный герб» (повесть, 1933 год);
- «Цыплёнок» (сказка, 1913 год);
- «Айболит» (сказка, 1917 год);
- «Бармалей» (сказка, 1925 год);
- «Мойдодыр» (сказка, 1923 год);
- «Муха-Цокотуха» (сказка, 1924 год);
- «Одолеем Бармалея» (сказка, 1943 год);
- «Приключения Бибигона» (сказка, 1945 год);
- «Путаница» (сказка, 1914 год);
- «Собачье царство» (сказка, 1912 год);
- «Тараканище» (сказка, 1921 год);
- «Телефон» (сказка, 1924 год);
- «Топтыгин и Лиса» (сказка, 1934 год);
Корне́й Ива́нович Чуко́вский (имя при рождении - Никола́й Васи́льевич Корнейчуко́в , 19 (31) марта , Санкт-Петербург - 28 октября , Москва) - известный русский поэт , публицист , критик , также переводчик и литературовед , известен в первую очередь детскими сказками в стихах и прозе. Отец писателей Николая Корнеевича Чуковского и Лидии Корнеевны Чуковской .
Происхождение
Николай Корнейчуков родился 31 марта 1882 г в Санкт-Петербурге . Часто встречающаяся дата его рождения 1 апреля появилась в связи с ошибкой при переходе на новый стиль (прибавлено 13 дней, а не 12, как должно для XIX века). Писатель долгие годы страдал от того, что был «незаконнорожденным ». Его отцом был Эммануил Соломонович Левенсон , в семье которого жила прислугой мать Корнея Чуковского - полтавская крестьянка Екатерина Осиповна Корнейчукова. Отец оставил их, и мать переехала в Одессу . Там мальчик был отдан в гимназию, но в пятом классе его отчислили из-за низкого происхождения . Эти события он описал в автобиографической повести «Серебряный герб».
Отчество «Васильевич» было дано Николаю по крёстному отцу. С начала литературной деятельности Корнейчуков, долгое время тяготившийся своей незаконнорожденностью (как видно по его дневнику 1920-х годов), использовал псевдоним «Корней Чуковский», к которому позже присоединилось фиктивное отчество - «Иванович». После революции сочетание «Корней Иванович Чуковский» стало его настоящим именем, отчеством и фамилией. Его дети - Николай, Лидия, Борис и умершая в детстве Мария (Мурочка), которой посвящены многие детские стихи отца - носили (по крайней мере после революции) фамилию Чуковских и отчество Корнеевич/Корнеевна.
Журналистская деятельность до революции
«В один из этих дней, зная, что по Невскому проспекту будут идти мобилизованные, Корней Чуковский и я решили пойти на эту главную улицу. Там же, совершенно случайно, встретился и присоединился к нам Осип Мандельштам ... Когда стали проходить мобилизованные, ещё не в военной форме, с тюками на плечах, то вдруг из их рядов вышел, тоже с тюком, и подбежал к нам поэт Бенедикт Лившиц . Мы принялись обнимать его, жать ему руки, когда к нам подошёл незнакомый фотограф и попросил разрешения снять нас. Мы взяли друг друга под руки и так были сфотографированы...»
- С-Петербург. Столица Российской империи. Лики России. С-Петербург 1993 .
Рассказ Анненкова совпадает с фотографией вплоть до мелких деталей... Однако, кое-что осталось и за пределами его рассказа. И прежде всего, неизвестным фотографом оказался «сам» Карл Булла , из мастерской которого эта фотография впоследствии получила распространение.
Из четырёх ярких творческих лиц, представленных на снимке, только двое умерли своей смертью в конце 60-х, начале 70-х годов, дожив до глубокой старости: это Корней Чуковский, единственный, оставшийся в СССР и сам Анненков, уцелевший в эмиграции. Осип Мандельштам и Бенедикт Лившиц были жестоко убиты своими согражданами во времена сталинских репрессий . Осипу Мандельштаму, по более поздним словам академика Шкловского , «этому странному... трудному... трогательному... и гениальному человеку» , на фотографии 23 года. Всего год назад в петербургском издательстве «Акмэ» вышел его поэтический сборник «Камень». С момента первой публикации в 1907 году в журнале Тенишевского коммерческого училища пройден огромный путь: занятия французской литературой в Петербургском университете, знакомство с Вячеславом Ивановым и Иннокентием Анненским , новое литературное общение – поэты круга журнала «Аполлон»... Чуть старше Мандельштама – вошедший в литературу с группой футуристов поэт и переводчик Бенедикт Лившиц, который на снимке сидит уже наголо обритый и с нарочно сделанным бравым лицом, человек уходящий на фронт. Он ещё не знает, останется ли в живых после Первой Мировой, где будет ранен и получит георгиевский крест ... Так же, как и Мандельштам, Бенедикт Лившиц был незаконно репрессирован в 30-е годы и погиб в лагерях в 1939 году.
Литературоведение
Детские стихи
Увлечение детской словесностью, прославившее Чуковского, началось сравнительно поздно, когда он был уже знаменитым критиком. В Чуковский составил сборник «Ёлка» и написал свою первую сказку «Крокодил».
«Все другие мои сочинения до такой степени заслонены моими детскими сказками, что в представлении многих читателей я, кроме „Мойдодыров“ и „Мух-Цокотух“, вообще ничего не писал.»
Травля Чуковского в 1930-е
Детские стихи Чуковского подверглись в сталинскую эпоху жестокой травле, хотя известно, что сам Сталин неоднократно цитировал «Тараканище ». Инициатором травли стала Н. К. Крупская , неадекватная критика исходила и от Агнии Барто . В среде партийных критиков редакторов возник даже термин - «чуковщина». Чуковский взял на себя обязательство написать ортодоксально-советское произведение для детей «Весёлая колхозия», но не сделал этого. 1930-е годы ознаменованы двумя личными трагедиями Чуковского: в 1931 году умерла после тяжёлой болезни его дочь Мурочка, а в 1938 году был расстрелян муж его дочери Лидии физик Матвей Бронштейн (о гибели зятя писатель узнал только после двух лет хлопот в инстанциях).
Другие произведения
В 1930-х гг. Чуковский много занимается теорией художественного перевода («Искусство перевода» 1936 года переиздали перед началом войны, в 1941 году , под названием «Высокое искусство») и собственно переводами на русский язык (М. Твен, О. Уайльд, Р. Киплинг и др., в том числе в форме «пересказов» для детей).
Начинает писать мемуары, над которыми работал до конца жизни («Современники» в серии «ЖЗЛ»).
Чуковский и Библия для детей
В 1960-х годах К. Чуковский затеял пересказ Библии для детей. К этому проекту он привлёк писателей и литераторов и тщательно редактировал их работу. Сам проект был очень трудным в связи с антирелигиозной позицией Советской власти. Книга под названием «Вавилонская башня и другие древние легенды» была издана в издательстве «Детская литература» в 1968 году. Однако весь тираж был уничтожен властями. Первое книжное издание, доступное читателю, состоялось в 1990 году. В 2001 году в издательствах «Росмэн» и «Стрекоза» книга стала выходить под названием «Вавилонская башня и другие библейские предания».
Последние годы
В последние годы Чуковский - всенародный любимец, лауреат ряда государственных премий и орденов, вместе с тем поддерживал контакты с диссидентами (Александр Солженицын , Иосиф Бродский , Литвиновы, видным правозащитником была также его дочь Лидия). На даче в Переделкино , где он постоянно жил последние годы, он устраивал встречи с окрестными детьми, беседовал с ними, читал стихи, приглашал на встречи известных людей, знаменитых летчиков, артистов, писателей, поэтов. Переделкинские дети, давно ставшие взрослыми, до сих пор вспоминают эти детские посиделки на даче Чуковского. Умер Корней Иванович 28 октября г. от вирусного гепатита . На даче в Переделкино , где писатель прожил большую часть жизни, ныне действует его музей.
Адреса в Санкт-Петербурге - Петрограде - Ленинграде
- Август 1905-1906 - Академический переулок, 5;
- 1906 - осень 1917 года - доходный дом - Коломенская улица, 11;
- осень 1917-1919 - доходный дом И. Е. Кузнецова - Загородный проспект, 27;
- 1919-1938 - доходный дом - Манежный переулок, 6.
Награды
Список произведений
Сказки
- Английские народные песенки
- Краденое солнце
- Приключения Бибигона
- Путаница
- Телефон ()
- Топтыгин и Лиса
- Топтыгин и Луна
- Федорино горе
- Цыплёнок
- Что сделала Мура, когда ей прочли сказку «Чудо-дерево»
- Чудо-дерево
Стихи для детей
- Обжора
- Слониха читает
- Закаляка
- Поросёнок
- Ёжики смеются
- Бутерброд
- Федотка
- Черепаха
- Свинки
- Огород
- Песня о бедных сапожках
- Верблюдица
- Головастики
- Бебека
- Радость
- Пра-пра-правнукам
- Муха в бане
Повести
- Солнечная
- Серебряный герб
Работы о переводе
Дошкольное воспитание
Воспоминания
- Воспоминания о Репине
- Юрий Тынянов
- Борис Житков
- Ираклий Андроников
Статьи
- К вечно-юному вопросу
- История моего «Айболита»
- Как была написана «Муха-Цокотуха»
- Признания старого сказочника
- Страничка Чукоккалы
- О Шерлоке Холмсе
- Госпиталь № 11
Избранные цитаты
У меня зазвонил телефон.
- Кто говорит?
- Слон.
- Откуда?
- От верблюда...ТЕЛЕФОН
Надо, надо умываться
По утрам и вечерам,
А нечистым трубочистам -
Стыд и срам! Стыд и срам!..МОЙДОДЫР
Маленькие дети! Ни за что на свете
Не ходите в Африку, в Африку гулять!
В Африке акулы, в Африке гориллы,
В Африке большие злые крокодилы
Будут вас кусать, бить и обижать, -
Не ходите, дети, в Африку гулять...